– Однако не зафиксировано письменно. Равно как и то, что магами могут быть исключительно мужчины.

У неё едва голова не кружилась от собственной дерзости. Но уж если Альма, невзирая на все сложности, добралась до клуба магов «Абельвиро», то не поворачиваться же теперь вспять, в полушаге от цели!

– Госпожа Эшлинг, – голос господина Рондо, вольно или невольно, зазвучал громче, подобно приближавшимся раскатам грома; вдобавок господин Рондо зловеще навис над Альмой, и это преимущество своего роста он почти наверняка использовал намеренно, – взываю к вашему здравому смыслу: вы как благовоспитанная госпожа из хорошей семьи и уроженка нашей славной Бонегии, несомненно, понимаете, какую силу имеют традиции. Для этого им вовсе не обязательно быть зафиксированными на бумаге.

Он был прав. А продолжавшие прибывать на заседание члены клуба поглядывали на Альму кто с осуждением, кто с недоумением, в лучшем случае – с любопытством. Она была здесь чужой. Она была здесь лишней.

Но она была способна призывать магию!

Сдержав порыв капитулировать, Альма приготовилась вновь пойти в контратаку.

– Так-так. Затруднение? – к двум противоборствующим сторонам добавилась третья – сухощавый, с заострившимися чертами лица и поредевшими седыми волосами, но всё ещё гордо державшийся и твёрдо ступавший старик.

Высоченный господин Рондо при виде этого господина словно убавил в росте: стал не величественно-грозным, а робко-почтительным, как будто даже умудряясь глядеть на старика снизу вверх:

– Ничего особенного, дражайший господин Уилкомби, просто небольшое недоразумение…

Господин Уилкомби. Уилкомби. Неужто тот самый?!

Альма позабыла о правилах приличия, позабыла даже о нависшей над ней угрозе быть выставленной за дверь и воззрилась на господина Уилкомби – издателя газеты «Вестник Волшебства», основателя и бессменного председателя клуба магов «Абельвиро», первого мага современности.

А тот глянул на неё.

Его глаза до сих пор не утратили живости и блеска. И зоркости. Под мимолётным, но цепким взглядом господина Уилкомби Альме сделалось не по себе.

– Недоразумение? До меня дошли сведения, что эта юная госпожа, – он между делом слегка поклонился Альме, – прибыла по приглашению на заседание клуба. По вашему приглашению.

Если бы неблагодарная Альма не взрастила в себе неприязнь к своему приглашателю, то ей стало бы больно на него смотреть: господин Рондо сжался ещё сильнее, совсем растерялся, опасаясь и возразить кумиру, и вызвать его неудовольствие, признав за собой указанный промах.

– Госпожа Эшлинг выдала себя за нашего постоянного читателя А.Э., чьими исследованиями вы изволили заинтересоваться…

– Но это были мои исследования! – не утерпела Альма. – Я их провела, и я их изложила в письмах.

– Хм, вот как? – взгляд господина Уилкомби вновь обратился на неё. Внимательный. Оценивающий.

Господину Уилкомби было по меньшей мере три четверти века, однако его мысль была не еле ковыляющей, шаркающей и кряхтящей на каждом шагу, а всё ещё по-юношески прыткой. Вот её отсвет промелькнул в его глазах – и губы господина Уилкомби растянулись в улыбке:

– Что ж, клуб магов «Абельвиро» не позволит себе грубости отзывать ранее присланное приглашение. Приветствую вас в стенах клуба, госпожа Эшлинг, и прошу за мной.

Не до конца веря своему счастью, Альма последовала за господином Уилкомби в просторную роскошную залу, где собрались чуть ли не все гости и члены клуба. Ни разу в жизни она никого из них не видела – но она узнавала их! Ведь столько читала про них, столько учила. Вон тот седовласый господин, летами и облачением подобный господину Уилкомби, но со старчески брюзгливым выражением лица, с чертополохом в петлице и с диковинной курительной трубкой, которую он держал левой рукой, – должно быть, господин Гаммль, ещё один человек, стоявший у истоков клуба магов «Абельвиро». А рядом с ним, маленький и сухонький, с волосами как пух на отцветшем одуванчике, – господин Форта, ближайший друг господина Гаммля и тоже один из основателей. Прочие члены клуба были моложе и пока мало успели проявить себя – во всяком случае, «Вестник Волшебства» удостаивал их куда меньшим вниманием. Вон тот статный господин с пышными усами, драгоценным перстнем и военной выправкой, наверное, герцог Утельяс, первым из высшего дворянства вступивший в клуб магов «Абельвиро» и тем самым поднявший авторитет магии – и клуба – на новые высоты. А этот молодой господин с непринуждённостью и вместе с тем изяществом позы и, насколько удавалось расслышать, приятным голосом?..

Однако господин Уилкомби проводил Альму не к кому-либо из завладевших её вниманием членов клуба и не к главному столу, за которым начали собираться присутствующие (большинство, впрочем, пока оставались на ногах или в креслах, обмениваясь приветствиями и новостями), а к одному из столиков, размещённых поодаль. За ним сидели всего двое господ – оба казались взволнованными, перебрасывались короткими, ничего не значащими фразами, что было ничуть не похоже на задушевное приятельское общение. И оба были Альме абсолютно не знакомы.

– Госпожа Эшлинг, позвольте представить вам господина Инлехта Диантана и господина Хофа Тойвоа – таких же гостей нашего клуба, как и вы. Господа, Альмагия Эшлинг, более известная как А.Э.

Он это всерьёз или в шутку?

Альма отвлеклась от представленных ей господ и вгляделась в лицо председателя клуба. Весь его облик выражал радушие хозяина вечера по отношению к новоприбывшим, без какой-либо шутливости.

Бом-м-м, бом-м-м…

Старые напольные часы начали бить, и на доброжелательном лице господина Уилкомби промелькнула ещё какая-то эмоция – так быстро, что Альма едва успела её заметить и совсем не успела распознать.

– Что ж, пришла пора открывать заседание… Госпожа, господа, пройдёмте к общему столу.

Альма, шагнувшая было к столику и примеривавшаяся, как бы поизящнее опуститься на стул, выдвинутый для неё господином Тойвоа, вновь оказалась вынуждена переместиться. Сесть за общий большой стол клуба магов «Абельвиро». Взаправду принять участие в заседании.

Которое, впрочем, оказалось не совсем таким, как ей мечталось.

Когда все наконец расположились с должным удобством и, видимо, согласно иерархии (господин Уилкомби, таким образом, оказался в центре; господин Рондо – по левую руку от него; господа Гаммль и Форта – по правую; а трое гостей клуба – дальше всех, на последних местах слева), господин Уилкомби выступил с торжественной речью. И эта формальность стала самой увлекательной частью вечера: быть может, господину Уилкомби и прискучило выступать с подобными речами на протяжении вот уже полувека, однако он оставался умелым и обаятельным оратором, каждое его слово было обращено не только ко всем в целом, но и как будто лично к каждому. Господину Уилкомби удавалось даже протокольные формальности наполнить чувством и силой.

Далее пришла пора отчётов и планов. Темы сами по себе не блистали увлекательностью, а в исполнении доверенных лиц господина Уилкомби, не имевших и десятой доли его обаяния, сделались совсем напыщенно-скучными.

В паузах