писать. Пятница и понедельник — вот тебе два рабочих дня. Мы составляем акт о его отказе давать объяснения, а на приказе делаем специальную отметку о том, что трудовая отправлена через курьерскую службу. Я не думаю, что он пойдет в суд, но подстраховаться, конечно, не мешает. Значит, дальше. Пока не найдем вам нового системщика, Гаврюша поработает на два фронта, с ним я уже говорил, вот его заявление, — он достал из папки листок бумаги. — Оформим по совместительству. Или у тебя есть возражения?

— Нет, — невольно получилось какое-то мурлыканье.

С этим мы разобрались, после чего занялись остальными вопросами. Вполне серьезно и по-деловому. Если бы только еще не поглядывали друг на друга со смыслом. И не лапали бы… так, слегка.

— Ну все? — Витя откинулся на спинку стула и потянулся. — Перехватим чего-нибудь съедобного по пути?

— Давай, — я встала, и в этот момент зазвонил его телефон.

Что, опять?!

Судя по Витькиному лицу, звонок его не обрадовал еще на стадии взгляда на дисплей. А тон, с которым он сказал «да?», это подтвердил.

Голос был определенно женским, но слов разобрать я не могла. Впрочем, смысл вполне угадывался по интонации и ответным репликам. Дама явно хотела, чтобы Витя подорвался, поскакал белочкой и что-то сделал.

— Нет, я там уже сегодня был… Нет, больше не собираюсь… Это подождет до завтра… А я говорю, подождет, не пожар… Знаю, что завтра. С утра подпишу и отправлю… Послушай, если тебе так пригорает, вызови сиделку, съезди и подпиши сама, а у меня и другие дела есть. Или позвони в офис, пусть тебе курьер привезет. Все, счастливо.

— Елена? — спросила я, когда он нажал на кнопку отбоя.

— Да, — поморщился Витя. — Акты по пожарке надо подписать и отправить. Одного еще нет. Сидеть в офисе до вечера и ждать не собираюсь. Завтра с утра все сделаю. Просто у Елены Владимировны припекает в заднице. Мы с ней вчера немного схлестнулись, так теперь ей надо меня построить. Показать, кто в лавке главный. Но тут она малость ошибается. Гендиректор — ее муж, а она просто управляет по доверенности. Это немного разные вещи. Давай знаешь что сделаем? Чтобы не подкидывать персоналу слишком много поводов чесать язык, я сейчас поеду первым, а ты минут через пятнадцать. Где тут у вас поесть можно поблизости нормально? Только не мини-пиццу.

Обсудив варианты, мы сошлись на «Драго» с балканской кухней, которую я нежно полюбила в Болгарии и Черногории.

— Что тебе заказать? — спросил Витя.

— На твой вкус, — я пожала плечами.

— А если не угадаю?

— Я всеядная. Ну, жуков, конечно, есть не буду или яйца тухлые, но там такого и нет.

И добавила про себя: тем более, этот обед всего лишь закуска перед основным блюдом.

Он ушел, а я набросала приказ об увольнении Андрея и акт о его якобы отказе от дачи объяснений. Отдала Кате и ушла, предупредив, что сегодня уже не вернусь. Причем постаралась сказать это с самой унылой миной, как будто собиралась на прием к зубному, а не на обед с роскошным мужчиной, плавно перейдущий совсем в другой формат.

Когда я вошла в ресторан, Витя сидел за столом и с мрачным видом читал что-то в телефоне. Увидел меня, встал. Это было совсем не обязательно, но я отметила.

— Проблемы? — спросила, сев за стол.

— Нет. Просто кое-кто выносит мне мозг. Вчера последнее слово осталось за мной, сегодня тоже, а для некоторых это невыносимо.

— Ты все про Елену? Что-то серьезное?

— Вот даже и не знаю, Рита. То ли у девушки элементарно нервы сдают, то ли что-то совсем другое. Так, тебе греческий салат, мне сербский.

— Любишь острое?

— Еще как люблю, — он посмотрел на меня… хищно.

— Дурак, я про еду, — фыркнула я.

— Я тоже. А ты о чем?

Наверно, мне стоило бы смутиться, но тут его нога подцепила под столом мою, так же, как в офисе, и я только зубами скрипнула.

Про еду он, как же!

— Нервы сдают — это насчет мужа? — осторожно спросила, понимая, что ступаю на закрытую территорию.

— Да. Я вчера к ним заезжал вечером, по пути с дачи. У Славки одна сторона полностью парализована, а ослеп он еще после первой операции, восемь лет назад. Опухоль, доброкачественная, но большая, много чего затронула. В принципе он вполне восстановился, сам себя обслуживал, даже на улицу выходил один. Но у него бывали сильные головные боли, иногда давление поднималось или наоборот падало, лежал по несколько дней. Тогда Лена приглашала сиделку, чтобы он не оставался один. Нам все-таки приходилось вкалывать по-черному.

— Я так поняла, что он до этого работал без нее?

— Да, — поморщился Витя. — Она вообще учитель химии по профессии. Отец еще в советские времена в этой сфере работал, в городском управлении, а потом, когда началась приватизация, акционерные общества всякие, ловко скупил большой пакет акций одной крупной гостиницы. Потом с выгодой продал, купил другие акции… ну ты знаешь, как это делалось.

— Знаю, конечно. Хотя мы и не в этой воде плаваем, в лягушатнике, можно сказать.

— Неважно. Славка окончил твою академию, работал с отцом. Все у них было отлично, а потом отец умер. И два года Славка впахивал один, со всем справлялся. Ну а потом… Когда все это случилось, несколько месяцев по доверке рулил его зам, но я понимал, что это не вариант.

— И решил взять все на себя? Или это она? — раз уж зашел такой разговор, имело смысл выяснить всю расстановку дел, о которой я до сих пор имела очень приблизительное представление.

— Все получилось не слишком красиво. Когда Славку только выписали из больницы, мы с мамой и… с Олесей пытались ей помогать. Но Лена как-то резко нас отодвинула в сторону. Мол, нечего всем вокруг него топтаться, она и сама справится. Если куда-то уходила, оставляла его с сиделкой. Потом, когда ему стало лучше, вдруг заявила, что Слава оформит свою долю на нее, и она будем всем заниматься. Мама и так ее не особо любила, а когда Ленка ее так от Славки отпихнула, и вовсе обиделась. Ну и устроила жуткий скандал. Мол, ты хочешь все прибрать к рукам, а его в дом хроников сплавить. Славка подумал, подумал и не стал дарственную подписывать. Выдал доверенность.

— А зачем? Ты же говоришь, сначала управлял его зам. Даже если что-то было не так, наверняка он разбирался во всем лучше, чем она или ты.

— Зачем? — переспросил Витя, постучав вилкой по зубам. — Хороший вопрос. Я