отошел, освобождая место, а Ваня, блестя глазами, с величайшей осторожностью накрыл пальцы Нины. Ему пришлось сильно изогнуться – девочка едва доставала ему до плеча.

– Смотри…

Я опустила голову, пряча улыбку. Если бы не звон в ушах, я бы за него даже порадовалась.

– Ты пришла пострелять? – негромко спросил Антон за спиной.

«Я пришла поговорить с тобой», – подумала я. Но вслух почему-то сказала совсем другое:

– Если честно, я давно хочу попробовать ножи.

– Ножи? – В одном этом слове было столько недоверия, что я тут же пожалела, что ляпнула. Антон нахмурился. – Тебе память отказала? Или впечатлений не хватает в жизни?

Звон чуть поутих, но совсем уходить не думал.

– Да, это плохая идея, согласна. – Я крепко зажмурилась, потерла виски – не помогло. – Слушай, ты не знаешь…

– Неправильно! – в сторону гаркнул Антон. – Ванька, отойди! Потом поговорим, Вера.

Я вздохнула. Конечно. Глупо было предполагать, что, если окажусь с ним в одном помещении, он не найдет повода слиться.

Антон поправил пальцы Нины, кивнул Ване и отошел к стене.

– Так, разошлись, ребятки. Наушники надели. Оружие в руки. Подняли на уровень глаз. Ноги на ширине плеч. На одном уровне. Ваня, правую немного назад. Отщелкиваем предохранитель. Находим мишень. Ушки видим? Прицелились… Стреляем по команде. Раз, два… Пли!

Разом грянули два выстрела, и у меня заложило уши. Нина победно гикнула, и все схлопнулось – сознание затопила паника, липкая и вязкая, как смола. Часть меня знала, что стреляли далеко, но инстинкт самосохранения надрывался, а противный звон так никуда и не делся. Под потолком расползлось черное облако. В голове зазвучали голоса словно из другой жизни: «Помогите!», «Мама, мамочка!», «Господи, спаси и сохрани…» Взрыв. Совсем рядом. Бах, бах, бах… Я не успею. Я не…

Кто-то крепко взял меня за плечо.

– Тихо, тихо. Дыши. Вдох. Вера, давай.

Прикосновение было знакомым – даже сквозь две кофты я чувствовала стальные пальцы. Антон держал меня вытянутыми руками, словно боялся приблизиться. Кто-то снова выстрелил – БАХ! – и у меня из легких будто вышибло воздух. Озноб прорезал кожу. Я запрокинула голову, пытаясь сдержать слезы.

– Иди на скамейку, посиди. Стоп-игра. Ваня! Все. Пока я не смотрю, никто не стреляет.

Антон довел меня до низкой деревянной лавки и, усадив, тут же отпустил.

– Хочешь воды?

Я зажала дрожащие руки между коленей. Говорить не получалось – я просто покачала головой.

– Надо было тебе тоже наушники надеть.

Ага, может, тогда и звон бы прекратился.

– Все нормально, – наконец выдавила я. – Сейчас пройдет.

– Ничего себе тебя накрыло. – Передо мной вырос Ваня. Лицо у него было обеспокоенное. – Ты как?

– Давай не сейчас, – прервал Антон. – Иди вон…

Я не видела, куда он кивнул, но Ваня послушно отошел. Вдалеке послышалось бормотание: «У Тохи тут целая коллекция. Пойдем покажу…»

Я уткнулась носом в колени. Молодец, ничего не скажешь. Сорвала им тренировку. Эта девочка с прической как у мальчика, наверное, думает, что я совсем с головой не дружу.

– Держи. – В протянутой ладони лежал белый носовой платок.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, что пальцы еще дрожат. Сжав руку в кулак, вытерла нос рукавом. Антон молча убрал платок в карман.

– Прости, – тихо сказала я.

– За что?

– Там же наверняка целый список, – пробормотала я в колени, – за что мне надо перед тобой извиняться.

Он молча встал.

Ну конечно. Как только я подбираюсь к важному, он уходит.

– Антон, подожди!

Но он уже шагал к Ване и Нине – те прилипли к витрине с ружьями.

– Что вы там забыли, любопытные варвары, а? Сходите лучше в кино на третьем этаже.

– Да ну. – Нина влюбленно уставилась на ружье. – А ты можешь показать, как его держать?

Я вытерла лицо ладонями. Звенящая нить протянулась через мозг. Надо было все-таки поучиться стрелять. Может, мне это скоро понадобится, если не найду способ прекратить чертов звон.

Я встала. Антон стоял у витрины и что-то негромко объяснял Нине. Я подошла к крайней стойке – там так и лежал мой пистолет. Как там было?.. Сначала правой, потом сверху левой. Большой палец пониже, чтобы не выбило отдачей. Тяжелый, зараза. Предохранитель вроде был сверху. Ага. И в мишень смотреть сквозь эти шишечки… Или как он их назвал? Ушки?

Выстрел оказался громче, чем я предполагала. Руку повело так сильно, что пуля влетела в самую крайнюю полосу на мишени.

Зато звон в ушах вдруг прекратился.

– ПОЛОЖИ ПУШКУ!

От неожиданности я чуть не выронила пистолет.

– Я СКАЗАЛ, ПОЛОЖИ!

Голос гремел уже совсем близко. Я осторожно щелкнула предохранителем и опустила дуло. Перевела взгляд на Антона. Глаза его были яростные, руки сжаты в кулаки до побелевших костяшек. Как только я выпущу пистолет, он меня ударит.

Точно ударит.

– Положи пистолет. – Антон стрельнул взглядом туда, где замерли Ваня и Нина.

– Хорошо. Хорошо. Только… мы можем поговорить?

– Можем. Когда ты вернешь пистолет на место.

Краем глаза я увидела, что Нина вышла вперед, жадно впитывая каждое слово.

– Прости. – Почему я все только порчу? Свидание Ване вон испортила. – Я не… Я должна была тогда с тобой посоветоваться. А теперь еще этот звон. Я схожу с ума. Или у меня какая-то неизлечимая болезнь. Опухоль мозга. Глупо будет умереть от какой-нибудь человеческой болезни после всего. И ты теперь… все чувствуешь. Но оно уже случилось. Я не могу ничего изменить, понимаешь? – Я развела руками, и Антон дернулся.

– Я не очень понимаю, что ты говоришь, – напряженно произнес он, мягко ступая с пятки на носок, чтобы приблизиться. – Но в любом случае кончай обезьянничать. Верни пистолет на стойку. Можем потом кофе выпить, и ты мне расскажешь, что там за звон.

Я кивнула, прекрасно зная, что он не станет пить со мной кофе. И разговаривать тоже не станет после этого.

– Вера, положи пистолет. – Антон подобрался еще на четверть шага.

– Хорошо.

Но свой шепот, похоже, услышала только я, потому что следующий момент заполнило стремительное движение. Запястье мне пронзила резкая боль, пальцы разжались, и пистолет скользнул в подставленную Антоном ладонь.

– Какая же ты глупая, – процедил он сквозь зубы, но руку мою не выпустил. Карие глаза блеснули молчаливым обещанием. Ощущение было такое, что основание большого пальца сейчас расплющит, и тут мне стало по-настоящему страшно.

– Антон… – Я даже не была уверена, что произнесла это вслух.

– Тоха, эй! – Голос Вани возник совсем рядом. – Она же отдала пистолет!

Кисть онемела. Там, где он сжимал особенно сильно, пульсировала красная точка боли. Сердце стукнуло в горле. Он меня не отпустит. Я же…

Я и правда глупая.

– Ох-ре-неть, – ошалело произнес кто-то.

– ТОХА!

Пальцы на