Шрифт:
Закладка:
Рой погладил парня по волосам. Нежно. Как умел. Он бы сказал ему сейчас что-то важное, но это - слабость. Минутная. Мгновенная. Завтра, когда все вновь станет обыденным, он пожалеет. Конечно же. Свобода. Это вечное, незыблемое. Это постулат его жизни. Фундамент. Он так долго возводил его, что сейчас упорно отказывается признать, что тот дал трещину. Не страшно же. Чуть бетона и все. Сочтем, что фундамент дал осадку. Часто случается. Стены не повело - значит, все нормально. Устоится. Такой же фундамент и у Стива. Один проект. У Стива все в порядке. И архитектор не ошибся, и строители слатали на славу. Просто попали в грунтовые воды, но пласт неглубокий, а значит, не размоет.
Минутная слабость. Теплая кожа между лопатками. Все нормально. Чистое удовольствие. В конце концов, почему нет?
Роя повело. Шелковые простыни - как рамка к картинке. Их много, этих картинок, но эта - любимая в коллекции. Просто нравится и все. Коллекционер — особая категория параноиков. Хочу обладать! Обладаю! Держу, как дорогой экспонат, в стеклянной витрине с замком. И ключи в кармане.
Открою, войду, когда надо. Ах, как движутся мышцы! И позвоночник играет. Размятый. Податливый. Пальцы пронизывают темные волосы. Они уже длинные, отросли. Мягкие, шелковые, избалованные дорогими шампунями. Рой давит на затылок Энди, почти впечатывает лбом в подушку. Четвертый позвонок выступает влажным лоснящимся бугорком. Возбуждает. Очень. И когда только парень научился так подчиняться? А, без разницы! Простыни теплые. Сексуально теплые. Возбужденные. Впитавшие запах экстатического вожделения. Похожи на Стива. И есть, и нет их, но это добавляет ощущений. Цвет чайной розы. Цвет сладкого искушения. Покрывало сползло. Лежит на полу, открыто раскинувшись. Цветы смяты. Изломаны лукавыми складками. Оно и должно было сползти. Покров смущенной скромности, но не здесь. Не сейчас. Слишком наивные, слишком нежные цветы. Сюда бы подошли дерзкие, с развратным резким запахом. Лилии, наверное. Или магнолия.
Рой тоже груб и резок, словно энергия эта копилась в нем долго, словно не было такого же взрыва десятью минутами ранее. Рычит, треплет мальчишку. Трахается. Именно. Он никогда не называл это «заниматься сексом», и уж тем более «заниматься любовью». Разные вещи. Не называл, потому что и не делал. Ну, во всяком случае, достаточно продолжительное время. Скалится. Запрокидывает голову, открывая рот, словно терпит боль. На лице маска отчаяния. Он близок к тому единственному спазму, который взорвет его сознание, вырвет из тела, чтобы потом, когда пройдет оцепенение мышц, грубо вбить обратно. Энди всхлипывает. Шелк впитывает пот и слезы. Еще немного и он потеряет остатки сознания, чтобы после оно плавало разрозненными обрывками, тупо пытаясь соединиться в пазл.
Энди устало идет за Маккеной. Он чувствует себя так, словно только что всплыл из наркоза, в котором его разобрали, прочистили каждый обломок и собрали снова. Нужно время, чтобы все части вновь притерлись и приняли свое обычное положение.
— Рой! Дружище! — окликает сзади незнакомый голос.
Мужчина, лет так что-то около сорока, одетый, хотя и не по офисному стилю, но очень элегантно, спешит к ним, раскрывая объятия.
— Марк! — несколько растягивая звуки, радостно восклицает Маккена. — Мы словно живем на разных планетах!
— Триста лет! Я был удивлен, когда ты вчера позвонил! Куда ты пропал?! — потом переводит взгляд на парня, добавляя. — Хотя, понимаю.
— Марк, это Энди.
— Очень приятно, — мужчина приветствует парня легким изящным кивком.
— Энди, это Марк Александр Гринвуд, мой боевой товарищ по юношеским проискам.
— Взаимно, господин Гринвуд, — улыбнулся мальчишка, стараясь сделать это как можно более элегантно.
— Просто Марк, — тут же поправил тот. — Думаю, пара минут со старым другом сильно не нарушит ваши планы?
— С удовольствием.
Энди видел, что Рой действительно рад. Кабинет господина Гринвуда напоминал восточный музей. Оказавшись там, парень почти забыл собственное имя. Разговор друзей он слышался урывками.
— Наконец и я увидел того, о ком сейчас болтают все.
— Все? — Маккена сделал вид, что удивлен. Надо сказать, у него получилось.
— Рой, ты человек общественный. Любое положение всегда несет издержки.
Марк украдкой смотрел на Энди.
— Моя дурная слава еще не изменила мне?
— Думаю, она тебя переживет.
— Тогда ей придется воздвигнуть мне пьедестал.
— Выпьешь что-нибудь?
— Как всегда.
— Ну, это бурбон, — широко улыбнулся Марк, доставая из бара бутылку.
— Должно же быть у меня еще хоть что-то постоянное кроме дурной славы!
— А мальчику?
— Антиалко, как Шон говорит. Энди!
Парень вздрогнул, обернулся, так и не закрыв рта.
— А?
— Сок? — вежливо поинтересовался Марк.
— Благодарю, — наконец мальчишка догадался, что было бы прилично все же прикрыть рот.
— Нравится кабинет?
— Никогда не видел ничего такого, — начал виновато оправдываться парень.
— Я пятнадцать лет прожил в Индии и, чтобы не скучать, привез кусочек сюда.
— Классно! — воскликнул Энди, вызвав у Гринвуда сдавленную улыбку.
— Не стесняйся. Рассматривай дальше. Как тебе дизайн номеров после ремонта? — поинтересовался Марк, поворачиваясь к Рою.
— Не сочти это лестью, но великолепно. Ты всегда любил все изящное, — не заставил ждать Маккена. – Но я бы сменил цвет простыней.
— Я так и думал! — весело воскликнул Гринвуд. — Ты не меняешься!
— Ты даже не представляешь, насколько я непостоянен!
— Я слышал обратное.
Марк взглянул на Энди, намекая, о чем это он.
— Это бизнес. Он работает у меня. Ничего личного.
— Конечно. Как Стив? — Гринвуд поспешил сменить тему, уловив оттенки тени, пробежавшей по лицу Роя.
— Его клуб поднялся на приличный уровень.
Они еще поговорили о том о сем, после чего Рой засобирался.
— Буду рад, если мой скромный отель будет пристанищем для твоей музы.
— Шепну ей, — заверил Маккена. – Ну что ж, все хорошее проходит быстро. Надо бежать.
— Был рад, — согласился Марк. — Наконец-то я увидел ту мышку, которая прогрызла норку в твоем каменном сердце.
Рой наклонился к его уху и шепнул:
— Там стояла мышеловка.
— Ты шутник, Рой!
— Так же как и ты.
— Мне кажется, ты знаешь весь город, — сказал Энди, ластясь в лифте к плечу Роя.
— Детка, это они знают меня.
— Кто он? Тоже гей?
— К несчастью для него - нет. Из него точно так же не вышел врач, как и из меня.
— А чего он тогда на меня пялился?
— Он пытался понять, насколько ты соответствуешь моей дурной славе.
— И?
— И, думаю, она приобрела в рейтинге несколько дополнительных баллов.
— Но ты же всегда ее любил? Я ничего не путаю?
— То, что он подумал, хуже нее.
— А что еще он сказал?
— Что у меня отличный вкус.
— Мне тоже нравится, — ехидно мурлыкнул Энди.
— Что?
— Твой вкус. Интересно, от чего он зависит?
— Адская смесь шамана! — голос Роя искрился. — Волшебные ингредиенты, что поступают на мои заводы-близнецы по производству биоматериала.
— Ты доволен?
— Художнику лучше оставаться полуголодным и неудовлетворенным, чтобы было, чего хотеть.
— Ну, по тебе этого не скажешь. Впредь постараюсь кормить тебя меньше и удовлетворять реже.
— Попробуй, — шутливо пригрозил Маккена. — Увидишь, что будет. Ты сегодня встречаешься со Стивом?
— С тобой я уже навстречался. Сыт по самое горло, а вот от порно кофе не отказался бы.
— Это еще что за хрень?!
— А ты не знаешь?! — парень расхохотался. — Я - особый випкофеклиент. Для меня у Стива в меню теперь либо порно, либо секси кофе, о чем и дано указание бармену, — Энди показательно вздернул голову. — Учись!
— Ну, когда кофе не кофе, то он точно либо секси, либо порно. Что ж, поехали, нанесем Стиву визит вежливости. Что-то я сегодня устал…
— Еще бы! Так напрягаться! В твоем-то возрасте!
— Ах ты засранец!
Рой хотел наградить парня добрым подзатыльником, но тот увернулся.
— Вот видишь! И реакция уже не та!
— Хорошо, что не эрекция.
В клубе, несмотря на раннее время, происходила какая-то возня.
— Боги! Глазам не верю! — воскликнул Рой, еще не переступив порога. — Боюсь, у меня галлюцинации!
— Иди, обними меня, чтоб не бояться! — взвизгнул Дик, поднимаясь ему навстречу. – О, детка! Вы все еще вместе?!
— Что тебя больше удивляет, что «все еще» или «вместе»? — странно осек
