Дарион призвал к себе стихию воды. Мерцающий голубой шар, расходившийся волнами, окружил его.

Красиво, завораживающе. От воды веяло прохладой и запахом чистой морской пены.

Я призвала огонь, самый холодный, на который была способна. Но даже от него жаром опалило лицо. Алые языки расходились от меня во все стороны. В местах, где языки пламени ластились к противоборствующей стихии, образовывался густой пар. И от каждого нашего с Дарионом соприкосновения вода шипела, а пара становилось больше.

– Так что в коробке? – поинтересовался первым делом Дарион, как только мы подхватили ритм тамбурина.

О, уверена, что на танец он согласился только из жгучего любопытства.

Я начала обходить Дариона по кругу, мягко дотрагиваясь до плеч. От моих прикосновений волны его стихии разбегались в стороны.

– Что может подарить артефактор? – спросила я. – Артефакт, – шепнула ему на ухо, когда находилась у него за спиной. А потом сделала шаг назад.

Говорить тихо на таком расстоянии уже было проблематично. Признаться, разговоры во время ангерда – не самое удобное занятие.

– Тогда другой вопрос. Как ее открыть? – спросил Дарион, когда мы вновь сблизились.

– Она откроется тогда, когда откроется, – с улыбкой ответила я.

Вспыхивающее раздражение было наградой за час, проведенный на ногах. Я подавила улыбку и положила руку на грудь Дариона. Шипящая от моих прикосновений вода вторила искрам раздражения в его глазах.

Я вновь ускользнула от него в танцевальном движении, последовав за резкой, но протяжной нотой скрипки.

– Ладно, – вздохнул Дарион, когда резко вернул меня в свои объятия. – И когда же будет это «тогда»? – спросил он, как мне кажется, уже со смирением. Дыхание его плясало у меня на шее, колыша выбившиеся из прически пряди.

И это вызывало куда больше мурашек, чем освежающая прохлада воды.

– Когда поймешь, как ее открыть, – ответила я, заглядывая ему в глаза в надежде снова увидеть раздражение. Что поделаешь с мазохистским желанием дергать рысь за усы? Но глаза Дариона заинтересованно рассматривали что-то ниже моей головы. – Дарион, ты вообще куда смотришь? – поинтересовалась я.

– Ты спрашивала, кем я тебя вижу. – Тихий, хриплый голос. Резкий разворот, и его губы чуть ли не касаются кожи у меня за ухом. – Конкретно сейчас передо мной девушка в платье из такой тонкой ткани, что, кажется, я могу ощутить всю мягкость и упругость ее изгибов. – Он провел рукой по моему боку от ребер до бедра.

Дикое шипение воды и клубы пара.

Я вздрогнула. Ткань и впрямь была очень тонкой. А еще холодной. Она, в отличие от меня самой, от огня не нагревалась. И прикосновение Дариона породило табун мурашек.

– А еще этот вырез… – пробормотал он, как только мы снова встали лицом друг к другу. – Он поглощает все мое внимание. – Рука Дариона поднялась с бедра к довольно опасной зоне – краю этого самого выреза.

Но опасную черту он не пересек. Своими прикосновениями он лишь вызвал больше пара. И это заставило задуматься, с чего бы Дариону внезапно демонстрировать свое мужское желание. Не думаю, что он не оценил вырез той же принцессы Деканеса. Но соблазнял ли он ее во время танца? Очень сомневаюсь.

Я резко его оттолкнула, а потом сама же притянула обратно. Шипение пара вторило ударам тамбурина.

– Ты таким способом пытаешься заставить меня сомневаться в том, кем бы я хотела тебе приходиться? – поинтересовалась я, со всей силы сминая в кулаке ткань его рубашки.

– Таким способом я хочу сказать, Адрия, – он положил руку поверх моей, сжимающей его рубашку, и чуть ли не пробежался губами по шее, – что если ты не готова к последствиям, то не стоит носить такие наряды.

Поразил так поразил! И чем мой наряд хуже, чем у той же принцессы Деканеса? И с чего он вообще взял, что я не смогу справиться с последствиями?!

Дарион закрутил меня в череде поворотов, а затем оттолкнул. Огонь недовольно затрещал – у него отобрали заклятого врага. Вода тоже заволновалась, потеряв связь с пламенем. Пар, окружавший нас, начал медленно рассеиваться. Но ненадолго.

Огонь с водой вновь соединились, но после разлуки старались держаться друг от друга подальше.

– Мне давно не тринадцать, Дарион, – ответила я и шагнула ближе, становясь к нему вплотную.

Рука Дариона от моего приближения съехала намного ниже талии и оказалась в опасной близости к разрезу юбки.

– Да неужели? – насмешливо спросил Дарион и неожиданно наклонил меня.

Я резко выдохнула.

Поза у нас была весьма пикантной: моя нога, выглядывающая из разреза и оплетающая ногу Дариона, его рука, сминающая мое бедро. Наши тела, притиснутые друг к другу, и лица на таком расстоянии, что вполне можно сорвать поцелуй. Взгляд глаза в глаза.

Вода шипела, казалось, от радости, что вновь попала в плен огня. Огонь в довольстве потрескивал, подпевая скрипке.

О, на мой красивый вырез Дарион больше не смотрел. Мне определенно удалось его заинтересовать! Пляшущие грозовые искры в его глазах были тому подтверждением.

– Так что ты там говорила? – тягуче, с хрипотцой произнес он. – Кем бы ты хотела мне приходиться?

Я сглотнула. И промолчала. Я была совершенно не уверена в том, что голос меня не подведет. Сердце колотилось так, будто готово было прямо сейчас сбежать и растечься лужицей у ног Дариона.

– Адрия? – Меня вновь вернули в вертикальное положение.

Дышать сразу стало легче. Но ненадолго. Дарион вновь провел рукой вверх по бедру и зашел мне за спину.

– М-м? – напомнил он о своем вопросе, утыкаясь носом мне в шею.

Огонь вокруг меня полыхнул алым. Пресветлая матерь, что он творит?

Рука его огнем оплетала мою талию. Я находилась в капкане. Очень контрастном, чувственном капкане. Повсюду ледяная вода, но прикосновения Дариона – жидкий огонь.

– Я же на твоем отборе, – выдавила из себя. – Разве нет?

Дарион на это ничего не ответил. Мы вновь отстранились друг от друга. Музыка стала резче, громче. Она уже приближалась к своему завершению.

Последние круги, порывистые движения. Треск огня, шум волн, шипение воды как аккомпанемент трамбону. И мы замираем друг напротив друга. С тяжелым дыханием и светящимися от магии глазами. В клубах густого белого пара.