Я уронила руки, наклонилась и уперлась лбом в ключицу подруги.

– Иди домой, Лада. Мне надо обо всем подумать. Я больше ни о чем не могу говорить… Такое ощущение, что рассыпаюсь по частям… Скажи моим, что я заснула…

Хворостова постояла еще немного, чмокнула меня в макушку и обняла.

– Дари, мы это переживем,– прошептала она.

Я только кивнула и отошла в сторону: больше не могла выдерживать чье-то присутствие, даже самой лучшей подруги. Хотелось упасть в постель и отключиться.

– Будет совсем плохо, пиши. Я прибегу. А еще лучше – приходи к нам.

– Угу…

– И готовься к тесту. И если ты упустишь этот шанс, я тебя точно побью!– клятвенно пообещала она, коротко обняла меня и вышла.

В руке задрожал коммуникатор. Я поднесла его к глазам и нажала на сообщение от неизвестного отправителя.

«Дари, где ты! Я пытался связаться с тобой, я волнуюсь! Что-то случилось? Пишу тебе с коммуникатора брата. Мой сел. Это Макрон».

Сердце пропустило удар. Меня парализовало. Я просто смотрела на прибывающие в чат сообщения и не могла пошевелиться.

«Ты сдала тест?..»

«Ты получила мой подарок?..»

«Дари, у тебя все хорошо?..»

«Я вижу, ты в чате, но не отвечаешь…»

«Хочешь, я прилечу завтра?..»

От последнего сообщения меня словно током ударило. Я задрожала и опустилась на колени там же, где стояла.

«Я не могу допустить встречи с ним! Я не смогу… Что же делать?»

Промокнув испарину на лбу майкой, я взяла себя в руки и дрожащими пальцами набрала сообщение:

«Все хорошо. Сдачу теста отложили на три дня».

«Ты расстроена?»

Я поморщилась от отвращения и страха, но мне нужно было избавиться от настойчивого внимания и как-то разубедить его, чтобы не прилетал. Я ничего не соображала, лгать не умела, но всё же писать было легче, чем говорить глаза в глаза.

«Я очень устала. Буду готовиться все три дня. Извини… лучше, если я не буду отвлекаться сейчас…»

«Ты меня успокоила!– запестрили радостные мордашки.– А я обрадую тебя новостью: через несколько дней прилетят родители. Я намерен сообщить им, кого в скором времени хочу выбрать в невесты. Уверен, они не откажут мне. Я очень жду твоего дня рождения! Не знаю, как вытерплю еще столько дней до подачи заявок! Доброй ночи, моя Дари! Скучаю! Макрон Кхелан Гот Босгорд».

Коммуникатор выпал из рук. Резкая слабость повалила меня на бок. Я упала виском на пол и зажмурилась от нестерпимой головной боли. Горло стянуло так, что не смогла сделать вдох, и отключилась.

Я проснулась с нетерпеливым стуком в дверь. Так обычно скреблась Софья. Я поднялась с пола и растерянно осмотрелась. Все тело ныло, голова тяжелая, мысли мутные. Едва контролируя затекшие конечности, я высунула голову за дверь.

– Чего тебе?– прохрипела я, заметив нетерпеливо подпрыгивающую на месте Софью.

– Пока ты спала у рыжей, тебе подарок прислали,– ответила сестра и протянула маленькую блестящую коробку.– Сегодня утром принесли.

Я приоткрыла дверь шире и через силу выпрямилась: в спину будто стержень вставили. А Софья протиснулась между мной и дверью и ткнула коробкой в руку. В горле встал ком, а рука отнялась, не желая прикасаться к посылке.

– Ну открывай!– заканючила Софья.– Там же что-то интересное!

Глаза у нее блестели от любопытства, а мне казалось, что если открою коробку, то там окажется кусочек кожи Лю Мин или еще что-то жуткое. Я тяжело прислонилась к косяку и, болезненно сглотнув, выговорила:

– Откройте с Марьей сами… Потом расскажите. А мне надо в душ… У меня много дел…

– И-и-их!– радостно завизжала Софья и унеслась к Марье.

Я закрыла дверь, привалилась к ней спиной и уронила затылок назад.

«Не хочу… Ничего не хочу знать об этом хомони! Хочу забыть его навсегда и не иметь ничего общего с ним!..»

Слезы хлынули ручьем. Я оторвалась от двери и заметалась по комнате, хватая все его подарки и скидывая на пол в одну кучу. Потом впихнула все в плотный пакет, завязала и собралась выбросить в мусорный контейнер. Рванула дверную ручку на себя, но увидев тень на лестнице, остановилась и замерла. Дверь тихонько прикрыла и в растерянности уставилась себе под ноги. По коридору прошел папа: его шаги я узнавала с детства. Я оглянулась и посмотрела на себя в зеркало: вчерашняя одежда – измятая майка и брюки, взлохмаченные волосы, примятые с одной стороны, торчащая челка и заспанное лицо со следами рифленого напольного покрытия на щеке.

«Родители! Они ничего не должны знать!..»

Я быстро умылась, зачесала волосы в хвост на затылке, переоделась и снова схватила пакет.

Выйдя в коридор, я стремительно спустилась по лестнице, никого не встретив на пути, выбежала из дома и свернула к белым контейнерам на углу улицы. Открыв приемник, яростно затолкала туда пакет и со всей ненавистью ударила по кнопке «Переработка». Механизм контейнера застрекотал и поглотил пакет со всем содержимым, превратив его в пыль. Это ничего не исправило, но дышать стало легче.

Я вернулась в дом.

– О, Дарья, солнышко, идем завтракать?– позвала мама, завидев меня у порога. Ее ласковый голос согрел на минутку, но, как подумала о том, что должна от них скрыть, с досады прикусила губу до крови.

– Привет, ма, па…

– Ты куда бегала?– поинтересовался папа, завязывая шнурки на туфельках близняшек.

– Э-э, мусор выбрасывала… накопился в комнате,– пряча глаза, промямлила я и села на свое место за столом.

– А что ж со столовой не захватила?– улыбнулась мама.

Я лишь виновато пожала плечами и спрятала лицо за чашкой чая. Торопливо хлебнув, едва не подавилась кипятком, но нёбо точно обожгла. Поморщившись от боли, я отставила чашку и поднялась.

– Я позже… горячий. Мне заниматься надо. Увидимся вечером,– натянуто улыбнулась я всем и вышла.

– А она нам не помахала, как всегда,– пожаловалась Марья.

– Расстроилась, бедняжка, что не успела сдать тест,– услышала я мамин голос, поднимаясь в свою комнату.– Но, слава богу, это сбой…

– Девочки, берите свои рюкзаки и вперед. Опоздаете на аэробус,– строго проговорил папа.

А я захлопнула дверь комнаты и сползла на пол спиной по стене. Силы просочились сквозь тело, и снова не ощущала ни ног, ни рук.

С уходом родителей и сестер в доме воцарилась тишина. Но на меня она действовала угнетающе. Я не хотела никого видеть, потому что не могла себя контролировать, но и оставаться наедине с собой было жутко. За каждым углом мерещился Макрон или его сообщник. А в какие-то моменты то там, то тут слышался стон Лю Мин.