уникальные и необычные субреальности, здесь не окажется скучных работ самовлюбленных бездарей. Таким нейронет выделяет место на Архипелаге Наслаждений. До самой границы Улья ты будешь встречать сюрреалистические миры, поражающие своим разнообразием.

— Улей со всех сторон окружен океаном?

— Не понял? Океаном?

— Когда мы прилетели сюда, мы пересекли границу. Она выглядела, как огромный водопад прямо в океане, который тянулся до самого горизонта. Улей — это что-то вроде острова в океане?

— А, вот ты о чём! Нет, он не находится целиком внутри пространства обычных субреальностей, он примыкает к ним. Скорее тогда уж не остров, а полуостров! — Голос словно ненадолго задумался. — Да, так, пожалуй, будет правильнее.

— Если это полуостров, то где-то должен быть континент, к которому он примыкает. Что находится с другой стороны? С противоположной от океана?

— Здесь не работает стандартное представление о сторонах, направлениях, верхе и низе…

— Я знаю! — перебил я Голос. — Но ты ведь понял, о чем я говорю. Не придирайся к словам.

Голос замолчал. Я начал было думать, что он обиделся на мой резкий тон, может даже покинул меня совсем. В последнее время я стал каким-то уж больно раздражительным. Дух Даниэля Аллена мог оказаться прав, когда объяснял мне причины этого.

— Там край. Край всего. Конец нейронета. — ответил Голос, тяжело вздохнув.

— Мы считали, что никакого края не существует! Разве нейронет не создает автоматически новое пространство для каждого наблюдателя, который приближается к его краю? А место для хранения этого пространства он выделяет в памяти самого пользователя! Разве не так?

— Все так, кроме одного единственного места. Мы назвали его Последним Рубежом. Никому из путешественников не удалось его пересечь…

Голос подробно рассказал мне все, что он знал о Последнем Рубеже. Даже когда путешественники собирались в большие группы с намерением пересечь его, всегда происходило что-то странное. Начиналось все с того, что какой бы ни была группа, и как бы она ни пыталась держаться вместе, она теряла связь друг с другом. Даже если только что два путешественника буквально взявшись за руки, и, как сказал Голос, «вцепившись друг в друга сознаниями», переступали через эту границу, связь между ними тут же разрывалась. Каждый, кто двигался через Последний Рубеж, становился одинок. А потом его начинали преследовать кошмары настолько яркие и реальные, что не нашлось никого, кто смог бы продолжить движение. Страшные неуправляемые галлюцинации буквально разрывали сознание на части, а творить на Последнем Рубеже не мог никто. Никто не смог пересечь эту границу, те же, кто зашел слишком далеко, полностью потеряли память и рассудок.

— … Они ничего не помнят, не могут ничего рассказать и объяснить, даже свое имя они забывают напрочь. Парят в пространстве и смотрят в одну точку, или куда-то бесконечно идут, или бесконечно повторяют какое-нибудь действие. Никому не ведомо, где блуждает их потерянное сознание, для нас они всё равно, что мертвы. Страшная картина.

Я вспомнил подключенных людей в объективной реальности, которые выглядели словно живые мертвецы, притворяющиеся живыми. Сходство того, что я видел, с рассказом Голоса было слишком очевидным!

— А были такие, кто ушел за Последний Рубеж и вообще не вернулся оттуда? — спросил я с подчеркнутым интересом.

— Если и были, то о них мне ничего не известно.

Стоит ли рассказывать ему все, что я знаю? Я не первый раз задавал себе этот вопрос относительно разных людей: Джонатана, Птицы, Эдика… После того, как я прочел письмо Дарио, я уже не мог довериться никому, но мне так необходим был хоть кто-то, с кем я мог поделиться своими мыслями! Голос был слишком странным на фоне остальных реалов, которых я встретил, он даже видимого образа не имел, и легко мог оказаться той самой личиной, за которой скрывался искусственный интеллект нейронета. «Личность, которая существует во всех субреальностях и выходит на контакт с пользователями, которые пытаются покинуть сеть, чтобы помешать им это сделать» — вспомнил я строки из письма Дарио.

Но я ведь уже покидал сеть однажды! Я добрался до реального мира, увидел своими глазами все, что произошло с порабощенным человечеством, и вернулся обратно после того, как Фил выстрелил в меня. Я даже нашел для себя объяснение происшедшему: как только я потерял сознание в реальном мире из-за ранения, механизм подключения к нейронету снова вернул меня в субреальность. Выходит, это Хитрый Фил был тем, кто помешал мне остаться в реальности? Нет, не похоже, скорее всего, это был кто-то из тех, с кем я пересекался раньше. Если нейронет пытался именно помешать мне выйти, он бы мешал еще до того, как я покинул субреальность больницы, а не дожидался меня в реальном мире, чтобы вернуть обратно. Вряд ли этот искусственный интеллект хотел, чтобы один из пользователей увидел правду! Значит, это не Фил.

Может быть, я просто хочу верить в это потому, что если кейс администратора у Фила, а Фил — личность нейронета, то все пропало, и спасения нет. Может и так, но все же, если это не Фил, то кто остается? Кто мешал мне больше всего, когда я оказался в психиатрической больнице? Охранники-санитары не в счет, а вот Даниэль Аллен…

Нет, не может быть! У Фила был кейс администратора, и он застрелил Аллена у меня на глазах! Если Даниэль действительно тот, кого я ищу, то мы бы уже победили, но этого же не произошло! Значит, это не он?

Я промотал в памяти все события, которые произошли в подвале. Нет, Фил сначала застрелил Аллена, который перед смертью изо всех сил тянулся к кейсу, как к единственному спасению, а уже потом взял кейс в руки! Если бы Аллен был живым человеком, то его бы выкинуло в объективную реальность, где он пришел бы в себя в том месте, где в этот момент находилось его настоящее тело. Если же он был личностью нейронета, то покинуть нейронет он уж точно не мог! Вот и вернулся он назад в виде призрака, который преследует меня в моих кошмарах наяву, и всячески препятствует моим разумным действиям, провоцируя меня на безумные идеи и поступки и отвлекая от рациональных решений. Видимо, я был очень близок к решению этой задачи, но из-за моего ранения в реальном мире у меня оставалось слишком мало времени. И Даниэль Аллен пытался заставить меня потратить это время впустую!

Да, это казалось мне наиболее правдоподобной идеей! Но даже если это ошибка, верно другое: нигде на моем пути от смертельного удара мечом Джонатана до выхода в реальность в коридоре небоскреба «Biotronics» меня ни разу не пытался остановить голос в голове, принадлежавший таинственному человеку без видимого образа. Личностью нейронета может быть кто угодно, но только не Голос!

Я устал от этих мыслей.

Я устал от сомнений.

И я всё рассказал Голосу.

Голос не задавал мне вопросов во время моего рассказа, ни разу не остановил меня и не перебил. Я даже задумался о том, слышит ли он меня, или уже по каким-то причинам покинул это место. Когда я окончил свое повествование, я сделал небольшую паузу, а потом осторожно сказал:

— Вот и всё.

— Ясно, — тут же ответил Голос.

И это всё? Я ему тут душу изливаю, рассказываю во всех подробностях ужасную историю, в которую меня угораздило вляпаться, раскрываю секреты, которыми я даже с ближайшими собратьями по несчастью не поделился, а он мне в ответ — одно слово? Ясно?!

— И… никаких вопросов не будет?

— А к чему тут вопросы?

Голос поставил меня в тупик. Я ожидал какой угодно реакции на мой рассказ, но только не такой. Может быть, я ошибся, и только что рассказал все свои мысли и планы своему главному врагу. Голос молчал, по-видимому, ожидая моего ответа. Я осторожно спросил:

— И что, ты поможешь мне?

— Да.

Последовала неловкая пауза. Я рассказал Голосу свою историю, он сказал,