Шрифт:
Закладка:
Настроение госпожи было ничуть не лучше её наружности. Она глухим, чужим голосом велела собирать вещи, чтобы отбыть поутру. И, дав Джулс помочь себе с переодеванием, обессиленно рухнула на кровать. С тех пор она не вставала.
Возможно, следовало её разбудить? Насколько Джулс удалось выяснить, чтобы поспеть на дилижанс или почтовую карету, им предстояло покинуть отель в ближайший час.
Поколебавшись, Джулс на цыпочках подошла к постели, коснулась занавеси балдахина…
Стук в дверь.
Да тише же, не то разбудите госпожу! Джулс мысленно отругала стучавшего, напрочь выкинув из головы, что сама только что намеревалась будить свою хозяйку.
Ну, кого там принесло спозаранку? Ни родни, ни друзей у госпожи здесь не было, услуги отельных горничных не требовались, и Джулс ничего не заказывала в нумер.
За дверью обнаружился мальчишка-слуга, с поклоном протягивавший на подносе некую записку, адресованную госпоже Альмагии Эшлинг.
* * *Альма прислушивалась к тихим шагам Джулс и всё никак не решалась покинуть своё убежище, выбраться из кокона одеяла, раскрыть занавеси балдахина. О том, чтобы пойти ещё дальше и шагнуть за пределы нумера, даже думать было жутко.
И тоскливо.
Она опять сбежала, спряталась, отгородилась. Вся её жизнь была цепочкой побегов: из «Тёмных Тисов», от замужества, от судьбы. А теперь и от магов – никому из них она больше никогда не осмелилась бы показаться на глаза.
Стук в дверь заставил её вздрогнуть.
Тихий скрип, приглушённые голоса, снова шаги Джулс… И её деликатное покашливание:
– Госпожа?.. Для вас записка. Велите подать?
Неужели они нашли, настигли её?!
Волна паники захлестнула Альму – почти как вчера. Но сегодня Альма совладала с собой быстрее. И отдёрнула-таки занавесь балдахина.
Утренний свет ворвался в её убежище, на мгновение почти ослепил, заставил часто заморгать. И разогнал тьму.
К счастью, записка была не от господина Уилкомби. И не от господина Рондо.
К несчастью, записка была от человека, с которым Альма была не знакома и о котором не имела ни малейшего представления.
Точнее, о которой. Некая госпожа Дормилония Гардфлод письменно желала Альме доброго утра и просила уделить несколько минут. В качестве места встречи она предлагала холл отеля.
Дормилония?.. Нет, никаких ассоциаций. А вот фамилия Гардфлод отозвалась далёким эхом, донёсшимся откуда-то с окраин памяти, показалась смутно знакомой. Альме доводилось о ней слышать. Или читать. Вот только что и где? На мгновение почудилось, будто в «Вестнике Волшебства», – но нет, невозможно, ведь госпожа Дормилония Гардфлод была женщиной, а «Вестник Волшебства» не жаловал женщин так же, как и клуб магов «Абельвиро».
На этой мысли угасший было стыд вспыхнул с новой силой, докрасна раскалил уши и щёки Альмы.
Однако любопытство оказалось сильнее стыда, сильнее страха. Кто такая эта госпожа Гардфлод, зачем она искала Альму? Быть может, она одна из знакомых родственников друзей жены капитана Эшлинга?
Самым простым и верным способом получить ответы было встретиться с госпожой Гардфлод лично. Что Альма, после надлежащих утренних процедур, и поспешила сделать.
В столь ранний час холл был малолюден. Стоило Альме войти туда, как ей навстречу поднялась из кресла прелестная девушка – несомненно, та, что назначила встречу.
Госпожа Гардфлод была свежа, как роза в первое утро своего цветения, и одета как иллюстрация последнего выпуска журнала мод. Её энергичные и вместе с тем грациозные движения, а также звонкий голос, когда она обратилась с приветствием, позволяли предположить живость натуры. Её лицо было абсолютно незнакомым – и не похожим на хоть кого-нибудь знакомого.
– Вы, верно, гадаете, чем обусловлен мой визит? – взгляд госпожи Гардфлод не был пристальным, но он был проницательным. – Что ж, не скрою: у нас есть общие знакомые. Или почти знакомые. Видите ли, мой жених господин Толмирос…
Она могла бы не продолжать. Альма её уже почти не слышала, вновь захлёстнутая волной паники. Господин Толмирос! Вот это имя ей было прекрасно – или, скорее, ужасно – знакомо: он был одним из сотрудников «Вестника Волшебства». Одним из членов клуба магов «Абельвиро». Одним из свидетелей её вчерашнего позора.
– Госпожа Эшлинг? – голос госпожи Гардфлод донёсся будто издалека. – Вы побледнели… Но уверяю вас, я пришла как друг! И в знак моих добрых намерений позвольте возвратить вам это.
Она изящно склонилась к столику и выпрямилась, держа в руках некую коробку. Белоснежную, узорчатую, обвязанную парчовой лентой. По форме похожую то ли на кондитерскую, то ли на… шляпную?
Ох.
Ещё до того, как открыть коробку, Альма знала, что найдёт внутри. И не ошиблась: там обнаружилась её оставленная – забытая, брошенная при вчерашнем бегстве из клуба – шляпка. Аккуратно уложенная и как будто даже с отглаженными лентами.
– Благодарю вас, – смущённо пробормотала Альма. – Но, право, я не понимаю…
Она умолкла, не зная, как продолжить. Непонятного было чересчур много.
Госпожа Гардфлод всплеснула руками, то ли весело, то ли досадливо:
– Ох, объяснения – не мой конёк! Да я и сама, признаюсь вам откровенно, не вполне уяснила, что произошло намедни в клубе. Однако если вы позволите присоединиться к нашей беседе господину Толмиросу…
Альма вздрогнула. Так он где-то здесь? Она привела его с собой?
Установившееся было хрупкое доверие треснуло.
Что делать? Обратиться за помощью к лейтенанту Амико, если он ещё не покинул Денлен? Или наскоро распрощаться с госпожой Гардфлод, вернуться в нумер, подхватить вещи и самой устремиться прочь из Денлена?
Домой. В «Тёмные Тисы». Из которых Альма была так счастлива вырваться всего-то неделю назад.
Да сколько ж можно убегать?!
В груди вспыхнула упрямая, абсурдная решимость:
– К моему глубокому сожалению, я не имею счастья быть знакомой с господином Толмиросом. Однако мне довелось читать его репортажи и статьи для «Вестника Волшебства», и я буду признательна вам, если вы представите нас друг другу.
В глазах госпожи Гардфлод промелькнуло удивление – то ли из-за быстроты Альминого согласия, то ли из-за его формы. Однако удивление сразу сменилось радостью:
– Чудесно! Он будет счастлив познакомиться с вами, я немедля пошлю за ним, – она сделала знак отельному слуге, и тот поспешил ко входным дверям.
Как оказалось, господин Толмирос, проявляя похвальную деликатность, дожидался на улице, дабы не смутить Альму своим нежданным появлением.
Заодно оказалось, что она вдвойне его знала – не только по текстам, но и по наружности: это он был тем грациозным господином с приятным голосом и очаровательной улыбкой. И карими глазами с весёлыми золотыми искрами. Да и кожа
