будешь жаждать смерти. Ты забудешь, кто ты есть. Тогда ты вспомнишь меня.

Жаждала ли она смерти?

В этот момент – да. Все что угодно, лишь бы освободиться от этой невыносимой боли. Она потеряла все, ради чего стоило жить. Она рыдала и царапала пол, мечтая о благословенной тьме забвения.

По залу раздались тяжелые шаги.

– Остановись, – скомандовал грубый голос.

Данданаяка замер.

– Кто смеет прерывать королевский суд? – спросил Таной, шагнув вперед и положив руку на свой меч.

– Кто смеет перечить мне? – ответил грубый голос. – Скажи мне свое имя, чтобы я мог проклясть тебя, твою семью и весь твой род на долгие поколения вперед.

Наступила гробовая тишина. Ворон на шее у Катьяни тревожно вздрогнул. Проклятие, наложенное кем-то, у кого действительно есть такая власть, прикончит Таноя и весь его род. Это могло отразиться и на Бхайраве. С огромным усилием Катьяни подняла голову, чтобы посмотреть на обладателя этого голоса.

Перед ней стоял высокий, костлявый мужчина в одеянии цвета слоновой кости. Его белые волосы были растрепаны, а на худом, обычно сдержанном лице прямо сейчас было грозное выражение.

Где-то в глубине воспоминаний Катьяни нашла его имя.

Ачарья, – попыталась позвать она. – Ачарья.

Он бросил на нее быстрый взгляд, и выражение его лица стало еще мрачнее. Позади него стоял гораздо более молодой мужчина в небесно-голубых одеждах, который вообще не смотрел в ее сторону. У него было такое же сдержанное, очерченное лицо. У него на поясе висели серебряные ножны. Его рука, лежащая на рукояти меча, дрожала так сильно, будто он едва сдерживался, чтобы не обнажить его.

Дакш. В это мгновение она страстно желала провалиться сквозь землю. Почему, богиня, почему? Почему тебе нужно было, чтобы он увидел меня такой?

Бхайрав встал и поклонился.

– Ачарья, – сказал он примирительным тоном, скрывая гнев, который – Катьяни знала – он на самом деле чувствовал, – пожалуйста, простите моего телохранителя. Он не знает, кто вы такой. Пожалуйста, не обращайте внимания на его невежество. Пожалуйста, простите также за отсутствие приема от меня самого. Я думал, вы вернулись в свою гурукулу.

– Ха-х, я удивил тебя, не так ли? – сказал Ачарья довольным голосом. – Я здесь из-за моей гурудакшины, платы, причитающейся мне за обучение тебя, твоего двоюродного брата и твоей приемной сестры. И она нужна мне прямо сейчас.

– Конечно.

Бхайрав поспешил вниз по ступеням помоста.

– Не могли бы вы, пожалуйста, подождать в гостевой комнате, пока мы здесь не закончим? Как вы можете видеть, мы исполняем наказание. Катьяни была признана виновной в заговоре с целью убийства королевской семьи и приговорена к сотне ударов кнутом Ченту.

Дакш схватился за рукоять своего меча и сделал шаг вперед. Оскал сделал его лицо практически неузнаваемым. Ачарья поднял руку, и он замер. Катьяни отвернулась от них, задыхаясь от ярости и унижения. Она заставит Бхайрава заплатить. Она заставит их всех заплатить за то зрелище, которое они из нее устроили.

– Я не могу ждать свою гурудакшину, – сказал Ачарья. – Ты на полпути к ее уничтожению.

Бхайрав посмотрел на него в замешательстве:

– Все, о чем вы попросите, будет вашим, Ачарья.

– Я хочу ее, – сказал Ачарья, указывая на окровавленное, истерзанное тело Катьяни.

Ее пронзило недоверие – как ее собственное, так и Бхайрава. Ачарья просил ее в качестве платы?

– Что? – зашипел Бхайрав. – Но, Ачарья, она моя рабыня.

Это не так, – яростно подумала она.

– Иначе стал бы я просить тебя о ней? – огрызнулся Ачарья. – Ты должен передать связь мне.

Как будто она была какой-то посылкой. Она знала, почему Ачарья это делал, но его слова все равно пробирали до костей.

– Ачарья, она преступница.

Бхайрав старался говорить спокойным тоном.

– Она была признана виновной в убийстве.

– Шестьдесят ударов кнутом Ченту не убили ее, – сказал Ачарья. – Это означает, что ее судьба ждет ее в другом месте. Передай мне узы!

– Я не знаю как, – сказал Бхайрав, повысив голос. Внутри него поднялась паника. Он понял, что теряет контроль.

– Я буду направлять тебя, – сказал Ачарья. Он указал своим посохом на стражника, который заметно съежился. – Ты! Принеси горшок с водой, зеркало и чистый нож.

Стражник беспомощно посмотрел на Бхайрава.

Главный судья встал со своего места.

– Ачарья Махавира, вы знамениты во всем Бхарате своим знанием древних текстов. Принц Бхайрав вскоре будет коронован королем Чанделы. Несомненно, король – высший судья в своем собственном королевстве. Он был весьма милосерден к этой хладнокровной предательнице.

Ачарья стукнул своим посохом по мраморному полу. Земля затряслась так, будто началось землетрясение. Люди кричали и закрывали голову руками. Катьяни сдержала крик, когда вибрация вызвала у нее на спине новую волну боли.

– Такого «милосердия» не пожелаешь даже злейшему врагу, – сказал он голосом, подобным граниту. – Я разочарован в тебе, Бхайрав. Ты забыл об одной из добродетелей – сострадании. Что же это, недостаток твоего характера или мое личное упущение?

Бхайрав мудро держал рот на замке. Она почувствовала разочарование, охватившее его изнутри. Все шло идеально, а Ачарья просто взял и все испортил. Даже несмотря на боль и тошноту, Катьяни хотелось смеяться. Вместо этого у нее вырвался всхлип.

И тогда Дакш впервые на нее посмотрел. В его глазах была лишь яркая, обжигающая ярость.

– Отдай мне мою гурудакшину, – холодно сказал Ачарья. – У меня нет желания задерживаться в этом нечестивом месте.

Бхайрав облизнул губы; смятение и неуверенность просочились сквозь их связь. Ворон каркнул, ища место, где можно спрятаться.

– Могу ли я спросить, что вы намерены с ней делать?

– Не можешь, – сказал Ачарья. – Но я не против рассказать. Когда-то она была моей ученицей. У нее есть прекрасные способности. Я намерен заставить ее работать в моем гурукуле.

– Конечно, Ачарья.

Бхайрав кивнул стражнику, который выбежал из зала, как будто за ним гнались голодные тигры.

Катьяни подумала о претах.

«Спасибо вам за спасение моей души. Я вас не забуду».

Никакой реакции не последовало. Ченту их поглотил. Но однажды она освободит их. Она уничтожит Ченту и освободит души, которые он засосал в свою пустоту.

Стражник вернулся, принеся все, что просили. Ачарья велел Бхайраву разрезать татуировку в виде ворона у себя на руке, капая кровью в горшок с водой. Зрители наблюдали за происходящим в испуганном восхищении. Эту историю они будут рассказывать грядущим поколениям.

Катьяни прижалась щекой к полу. Ее охватили усталость и облегчение. Независимо от того, что произойдет дальше, она освободится от Бхайрава. Она попыталась вспомнить, что почувствовала, когда королева передала ему свою связь, но не смогла – это было одна из многих вещей, которые за последний час