Шрифт:
Закладка:
22 апреля 1970 года день выдался на удивление тёплым. В 10.00 состоялась торжественна линейка на площадке перед зданием школы. Было много речей и приветствий, приехала делегация из районного отдела образования.
Под рукоплескания всех присутствующих, подъёмным краном зацепили бюст Ильича и установили на постамент. Потом здесь же почти все учащиеся восьмого класса были приняты в комсомол. Красиво всё и торжественно. Кстати, ни Алик, ни Женька комсомольцами не стали. Но, похоже, их это и не волновало.
Антон, стоя в строю, спросил у Борьки.
— Борь, а ты хотел бы стать комсомольцем?
— А ты хочешь, чтобы нас приняли? — вопросом ответил друг.
Антон задумался. А Борька серьёзно продолжил.
— Нет, Антон, тебя не примут. Ты же в учительницу стрелял!
Антон вздрогнул при этих словах и обернулся, вдруг кто-то услышал. И прошептал.
— Ты тоже стрелял! Так что не старайся, значок не получишь!
На что Боря с усмешкой уточнил.
— А кто об этом знает?
Действительно, кто знает. Значит, комсомольцами они могут стать. Этого очень хотелось.
Май пролетел быстро. 25 мая в классе зачитали списки по распределению в другие школы, в классе стояла тишина. В одном классе они больше учиться не будут. Борис с Колей едут вместе, но без Антона. Попытки ребят подкорректировать этот список, успеха не имели. Просили, молили, требовали… Бесполезно!
Вечером в спальной комнате Коля, не стесняясь, плакал. Глядя на него, и Антону хотелось разреветься. Десять лет они были вместе, и вот теперь их разлучают. Что будет с ними потом, кем они станут вдали друг от друга. И как жить без друзей? Все распределились группами, и только Антона куда-то отправляют одного. И это было самым страшным в его положении. Только позже узнает, что его перевели в школу, где учился его брат, но к этому времени тот школу уже окончил. Кто спрашивал его желания?
Через несколько дней все воспитанники интерната разъезжались на летние каникулы. Разъезжались навсегда.
Многих приехали забирать родители или родственники. Семёрка детдомовцев обосновалась в стороне. Они жались друг другу, им не хотелось верить, что это последний день, когда они вместе. Они крепились, но на глаза набегала предательская слеза.
Школьным автобусом довезут до районного центра. Антон доедет со всеми до трассы и выйдет. Дорогу «домой» он знал. Но сейчас понимал, что настоящий дом его был здесь, в школе. И семья его — это друзья: Борька, Коля, Андрей, Олег, Толя, Казик, весь класс, его класс!..
Воспитанники разместились в автобусе, и он не спеша отъехал от школы.
Через десять минут дядька Иван, школьный водитель, притормозил на остановке у деревни Ямично.
— Антон, выходи! Ты приехал!
Харитону стало страшно, он не хотел выходить. Сопровождавший их воспитатель, Алексей Семёнович, не торопил, понимал состояние мальчика.
Антон медленно поднялся и попрощался с каждым из ребят, все плакали. Колька завыл. Борька держал руку Антона и не мог отпустить, всё твердил.
— Антон, Антон, а как же мы?…
— Всё, ребята, Антону надо выходить! — Алексей Семёнович и сам крепился с трудом. «Господи, не дай Бог это видеть! Надо быстрее заканчивать!» и он первым вышел из автобуса. За ним последовал Антон.
— Ну вот, Антон, дальше ты один и сам! Будь сильным, пусть Бог тебя хранит!
Воспитатель прижал к груди невысокого парнишку и почувствовал, как у того колотится сердце в груди.
— Всё, иди! Удачи тебе! — и он подтолкнул Антона к остановке. «А ведь не плачет! Сколько знаю его, никогда не видел ревущим, даже в младших классах!» Алексей Семёнович торопливо вскочил в открытую дверь и скомандовал водителю.
— Поехали!
Автобус стал набирать скорость. Детдомовцы прильнули к заднему стеклу. Антон бежал следом, махал руками и что-то кричал. Расстояние между ними быстро увеличивалось, и вскоре его фигура осталось далеко позади.
«Вот и всё! Прощайте, ребята! Я вас всех люблю, и всегда буду помнить! Никогда никого не забуду! Я найду вас всех, найду!..»
Шесть лет назад он также бежал за автобусом, тогда уезжали его старшие друзья: Копейка, Куклин и Корней. Корней тогда тоже пожелал быть ему сильным. Вспомнил и напутствие Игната, детдомовского конюха.
Антон вернулся на остановку и присел на скамейку, предательская слеза капнула на руку. «Ты не будешь плакать!» — прошептал Харитон и стряхнул эту капельку на землю. Он долго сидел на скамейке, теперь ему никуда не надо спешить. Кто и где его ждёт? Никто и нигде.
Вот этот день и стал последним днём его детства! Всё, что будет после — взрослая жизнь! Она каждому даст то, что он заслужил или то, чего добьётся. Неужели в ней ничего нельзя изменить? Почему Судьба разбрасывает их сейчас, и как они будут друг без друга? А ведь казалось, что всегда будут вместе…
Вдали показался автобус.
Прошли годы…
Афганская встреча
Афганистан. Лето 1986 года выдалось знойным. Жара осложняла боевые действия. Периодически контингент войск менялся. В Союз шёл груз «200», убывали больные и тысячи раненых, калек. На их место прибывали новые роты, батальоны, полки.
На один из аэродромов недалеко от городка Шарана приземлился транспортный вертолёт МИ-6. Первым на землю выпрыгнул стройный подтянутый капитан, за ним посыпались молодые крепкие десантники. По команде «Становись!» они быстро построились в шеренгу. К ним направился начштаба бригады майор Степанов, он всегда лично принимал пополнение. Майор внимательно посмотрел на грудь капитана, орден Красной Звезды у прибывших сюда редко встретишь.
Недалеко от взлётной полосы стоял армейский ГАЗ-66, на песке у переднего колеса в тени расположилось двое десантников. Ефрейтор Николаенко повернулся к сидевшему рядом сержанту Сазонову и бросил.
— Смотри, Петро, пушечное мясо прилетело! Как на парад прибыли, красавцы! — он подбросил в воздух нож, ловко поймал его и нанёс короткий и быстрый удар в воображаемого противника.
— А тебе, хохол, только бы языком молоть, не кличь беду, нормальные парни! Себя полгода назад помнишь? Грудь колесом была! Вот и будешь учить их, чтобы живыми отсюда ушли!
— Товарищ сержант, а куда ж ефрейтор Николаенко денется? Научим, покажем, заставим! Только этот капитан не новичок, видел у него на груди Звезду. А у нас учителей не было, пока поумнели, половина взвода полегла. Эх, Сашко! — он с силой вогнал нож в землю.
Три дня назад, во время последней операции у него на
