– Как будто он у тебя вообще есть.

Ничего не отвечаю, и Андерсон хмыкает. «Субтитры» на его лице весьма красноречивы. Уверен, что мысленно он кроет меня трёхэтажным матом, однако выполняет все мои требования.

Когда я покидаю кабинет, то направляюсь не к выходу из подвала, а туда, где находится алтарь.

За четыре дня я вытряс из Лео информацию, изучил все бумаги в его кабинете и лабораторию. Она огромна и оснащена всем необходимым оборудованием для полной диагностики организма и других исследований.

А вот до алтаря я так не добрался. Упущение с моей стороны. Но я правда думал, что будет больше времени на подготовку к нейтрализации Жнецов и охраны. И если бы я сам не спросил у Лео про третий уровень, то завтрашняя засада вполне могла стать для меня сюрпризом. Андерсон помешан на своей сыворотке, остальные детали его мало волнуют. Он мог просто-напросто забыть сказать мне.

Надеюсь, его ключ-карта тоже подходит ко всем дверям. Ключ-карту Левингтона пришлось вернуть до того, как он проснулся и обнаружил пропажу. Я вошёл в кабинет Генри минут за пятнадцать до его пробуждения и успел включить видеокамеры в подвале. Потом мы немного поболтали. И либо Левингтон хорошо притворялся, либо действительно ничего не заподозрил.

Дойдя до конца коридора, я отпираю массивную дверь, за которой вижу лестницу. Алтарь расположен ещё глубже под землёй? Я не силён в архитектуре и геологии, но разве на островах не опасно рыть так глубоко?

Освещая путь телефоном, спускаюсь по каменной лестнице. Прохожу через резную арку – и мне открывается поистине потрясающее зрелище, напоминающее амфитеатр. Но потрясающее не в хорошем смысле…

Как Левингтон умудрился так обустроить остров за пять лет? И сколько я ещё не видел?

Круглый зал не просто большой – он огромен и имеет трёхъярусное строение. Я нахожусь на самом верху, но благодаря горящим факелам на столбах, обрамляющих помещение, могу разглядеть всё в подробностях даже отсюда.

В центр ведут три лестницы, расположенные на равном расстоянии друг от друга. То есть «туннель Андерсона» – это не единственный вход сюда. Но откуда ведут два других?

Вот уж действительно – неприятное открытие. У меня нет времени изучать эти проходы. И кто знает, на кого я могу там напороться. Если попадусь, то план, которого пока и так нет, полетит к херам.

Внизу, в самом центре, возвышается алтарь из серого камня. Пространство вокруг него ничем не заполнено. Видимо, там собираются Жнецы, чтобы почтить своих «богов». Как именно они их «почитают» мне даже представлять мерзко. До меня доходило много слухов о жертвоприношении, но я ещё ни разу не «удостоился чести» присутствовать лично.

На втором ярусе по всей окружности располагаются громоздкие резные кресла. Их сиденья обиты красной тканью и смотрятся как зловещие кровавые пятна.

– Восемьдесят, – вслух подсчитываю я их количество.

Странно. Даже если бы на этих сборищах присутствовали все Жнецы, находящиеся на острове, всё равно бы оставались пустые места. Может, изначально Левингтон рассчитывал, что прибудет больше гостей?

На третьем ярусе находятся скамьи, обитые чёрной тканью. Они также тянутся по всему периметру и вызывают ещё большее беспокойство. На них могут поместиться несколько сотен человек.

– Неужели это места для охраны и персонала? – ошарашенно шепчу я. – Но что за «представления» здесь проходят, чёрт подери?

Убираю телефон в карман и медленно спускаюсь вниз. Подхожу к алтарю и веду рукой по холодному камню, ощупывая вырезанные на нём письмена и узоры.

Это латынь.

– Surgere. Surge. Accipe eam, – вслух читаю я зловещие начертания. – Sanguis effusus erit. Semita purgabitur. Primum sacrificium pro omnibus expiabit.

[Пробудись. Восстань. Прими. Кровь прольётся. Путь расчистится. Первая жертва искупит всё.]

– Что за чертовщина здесь творится? – выдыхаю, мысленно переведя надписи. Я не очень силён в древних языках, но кое-какие познания имеются, и общий смысл я понял.

Нет, само собой, я знал, что Жнецы отбитые на всю голову. Но неужели они реально верят, что, разрезав чей-то труп на жертвенном алтаре, искупят свои грехи и возвысятся над другими? Какое это, нахрен, хобби?

К чёрту. Надо убираться отсюда, пока меня не застукали. Ещё дохрена всего нужно сделать, если завтра я намерен обезвредить этих ублюдков. Сначала я сомневался насчёт охраны и персонала, но теперь уверен, что и они по уши замешаны в этом. Никто не принуждал их. Они работают на Жнецов, потому что хотят сами стать Жнецами.

Остался лишь один вопрос: какого хрена меня не посвятили ни во что? Я не знал о проекте Девонли, не принимал участие в ритуалах, даже про опыты Андерсона был не в курсе. Этот псих вколол мне свою сыворотку ещё пять лет назад, а узнал я об этом только на днях…

Левингтон мне настолько не доверяет? Ведь если на ритуалах присутствовали персонал и охрана, то, получается, статус тут ни при чём. Так почему я остался не у дел?

Эти мысли блуждают в моей голове всю обратную дорогу. Я ни черта не подготовлен к завтрашнему дню и не знаю, буду ли вообще готов. Я взвинчен, раздражён, ошарашен и возбуждён. Последнее – результат недавнего укола. Если Андерсон не найдёт способа избавиться от данного побочного эффекта, то это станет большой проблемой.

На полпути к своей комнате я резко останавливаюсь. Я не уверен, что смогу спасти всех оставшихся артистов, однако кое-кого всё же могу заблаговременно отправить подальше отсюда. Тогда они точно не пострадают. Если он согласится мне помочь…

Направляюсь к зданию, где живут самые высокопоставленные Жнецы. Теперь я знаю, кто на какой ступени находится и чем занимается. Андерсон сдержал слово и рассказал мне всё. Фред Коллинз не то чтобы полезен ордену, но он сын того, кто входит в ядро ордена. А это автоматически обеспечивает высокий статус.

Говорю охране, что у меня к Фреду срочное дело, и они не препятствуют мне.

Когда я вхожу в его спальню, то застаю весьма занятную картину: Венди в полупрозрачной чёрной сорочке лежит на кровати, а Фред пишет с неё картину. Ну… пытается. Все знают, что он безнадёжен почти во всех своих хобби.

– Надо поговорить, – с ходу начинаю я.

– Говори, – роняет Фред, не отрываясь от своей мазни.

– Наедине.

– Ты даже не постучал,