– Да? – Хейз склоняет голову набок. – И в чём же выражается эта странность?

Что ему ответить? Я и сама не понимаю. Но чувствую, что с ним что-то не так.

В памяти всплывают его глаза, затопленные сине-голубым цветом, и я качаю головой, отгоняя эти жуткие воспоминания.

– Просто странный. Ты пришёл той ночью сам не свой, весь избитый. Утром ушёл, пока я ещё спала, и появился в столовой уже целый и невредимый. Зачем было так шутить? И потом ты вёл себя, словно между нами ничего не произошло, а сейчас… В общем, забудь. Хотя ты и так о многом забыл.

– И что же между нами произошло, Брукс? – Кристофер испытующе смотрит на меня. Неужели он не помнит?

– Ну, мы как бы…

– Переспали? Но не первый же раз. И ты вроде не девственница, чтобы убиваться из-за того, что парень не перезвонил тебе после секса.

– Ха, – в полном афиге выдыхаю я. – Вот теперь ты стал собой. А то я уж подумала, что умом повредился. Такой вдруг заботливый сегодня. И это после того, как все четыре дня ты меня игнорировал.

– Игнорировал? Мы работаем в паре, Брукс. Все четыре дня мы были ближе некуда. Или я должен был поцеловать тебя на глазах у всех? Хотя постой… я ведь поцеловал. И не один раз. Тебе так понравилось репетировать сцену поцелуя, что мы повторяли её снова и снова.

– Ах ты…

– Что я?

– Самодовольный нахал!

– Уж какой есть, – Хейз нагло усмехается, и мне хочется стереть эту ухмылочку кулаком. – А теперь серьёзно, Брукс. Я не хочу, чтобы что-то отвлекало тебя от работы. Сосредоточься на роли, хорошо? Сосредоточься на том, чтобы выжить.

– Раньше ты говорил иное. Ну типа… секс – отличный способ избавиться от стресса и всё такое. То есть, когда нужно тебе, ты берёшь, не спрашивая. А когда нужно мне…

– А тебе нужно? Уверена, что тебе нужен именно я?

Его вопрос выбивает у меня почву из-под ног. Нет, правда… Неужели Кристофер действительно не помнит, что я призналась ему в чувствах?! Или он делает вид, что не помнит?

– Ладно, хватит. Впредь, если хочешь высказать мне претензии, делай это после работы. Готова продолжить репетицию?

– Готова, – цежу сквозь зубы, прожигая его взглядом. – Но сначала ответь на один вопрос.

– Задавай.

– Тебе же нельзя танцевать. Так какого хрена ты хочешь выйти на сцену сам? Не проще ли было кому-то выучить партию?

– Это два вопроса. И нет, не проще. Никто бы не справился за четыре дня, поэтому я принял такое решение. В этом балете нет особо сложных технических вариаций. Прыжки я заменил на партерные движения*. С ними проблем возникнуть не должно. А уж тебя на руках потаскать я точно смогу. По весу ты как пушинка.

[*когда хотя бы одна нога не отрывается от пола]

– Спасибо за лесть.

– На позицию, Брукс, – командует Хейз, возвращая себе присущую ему строгость и требовательность в работе. – Начнём сразу с адажио. Без твоего выхода. В этот раз не витай в облаках, ладно?

– Хорошо. Не буду косячить, обещаю.

Кристофер включает музыку, и мы возвращаемся на середину зала. Он протягивает мне руку – я вкладываю свою ладонь в его. Соприкосновение отдаётся в теле приятным покалыванием. Никогда ещё я не была такой несобранной во время работы. Никогда… пока в моей жизни не появился Кристофер Хейз.

Он делает шаг назад, тянет меня на себя, и я подаю корпус чуть вперёд, перенося вес на опорную ногу. Правая нога плавно поднимается назад и вверх – и я застываю в арабеске.

Всего несколько мгновений, но я кажусь себе невесомой, почти прозрачной. А затем Кристофер возвращает меня на землю: заходит сзади, обнимает за талию и наклоняет на себя, в то время как я вывожу рабочую* ногу вперёд.

[*свободная нога, не опорная]

Медленно поднимаю её и так же медленно опускаю, давая Хейзу возможность перехватывать меня, пропустив руку под бедро. Подгибаю обе ноги – и Кристофер с небольшого размаха закидывает их назад и укладывает меня себе на бедро, одновременно приседая в плие.

Одна его рука находится на моём животе, а вторую он плавно выводит в сторону, отпустив мои ноги. Моя спина напряжена, как и каждая мышца в теле. Но напряжение это вызвано не только желанием облегчить Кристоферу работу.

Когда-то все эти движения, поддержки и касания казались мне невинным рабочим процессом. Когда-то… пока я не познала этого мужчину. Теперь же всё это видится совсем в ином свете.

Пол приближается, моё лицо почти соприкасается с ним, но я не ощущаю страха. Чувствую лишь горячие ладони Кристофера на моём теле. Он держит меня в надёжном захвате, наклоняя всё ниже, – и я доверяю ему. Что бы ни говорила ранее, я знаю: Хейз никогда меня не уронит. Какой бы сложной ни была поддержка, насколько бы низко или высоко я ни находилась – он удержит.

Его ладонь находит мою и крепко сжимает. Он одновременно разворачивает меня и тянет вверх, бережно ставит на ноги, а затем отступает на шаг. Эффектно выкрутившись из низовой поддержки, я оказываюсь спиной к воображаемым зрителям и лицом к Кристоферу.

Его взгляд прожигает восхищением и решимостью. Хейз смотрит на меня так, будто видит перед собой нечто насколько прекрасное и желанное, что за это можно и жизнь отдать. И мне плевать, что сейчас он просто играет роль. Я хочу, чтобы Кристофер смотрел на меня так и в реальной жизни. Хочу стать его Джульеттой и чтобы у нашей истории был счастливый финал.

Но разве Девонли такой подразумевает?

– Если ты станцуешь так же, как сейчас, ты всех очаруешь, Брукс, – хвалит меня Хейз, когда адажио заканчивается. – Но нужно ещё немного поработать над финальной сценой. Не в техническом плане. Тебе надо добавить драматизма, разнообразить мимику. Потренируйся перед зеркалом и запомни, какие именно мышцы задействуются при том или ином выражении лица.

– Не уверена, что смогу передать это правдоподобно. В этом плане ты меня переоцениваешь. Я не очень сильна в актёрской игре.

– Ну раз ты метишь в солистки, тебе всё равно придётся освоить это на должном уровне. Просто представь, что всё