Я плюнула ему под ноги и оскалилась. Он сморщился. Весь его черный шелковый костюм выглядел как насмешка здесь. Он провел рукой по волосам, на пальцах сверкали перстни, а обувь была начищена так, словно он только что надел новую пару перед тем как спуститься ко мне.

— А вот ты и показала свой характер. Твоя мать тоже плюнула в мою сторону, когда я пообещал пощадить ее в обмен на покладистость.

— Я ее дочь, и горжусь этим!

— Все вы такие, дети Луны, собратья волков. Гордые, когда это не надо.

— Так чего ты хочешь? Ты убил, кого хотел и даже больше.

— Судя по тому, что ты жива… Кто-то еще остался жив. Я прав?

Я промолчала. Он сухо рассмеялся.

— Я знаю, что я прав. Что мне мешает отправиться туда и проверить?

Я не выдержала…

— Ты, гнилая мерзость! Людоед! Тебя интересуют дети? В тебе вообще нет ничего адекватного…

— Дети значит. Нет. Они меня не интересуют если их осталось меньше пятидесяти. Вряд ли клан восстановится в ближайшие сто лет так, чтоб дать отпор. А когда восстановится… все забудется.

— Я не забуду.

— Вот и проблема. Зачем пришла? Отомстить?

Я постаралась выпрямить спину, насколько это было возможно в моем состоянии и медленно улыбнулась.

— Значит, да. Но не стала. Передумала или кишка тонка?

— А может я умею различать тварей и нормальных людей? У меня нет желания устраивать мясорубку.

— Или ты не добралась до Солена. Как насчет сделки, Эстер?

— Я сделки с червями не заключаю.

— А ты подумай… Ты ведь жаждешь его крови?

— Нет.

— Неужели? Неужели ты не хочешь вонзиться своими клыками ему в глотку.

— Хотела, возможно хочу. Но еще больше хочу в твою! Это ты…! — я задохнулась толи от эмоций, толи от слабости. Закашлялась. — Ты убил мою мать.

— По приказу Солена. Я простой солдат.

— Не прикидывайся обычным слугой или солдатом! Это вы надавили на династию.

— Это тебе Дарий рассказал? Так ты считаешь Солена невинной овечкой? — он присел передо мной на корточки и поднял мое лицо. — Какая красивая сильная девушка, дочь вожака… а такая глупая. — Он погладил меня по щеке, я дернулась, чтоб укусить его, но он ударил меня по щеке. Не сильно, но ощутимо. Щека начала гореть.

— Ты… — я редко ругалась, но выплюнула из себя оскорбление. — Убери грязные руки.

— Смотри на меня! — крикнул он, поднимая мою голову. Я уперлась в него взглядом, надеясь, что он передает мою ненависть. — А теперь отвечай, считаешь его невинной овечкой.

— Нет.

— Хорошая девочка. — Он потрепал меня по волосам, словно собаку. — Давай заключим сделку. Я отпущу тебя, дам тебе все, что нужно, чтоб убить Солена.

— И повесишь все на меня?

— Да, разумеется. Но я дам тебе бежать, возможно, буду преследовать тебя, но лишь для видимости. А затем вернусь и скажу, что убил тебя. Ты и твои близкие, кто остался будут жить спокойно, зная, что отомщены.

— Ты будешь жить… и Шрейден, — покачала я головой, пытаясь сбросить его руку с лица.

— На войне без жертв не бывает. Поступись гордостью хоть чуть-чуть, а иначе очередной жертвой будешь ты. А Солена и так убьем. Но хотелось бы сделать это без переворота. Народ любит династию, как ни крути.

— Хочешь показать себя героем?

— А тебе чуждо тщеславие?

— Мне чуждо вранье!

— Ох, дорогая моя, а что тогда твоя эта фраза как не вранье? Разве ты не обманываешь Дария и всех в Доме? Ты — маленькая лгунья.

Я промолчала, сжала челюсть, чтоб не плюнуть ему в лицо. Этим я себе бы не сделала лучше.

— Так что насчет сделки?

— Катись в логово к змеям!

— Если не будешь сотрудничать тебе же хуже. Я раскрою тебя всем, и ты будешь прилюдно казнена. Или подожди… а может быть Дарий пригрел тебя? Будешь казнена вместе с ним.

— Он не знает, кто я.

— О, пытаешься спасти его шкуру? Я оставляю тебя подумать об этом!

Он ударил меня снова по лицу. Я облизала губу, кажется он мне разбил ее, текла кровь. Ее солоноватый вкус во рту отрезвил меня, я зарычала.

— Слишком много зверинного, — бросил он.

Шердиз зажал мне лицо и влил мне горькую настойку. Аконит.

— Не убьет тебя, не переживай. Но вдруг ты еще и притащила шавку свою, а мне он незачем. Не свяжешься с ним.

Голова начала ужасно гудеть, он толкнул меня, и я упала на каменный пол. Услышала, как дверь захлопнулась, и только после этого я позволила слезам скатываться по моему лицу. Тихо и беззвучно.

* * *

Когда я очнулась в следующий раз, меня грубо потрясли.

— Проснись, — сказал женский грубый голос.

Я разлепила глаза. Передо мной стояла девушка с черными волосами, забранными в косу. Она скривилась при виде меня.

— Какая ты грязная… Вставай.

— Куда?

— Развяжу ноги на пять минут, можешь сходить туда, — она показала мне на дальний угол. — Выкинешь что-то и это, — она достала кинжал, — окажется в твоем теле.

— Ладно.

Это было унизительно, но не унизительней, чем если бы я занималась физиологическими потребностями под себя.

Я вернулась к девушке и снова села, она дала мне кружку в руки.

— Это вода, — холодно сообщила она.

— С чем-то еще?

— Я в нее не плевала. Шердиз, полагаю, тоже. Пей уже.

Значит, она не знает, кто я. Мои домыслы подтвердились, когда я заметила, как внимательно она смотрит на мои связанные руки, которыми я еле-еле держала кружку. Ее взгляд источал дикое любопытство, когда веревки сдвигались по коже, и на запястьях появлялись новые ожоги. Но она ничего не спрашивала и не говорила.

Я сделала пять глотков, а затем она забрала мою кружку и связала мне ноги.

— Еды тебе не положено. — Мне показалось, или я уловила в ее голосе жалость? Наверное, показалось.

Дверь снова захлопнулась, а я стала засыпать. Аконит или обычные сонные травы. Было не важно, что подсыпано в воду. Но держать глаза открытыми было невыносимо, и я снова отправилась в небытие.

* * *

Когда я в следующий раз очнулась, было чуть лучше в голове, видимо действие аконита слабло. Но вместе с тем и выросла слабость в теле. Сколько я уже без еды и с малым количеством воды? Я потеряла счет времени. Вполне возможно, что прошло несколько часов, а может и дней. Учитывая, что земля подо мной была чистой, я надеялась, что часов. Но аконит