он продолжал: – Ты знаешь, что в прошлом сентябре они сдали SAT – академический оценочный тест? Напомню, им всего двенадцать, а они оба чуть-чуть недотянули до максимального балла и набрали намного больше, чем я. Как знать, понадобится ли Ричарду вообще поступать в университет? Делать карьеру в программировании он мог бы уже сейчас. Ты ведь знаешь про Интернет? Он изменит весь мир, можешь мне поверить, и Ричард уже заявляет о себе в этой сфере. Сейчас он зарабатывает больше деда, хотя работает неполный день и внештатно. А к моему возрасту наверняка вообще станет миллионером. И Роберт тоже. По-моему, он немного завидует деньгам, поэтому последние месяца два программирует вместе с Ричардом вдобавок к строительству самолета. И конечно, ему это тоже дается до смешного легко. Ну и как соперничать с такими братьями?

Он умолк, а я не знала, что сказать. Его неуверенность была лишена всякого смысла… везде, кроме его семьи.

– Понятия не имею.

– Только не пойми меня неправильно: я горжусь ими и тем, какие они умные, но меня все равно не покидает чувство, что и я должен сделать что-то из ряда вон выходящее. И Вест-Пойнт будет испытанием – впрочем, я заранее знаю, что достижений, которые показал там мой отец, мне не повторить.

– А что это были за достижения?

– Каждому выпускнику Вест-Пойнта присваивается окончательный рейтинг на основании академических успехов, заслуг, достоинств и недостатков, а на них влияют характер, лидерские качества, понятия о чести и так далее. Мой отец занимает по набранным баллам четвертое место за всю историю Вест-Пойнта и в списке идет сразу после Дугласа Макартура[16].

Это имя я слышала впервые, но по тому, как Брайс произнес его, поняла, что это важная персона.

– И конечно, есть еще мама, которая в шестнадцать поступила в МТИ…

Чем больше я вдумывалась, чем больше его неуверенность казалась мне оправданной, пусть даже мерки у него в семье были запредельными.

– А я уверена, что тебя еще до выпуска сделают генералом.

– Так не бывает, – рассмеялся он. – Но спасибо за оказанное доверие.

Снаружи тетина машина свернула на изрытую колеями подъездную дорожку, и двигатель умолк, громко взвизгнув напоследок.

Брайс тоже услышал этот звук.

– Это ремень привода. Видимо, надо подтянуть. Я смогу это поправить.

Шаги тети Линды по ступенькам я услышала еще до того, как она толкнула дверь. Она сразу же бросила взгляд в нашу сторону и хотя промолчала, я почти не сомневалась: она рада, что мы сидим в разных углах дивана.

– А, привет, – сказала она.

– Как съездила? – спросила я.

Она сняла куртку.

– Протечек нет, генератор работает исправно.

– О, хорошо. А Брайс говорит, что может починить твою машину.

– А что с ней не так?

– Надо подтянуть ремень привода.

Видимо, ее озадачило то, что ответ дала я, а не Брайс. А я, взглянув на него, поняла, что он все еще думает о своих недавних признаниях.

– Можно Брайсу остаться на ужин?

– Конечно, можно, – кивнула она, – но разносолов не ждите.

– А горячие сэндвичи с сыром будут?

– Ты хочешь? Может, с супом?

– Будет в самый раз.

– И мне так легче. Через час, ладно?

Я ощутила, как нестерпимое желание у меня внутри лопнуло, будто попкорн в микроволновке.

– Жду с нетерпением.

* * *

После ужина я проводила Брайса до двери. На пороге он обернулся.

– Завтра увидимся? – спросила я.

– Приеду в девять. Спасибо за ужин.

– Это моей тете спасибо, а не мне. А я только посуду помыла.

– Ее я уже поблагодарил, – он сунул руку в карман. – Сегодня у меня был хороший день. В смысле, я лучше узнал тебя.

– И я тоже. Хоть ты и соврал мне.

– Когда это?

– Когда сказал, что я не выгляжу беременной.

– А ты и не выглядишь. Нисколько.

– Ага, как же… – я криво усмехнулась. – Еще месяц подожди.

* * *

События следующих полутора недель смешались воедино – пробные работы перед итоговыми, попытки делать задания следующего семестра с опережением, фотографирование. Гвен проверила мое состояние и сказала, что мы с ребенком чувствуем себя неплохо. Вдобавок я начала платить за пленку и фотобумагу, которыми пользовалась; мама Брайса заказывала их сразу помногу, чтобы получалось не так дорого. Брайсу было неловко брать у меня деньги, но я расходовала столько пленки, что считала необходимым платить за нее. А особенно меня радовало то, что с каждой отснятой катушкой фотографии получались все лучше и лучше.

Со своей стороны, Брайс почти всегда проявлял мою пленку в тот же вечер, пока я делала дополнительные школьные задания. На следующее утро мы просматривали «контрольки» и вместе выбирали, какие снимки отпечатать. Он помогал мне также делать карточки с новым материалом, когда я считала, что они мне нужны, опрашивал по новым параграфам каждого предмета и успел подготовить меня к итоговым работам вовремя. Не скажу, что я выполнила их с блеском, но вспоминая свои прежние оценки, я чуть не потянула мышцу, одобрительно похлопывая саму себя по плечу. А потом, после того как Брайс в моем присутствии подтянул ремень привода в тетиной машине, у нас осталось только одно большое дело: научиться печь тетины булочки, явившись к ней в магазин.

Мы пришли к ней в субботу, за несколько дней до приезда моих родителей. Тетя заставила нас надеть передники и вместе с нами прошлась по всем этапам процесса.

Что касается секретов рецепта, они сводились к следующему: важно было взять муку с разрыхлителем «Белая лилия», а не какую-нибудь другую, и тщательно просеять ее перед тем, как отмерить, – тогда булочки получались пышнее. Потом требовалось добавить кулинарный жир «Криско», пахту и немного суперсекретной кондитерской сахарной пудры, что кое-кто на юге счел бы кощунством. Дальше надо было следить, чтобы не перестараться с тестом, замешивая его. Да, и ни в коем случае не поворачивать форму для вырезания булочек, а вдавливать ее в раскатанное тесто ровно и прямо. Вынутые из духовки еще горячие булочки следовало смазать с обеих сторон растопленным сливочным маслом.

Естественно, у Брайса возникла уйма вопросов, он вообще отнесся к уроку гораздо серьезнее, чем я. А когда откусил булочку, то прямо-таки застонал совсем по-детски. Тетя разрешила ему поделиться рецептом со своей мамой, но он почти возмутился:

– Еще чего! Это мой подарок.

* * *

Позднее, тем же днем, Брайс наконец показал мне снимок, сделанный на следующий день после бури, – тот самый, со мной и Дейзи.

– Я напечатал один и для тебя, – он вручил мне фотографию. Мы сидели в его пикапе, припаркованном неподалеку от маяка. Я только что сделала несколько снимков заката, небо уже начинало темнеть. – Вообще-то мне мама помогала печатать, но суть ты уловила.

Я сразу поняла, зачем ему понадобилось печатать этот снимок для себя. Получилось симпатично и трогательно, несмотря на мое участие. Он кадрировал фотографию так, чтобы на ней поместились только наши головы в профиль, и поймал момент, когда мои