Произвести выстрел доверили самому достойному, конечно же, Жорке. Именно у него к Валентине Ивановне была самая «горячая и ответная любовь». В секунданты Жорке класс определил Борьку с Антоном. А стрелять будут на новогодний праздник.

Время новогоднего вечера пролетело незаметно, было весело и интересно. В одиннадцать вечера семиклассников отправили отдыхать. В зале остался выпускной восьмой класс и педколлектив школы.

Ребятам не хотелось уходить, но директор повысил голос, и им пришлось подчиниться. В спальной комнате прошли последние приготовления и напутствия «диверсионной группы». И в полночь она ушла за подвигом и славой, кто-то завидовал им, кто-то подбадривал, но все были единодушны — справедливость должна восторжествовать.

Диверсантам удалось незаметно от ночной няни выскользнуть из спального корпуса, они бегом добрались до намеченного места засады. Вдоль дорожки рос кустарник, в нём и устроились мстители. Ждать пришлось недолго. Через некоторое время зал погрузилось в темноту, а ещё через десяток минут из двери стали выходить педагоги и расходиться по домам. Там их ждали праздничные столы и продолжение торжества.

А нашим героям ждать уже надоело. Борька осознал, что они сейчас делают что-то страшное и неправильное, он сильно нервничал, это было заметно даже в темноте. Антон пытался поддержать друга, ведь решал весь класс.

Хотя, по большому счёту, ему было всё равно, что сейчас произойдёт, Валентина Ивановна сама виновата в том, что это случилось.

Только Жорка был решительно настроен на приведение приговора в исполнение. Он долго ждал этого момента и жаждал возмездия. Борька, стуча от волнения зубами, пробормотал.

— Жорка, давай не будем стрелять!

— Чего ты боишься, мы же не по-настоящему стрелять будем, а только попугаем! — видно было, что Жорка не отступится, потом, выглянув из-за куста, прошептал. — Тихо, идут!

По тротуару в их сторону шли три женщины и одна из них — их классный руководитель, и шла она как раз крайней со стороны засады. В этом Жорке повезло, чего не скажешь о Валентине Ивановне.

Подпустив группу поближе, Жорик чиркнул спичкой о запал и направил самопал на цель. Через секунду раздался оглушительный выстрел. Крича от страха, женщины рухнули на снег. Клубы дыма заволокли кустарник, а наши герои рванули за здание школы и через приготовленное окно на лестничной площадке вскоре оказались в спальной комнате.

— Стреляли? — хором встретили их одноклассники.

— Стреляли, они там даже попадали! — делился впечатлением Антон.

— Может, кого убили? — с надеждой спросил Куст.

Тут Жора успокоил.

— У нас патронов не было, самопал — это не пистолет! Но напугали будь здоров! Не уймётся, ещё раз стрельнём!

В помещении раздалось «Ура!» Всех охватило веселье, радовались искренне. Начались расспросы участников акции, всем было интересно знать, как всё произошло в подробностях. Жорка и Антон охотно отвечали, а вот Борька сник и быстро пошёл к своей кровати, молча, разделся, лёг и закутался в одеяло.

Постепенно веселье улеглось, и ребята стали расходиться по своим постелям.

Антон тоже разделся и лёг. Свет в комнате потух. Но сон не шёл. В голове пронеслись картинки их недавнего приключения. Слова Жоры не успокаивали. А если и вправду они кого-то убили, он-то видел, как женщины падали. Голова от страшных мыслей стала раскалываться, по телу пробежали судороги, его стала трясти дрожь.

«Точно убили! Всё, в тюрьму посадят! Страшно как!.. Не хочу в тюрьму! А если убили? Убили!..»

От страха стучали зубы, постепенно Антон согрелся, нервная дрожь стала проходить, и он незаметно провалился в дремоту.

А через полчаса весь седьмой класс был поднят, как армейская часть, по тревоге. Директор школы, взбешённый поступком учащихся, организовал ночной подъём. По горячим следам он лично хотел разобраться в случившемся. В спальной комнате сейчас находились все мужчины школы.

Подъём был жёстким. Раздетых детей вытаскивали из постелей и выводили на построение в учебный корпус. Не церемонились, кое-кто из мальчишек уже успел получить увесистое внушение по шее.

Построили детей в три шеренги и по очереди вызывали в учительскую на «собеседование». Мальчики терпели, но не сдавались, кодекс чести — погибнуть, но не выдать — был в действии. Можно было снести всё — боль, побои, унижение, но не предать и не выдать друга!..

Слава Богу, пострадавшие отделались испугом, а если бы и в самом деле стреляли дробью? Хотя можно представить, что сейчас твориться на душе у испуганных женщин. Надо же, так испортили праздник.

Самопал нашли на месте происшествия, то ли бросили в спешке, то ли потеряли. Но не сдашь же оружие на экспертизу в органы! Дело огласке подлежать не должно!

Директор прекрасно понимал, что комиссия районо сделает выводы из случившегося, в кресле директора он не усидит, и это будет самым малым наказанием. Но и собственное расследование результатов не дало, эти хулиганы молчат, как юные разведчики на допросе. Пример хороший, но не в данной ситуации.

Мужская часть педколлектива всю ночь вела дознание. Ночь действительно была тяжёлой, а результат нулевой. Не помогали и жёсткие методы, детей били, аккуратно, но без толка.

Разбирались и позже. Неоднократно мальчишек седьмого класса вызывали к директору. Их увещевали, уговаривали, им угрожали и даже били, но снова без результата. Прошло почти два месяца — дети не признавались. Так постепенно громкое дело тихо кануло в лету.

Классный педагог Валентина Ивановна изменилась. Хотя и продолжала кричать на детей, уже не била. Двоек в журнале успеваемости класса стало больше. Оценки никого не волновали, а к крику давно привыкли…

Ангел-хранитель

«О, метелица и даёт! Ну и погодка!» — очередной порыв ветра со злостью швырнул в лицо Антона хлопья снега. Он негнущимися, холодными пальцами с трудом подвязал уши шапки-ушанки под подбородком и, засунув руки в карманы пальто, посмотрел вперёд. Впереди ничего не было видно, ещё секунду назад, перед глазами маячила спина товарища Кольки, и вот уже нет никого. Антон заволновался.

— Ко-ль-ка! — но в этом вихре и вое ветра звук голоса моментально растворился, да он и себя не услышал. Антон рванул вперёд, в надежде догнать товарищей, но куда бежать, кругом белые шквалы снега. На расстоянии вытянутой руки уже ничего не видно. Мальчик в растерянности остановился, в душу стал медленно закрадываться холодный страх. «Заблудился! Не могу я в этом лесу заблудиться, я знаю здесь всё!..» Но сейчас, когда ничего кругом не видно, он не знал, куда идти, и от этого становилось страшно.

Два часа назад группа