Баторий осадил Данциг. Иван же, закончив военную кампанию 1577 года, перешёл к дипломатии. В сентябре 1577 года он посылает в Вену миссию Ждана Квашнина. Ждан Иванович Квашнин, младший из четверых сыновей боярина Ивана Родионовича, был как раз из «ливонской» когорты царя Ивана. Мало кто из этой немалой когорты остался на страницах писаной истории, попал в летописи и документы. Но именно на этих людях, воспитанных грозной эпохой Ивана Грозного, и основывались успехи и достижения Ивановой эпохи.

Зимой 1575/76 года Ждан Квашнин командовал сторожевым полком в Лифляндии, в 1577 году был 1-м воеводой в ливонском Падце, в 1578 году – 3-м воеводой в Дерпте, в 1581 году годовал 2-м воеводой в Кукейносе (ныне Кокнесе в Латвии). Его и послал царь Иван к новому германскому императору Рудольфу II. Иван рассчитывал укрепить те вроде бы союзнические отношения с империей, которые намечались при Максимилиане II, и не знал, что сын Максимилиана II не только не желает быть союзником России, но является её врагом уже потому, что находится полностью под влиянием папского престола. Квашнин вернулся в Москву в июне 1578 года с вестью о том, что Рудольф II настаивает на уходе русских войск из Ливонии и примирении на этих условиях с Баторием.

Ещё раньше – в 1577 году, империя заключила перемирие с турецкой Оттоманской Портой. А 5 ноября 1577 года Порта заключила мир с Польшей. В сентябре 1578 года с Польшей при посредничестве Османской империи заключило мир и Крымское ханство. Причиной этого выставляют подготовку Турции к войне с Ираном за Закавказье, но никто не задаётся вопросом – не подталкивал ли кто османов к этой мало нужной для Стамбула войне, длившейся 12 лет и принёсшей Порте больше проблем, чем выгод?

В Турции с 1566 по 1574 год правил султан Селим II, известный в истории как «горький пьяница». В его правление Турция осадила и взяла венецианские крепости Никосия и Фамагуста, но 7 октября 1571 года в битве при Лепанто в Коринфском заливе турецкий флот потерпел сокрушительное поражение от объединённого испано-венецианского флота. Английский историк Лорд Кинросс пишет, что Венеция, первой получившая эту весть, «была охвачена сумасшествием веселья и облегчения», Испанию накрыло «волной восторга», король Франции Карл IX распорядился исполнить «Te Deum» и «провести празднества по случаю поражения своего союзника Турка». И даже в далёкой Англии победа «была отмечена фейерверками», а «мальчик-король» Джеймс VI Шотландский внёс свой вклад… в виде нескольких тысяч строк неумелых стишков».

Как видим, Европа могла объединять свои чувства – при случае – задолго до времён Европейского союза. Впрочем, уже к весне 1572 года Турция вновь имела в Средиземном море настолько мощный флот, что Венеция тут же подписала договор, по которому уступала османам Кипр.

В 1574 году на трон Селима II сел до 1595 года его сын Мурад III. Сын не унаследовал порока отца – одним из первых его указов был запрет вина, что даже вызвало волнения янычаров, после чего им было позволено пить, но умеренно. Зато Мурад обладал двумя собственными пороками – маниакальной похотливостью и маниакальной же алчностью. Он построил специальное хранилище для своей казны с тремя запорами и спал над ним на протяжении всего срока своего правления. Хранилище, как сообщает Лорд Кинросс, открывалось только четыре раз в год, чтобы принять свежий груз сокровищ, оцениваемый в миллионы дукатов. Мурад вёл абсолютно праздную жизнь, окружив себя бесчисленными придворными и не интересуясь государственными делами. Причём коррупция при нём развилась настолько, что в конце концов султан определил долю, которая причиталась ему со взяток, даваемых его министрам.

И вот такая Турция начинает с весны 1578 года сложную войну с Персией, замиряясь с Польшей и Австрийской империей. С ними замиряется и Крым, который турки привлекают к иранской войне. В чём надо отыскивать побудительные причины начала войны османов с персами за Грузию? Персы агрессивности не проявляли, инициатива военных действий принадлежала османским военным и политикам – насквозь коррумпированным.

Версия о том, что «восточная» война Порты, нейтрализовавшая угрозу для Европы, была обусловлена европейскими взятками министрам Мурада, как минимум имеет право на существование. А как максимум мы это можем утверждать уверенно – очень уж воинственные планы не вписываются в «эпоху» сибаритствующего Мурада, а приток золота в его знаменитое хранилище было проще обеспечить при нажиме на Европу. Вопрос в том – кто мог в Европе дать советникам Мурада крупный бакшиш?

Ответ очевиден: тот, кто имел огромные денежные средства. А их имели тогда в Европе, во-первых, римские папы, во-вторых, иезуиты, и в-третьих, европейские банкиры. Обычно историки основное внимание уделяют тому, что связано с коронованными историческими фигурами, но ведь издавна в Западной Европе правили и некоронованные короли. И в XVI веке они порой оказывали на европейскую политику влияние большее, чем официальные монархи. Например, академическая советская «История Франции» напряжённость начавшихся франко-испанских войн XVI века объясняла тем, что обе державы были дворянскими монархиями, а для дворянства-де «война являлась одним из важнейших средств существования». Однако в конфликте монархий Франциска Валуа и Карла Габсбурга огромную роль играли и другие «монархии», и прежде всего – южногерманский банкирский дом Фуггеров. Деньги этих монополистов – торговцев медью, пряностями, золотом и серебром стали решающим фактором избрания испанского короля Карла I германским императором (основным его конкурентом был как раз французский король Франциск I Валуа).

Среди преимуществ Карла (Карлоса) I как претендента на императорский престол историками упоминается наличие его войск в районе Франкфурта-на-Майне. Но что значили эти тысячи закованных в сталь наёмников по сравнению с сотнями тысяч золотых монет?! Фуггеры предоставили Карлу I кредит в 543 383 гульдена. Их компаньоны Вельзеры из Аугсбурга дали еще 143 333 и ещё 165 000 – итальянские банкиры. В результате в 1519 году Карл I был избран и до 1555 года правил под именем Карла V, а Фуггеры получили исключительные права на испанские золотые и серебряные рудники, а также солидный «пакет акций» в испанской внешней политике. Глава дома Якоб II Фуггер имел все основания писать Карлу V в 1523 году: «Ясно как день, что без моей помощи вы, Ваше величество, не могли бы получить императорскую римскую корону».

Если бы вместо Карла I на германский престол был избран Франциск I, Испания была бы вынуждена резко сократить континентальную активность. Зато Франция – со своим стремлением к преодолению феодальной раздробленности, ликвидации внутренних таможен и с большими потребностями в экономическом развитии – могла бы стать естественным