Святослав зажал девушку в углу между колоннами и наклонился к ней низко-низко, так что она щекой почувствовала его дыхание.

– Извини меня, – прошептал он. – Но я должен тебя кое о чем спросить. Обещаешь не кричать?

Ольга быстро закивала. Свят благодарно прикрыл глаза и убрал ладонь с ее рта. Стоило ему сделать это, как алые губы тут же обнажили зубы и по всему дворцу прокатилось громогласное:

– БАТЮШКА-А-А!

Ольга оттолкнула Святослава и, подобрав длинные полы черного кафтана, бросилась прочь, вверх по лестнице. Юноша опомнился и ринулся следом.

– Стой! – закричал он ей вслед. Ольга обернулась только раз, но лишь затем, чтобы припустить еще быстрее. Она все громче звала батюшку.

На ее крик распахивались двери, появлялись слуги, больше похожие на полупрозрачные тени. Эхо неслось вперед, а Свят все надеялся поймать беглянку, остановить, предупредить. Но вот отворились тяжелые кованые двери в конце коридора, впуская Ольгу в богато украшенные палаты, где на троне сидел Кощей.

Лишь оказавшись перед ним, Ольга остановилась, уперлась руками в колени, судорожно глотнула воздуха и указала себе за спину:

– Батюшка, тут…

– Молчать! – Кощей резко стукнул кулаком по подлокотнику, и всякое движение прекратилось. Даже Святослав застыл на пороге от неожиданности. Ольга выпрямилась и поджала губы, ее лицо горело, как от пощечины.

– Батюшка, – с нажимом повторила она.

– Я кому сказал! – рыкнул Кощей, подаваясь вперед. – Как ты смеешь мне дерзить?

– Я не…

– Почему госпожа Милорада жалуется, что ты ее за глаза грязью поливаешь? Разве так я тебя воспитывал? Не думал я, когда от волков тебя спасал, что змеюку неблагодарную выращу.

Ольга дернула плечами, возвращая себе идеально ровную осанку, и задрала подбородок.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Я к тебе пришла совершенно по другому делу.

– У тебя было одно дело – сделать так, чтобы у госпожи Милорады появился сад, который она хочет. Ну, где сад, искусница?

– Не могут руки, жизни не знавшие, цветы живые вырастить, – отрезала Ольга. – И тебе это ведомо.

Кощей угрожающе клацнул зубами. Тут его взгляд скользнул поверх плеча воспитанницы к порогу. Косматые брови взлетели до затылка.

– Ты? Так и не окаменел?

– Здравствуй, Кощей, – поклонился Святослав, делая осторожный шаг в палаты. – Не подействовало твое проклятье. Явился я за своей невестой.

– Исключено, – замахал руками Кощей. – Будь она какой-нибудь Василисой или Марьей, отдал бы сразу после небольшого торга. Полы, там, помыть, пыль протереть. А эта была мне обещана. Дело дипломатическое, сам понимаешь.

– Я тоже клятвой связан, – возразил Святослав. – От темного колдовства спасла мое княжество Милорада, и я обещал за то сделать ее своей женой. Требуй все, чего пожелаешь, но верни мне мою невесту.

– Каждый раз одно и то же, – закатил глаза Кощей. – Мальчишка, что ты можешь предложить мне? У меня богатств три башни, мои земли тянутся за три горизонта, моих подданных видимо-невидимо, как снега. А у тебя что есть? Душа дрожащая да слова громкие.

– Пусть сад посадит! – выпалила Ольга. В глазах ее горела ярость, но девушка понимала, что по-другому от Милорады ей не избавиться.

Кощей снова вскинул брови и задумчиво почесал бороду.

– А что?.. Сможешь сад посадить, княжий сын?

– Все смогу, – ответил Святослав.

– Земли мерзлой наколоть? Воды натопить? Почву мертвую жизнью напоить?

– Все смогу. Возьми меня на службу – и увидишь.

Пошамкал Кощей тонкими губами.

– А может, ты другую невесту себе найдешь? Сам понимаешь, дипломатические браки…

– Нет уж, хозяин, эту хочу. Она меня выбрала, а я ее. Дай мне службу, а если я с ней справлюсь, там и рассудим. Не отдашь невесту, так хоть княжество мне мое воротишь, – не сдавался юноша.

Кощей потер руки.

– Не люблю я вас, смертных дураков, но то, что ты не стал с порога палицей махать да на поединок звать, честь тебе делает. Бери Ольгу и бегом сад госпоже Милораде сажать!

– Батюшка! – вспыхнула воспитанница. – Я с ним никуда не пойду, он меня…

– И слышать не желаю, – прикрикнул Кощей. – Иди и садом занимайся. И только посмей еще раз расстроить госпожу Милораду! Она тебе матушкой станет, ты уважать ее должна.

И, не дожидаясь, когда Ольга скажет еще хоть слово поперек, Кощей поднялся с трона и направился к дверям. На ходу он обронил:

– Дай новому слуге место в конюшне. И в баню отправь, а то людским духом от него разит. И псиной.

Ни слова не сказала Ольга, только раскраснелось ее острое личико. Проводила взглядом батюшку и бросила испепеляющий взор на Святослава, да тут же отвернулась.

– И близко ко мне не подходи, жених.

– Прости меня, – выдавил Свят. – Не хотел пугать.

– А чего ж хотел, позволь узнать? – хмыкнула девица.

– Спросить хотел, чья ты дочь.

– А что, думаешь, коль одну невесту домой не привезешь, так другая сойдет?

– За что госпожа Милорада на тебя взъелась? Разглядывала ли тебя?

– Ты мне зубы не заговаривай, жених.

Свят устало сжал пальцами переносицу. В голове роились мысли, свившиеся в беспорядочный клубок, и он сам не знал, за какую нитку потянуть, лишь бы не запутать все еще больше.

– Пойдем, нечего языком чесать. Сад от этого быстрее не вырастет.

– Ты перестанешь ворочаться? – шикнул Влас на кошку. Милорада уже с час не могла улечься на сене. То свивала гнездо, то разрывала его и начинала заново, то останавливалась и принималась лапами наминать мягкие стебли.

– Тебе-то что? Храпи себе в обе дырки, – мяукнула она.

– А вдруг ты мне горло решишь вспороть, пока я сплю, – хмыкнул он. – Что ты бесишься?

– Не бешусь я.

– Конечно, а то ж я не вижу. Вы все одинаковые, что кошки, что девки.

Милорада подобрала под себя лапки, распушилась и взглянула на Власа со всем презрением, на которое только была способна кошачья морда.

– Ты зачем сказал, что я Святослава захомутала? Он сам согласился меня женой своей сделать.

– Так ты ему выбор давала? – хохотнул Влас. – Не припомню такого.

– Он сам говорил, что ему жена нужна, чтоб от мачехи спастись, – махнула ушком Милорада. – Да и к тому же мы…

– На ложе твоем колдовском миловались. А я-то надеялся, что мне те вопли приснились.

– У тебя в теле явно дырок маловато, да боюсь, если новые наделаю, последние мозги вытекут, – припугнула Власа Милорада, обнажая коготки.

– Грозись, пушистая, – великодушно разрешил юноша. – Если захочешь когти в ход пустить, то возьми на себя труд почесать мне спину вон там.

И он указал чуть ниже поясницы. Кошка прижала уши, зашипела и свернулась калачиком так, чтоб ее глаза не видели самодовольного лица Власа. Тот сладко вытянулся на сене, хрустнул спиной и, бросив еще один взгляд на кошку, сказал:

– Ну, ему же не все равно, раз он сюда примчался.

– Ему-то не все равно, а я его люблю, – пробурчала Милорада, и сердце стянуло тоской. – Чуешь разницу, песья голова?

– Не-а, если честно. Ты когда-нибудь еще кого-то любила?

Милорада