за учебники и следующие полтора часа посвятила изучению материала и выполнению заданий. Наконец из своей комнаты вышла тетя, чтобы заняться ужином, а когда я резала помидоры для салата, снаружи донесся хруст гравия под колесами, который было невозможно спутать ни с чем. Тетя тоже услышала его и подняла бровь, словно спрашивая, пригласила ли я Брайса на ужин.

– Он не говорил, что заедет, – пожала плечами я.

– Сделай одолжение, посмотри, кто там. А я пока займусь курицей.

Я подошла к двери и узнала в стоящей на дорожке машине фургон Трикеттов, за рулем которого сидела мама Брайса. Небо стремительно темнело, ветер так усилился, что мне пришлось вцепиться в перила. Я подошла к фургону, мама Брайса открыла окно со своей стороны и протянула мне большой конверт.

– Мне показалось, это дело спешное, так что я начала проявлять пленку сразу же после твоего ухода. Ты сделала несколько замечательных снимков. Сумела поймать проявление характера на лицах. Мне особенно понравился тот курильщик у магазина.

– Извините, что из-за меня вам пришлось поторопиться, – я напрягала голос, перекрикивая ветер. – Этого делать не стоило.

– Да я хотела закончить, пока не отключили электричество, – объяснила она. – Я же знала, что ты будешь как на иголках. Прекрасно помню, как я отсняла свою первую пленку.

Я сглотнула.

– А снимок с Брайсом получился?

– Он понравился мне больше всех. Но я, конечно, сужу пристрастно.

– Они уже вернулись?

– Наверное, будут дома с минуты на минуту, так что я лучше поеду.

– Еще раз спасибо вам, что сделали снимки так быстро.

– Не за что. Будь моя воля, я бы целыми днями не вылезала из лаборатории.

Я посмотрела, как она сдает назад и, помахав мне, уезжает, а потом торопливо вернулась в дом. В гостиной я включила лампу, чтобы рассмотреть снимки при хорошем освещении.

Как я и подозревала, удались лишь некоторые. Большинство были близки к замыслу, но не вполне соответствовали ему – или не в фокусе, или настройки оказались неверными. Да и композиция у меня все еще хромала, но мама Брайса была права: снимок с курильщиком определенно стоило сохранить. А от фотографии с Брайсом у меня захватило дух.

Фокус был четким, освещение эффектным. Я поймала Брайса как раз в тот момент, когда он повернул корпус в мою сторону; мышцы на руках рельефно выделялись, выражение лица свидетельствовало о полной сосредоточенности. Он выглядел совсем как в жизни, раскованный, обладающий природной грацией. Я обвела его фигуру пальцем.

Тогда-то до меня и дошло, что Брайс, в точности как моя тетя, появился в моей жизни именно тогда, когда я больше всего нуждалась в нем. Мало того, он стал самым близким из моих друзей, и я не ошиблась в своих предположениях насчет его желаний. Будь мы одни, он попытался бы поцеловать меня, хоть мы оба знали, что ничего подобного я не хочу и не нуждаюсь в этом. Подобно мне, он не мог не понимать, что из отношений между нами не получится ничего хорошего. Еще несколько кратких месяцев, и я покину Окракоук, вновь стану другим человеком, а кем – пока сама не знаю. Наши отношения были обречены, но, несмотря на тяжесть этого осознания, в глубине души я понимала точно так же, как Брайс: мне очень хочется, чтобы между нами возникло нечто большее.

* * *

Мои мысли продолжали кувыркаться как белье в сушилке на протяжении всего ужина, их не сбило даже приближение бури. Она завыла, нас окутал мрак, с каждым часом ветер усиливался. Вместе с дождем он хлестал по дому, так что тот скрипел и трясся. Мы с тетей сидели в гостиной – никому из нас не хотелось оставаться в одиночестве. Когда мне уже казалось, что разыграться сильнее буря не может, на нас обрушился очередной ураганный порыв, ливень по звуку напоминал треск фейерверков. Как и предсказывали, отключилось электричество, гостиная погрузилась в кромешный мрак. Мы оделись, понимая, что придется запускать генератор. Едва тетя Линда повернула дверную ручку, дверь чуть не влетела в дом, дождь ужалил меня в лицо, и мы, быстро сбегая по ступенькам, крепко держались за перила, чтобы нас не сдуло с лестницы.

Даже под домом ветер угрожал сбить меня с ног, но по крайней мере, здесь не лил дождь. Я смотрела, как тетя пытается завести генератор, потом сменила ее, и с третьей попытки он наконец заработал. Мы с трудом вернулись обратно в дом, где тетя зажгла несколько свечей, и мы подключили генератор. Мерцающие язычки пламени почти не рассеивали мрак.

Где-то после полуночи я наконец задремала на диване. Буря продолжала бушевать до самого рассвета. Когда рассвело, было еще ветрено, но дождь постепенно утихал до тех пор, пока примерно к середине утра не прекратилась даже изморось. Только тогда мы вышли из дома оценить ущерб.

Дерево на соседском участке вывернуло с корнем, повсюду были разбросаны ветки, кровельную плитку сорвало с крыши. Дорогу перед домом залило, глубина лужи превышала фут. Пристани по соседству повредило или полностью разметало, обломки чудом не долетели до дома. Воздух пах морозом, ветер был определенно арктический.

Брайс и его отец появились за час до полудня. К тому времени ветер уже стал слабым подобием ночной бури. Тетя Линда вынесла пакет с оставшимися булочками, я направилась к Брайсу. На ходу я старалась убедить себя, что чувства, которые испытала накануне, – не больше, чем грезы наяву. Они ненастоящие, просто искры и вспышки, которым суждено вскоре погаснуть навсегда. Но едва увидев, как он потянулся в кузов пикапа за стремянкой, я снова вспомнила, как накануне он остановился передо мной, и поняла, что просто обманывала себя.

Он улыбался с той же готовностью, как и прежде. И опять был одет в стильную оливковую куртку, бейсболку и джинсы, поверх которых висел пояс для инструментов. Мне казалось, что я поплыла, однако изо всех сил старалась держаться как ни в чем не бывало, будто для нас наступил очередной день, такой же, как все.

– Ну, как тебе буря? – спросил Брайс.

– Прошлой ночью был кошмар, – мне казалось, эти слова произношу не я, а кто-то другой. – Как там остальной город?

Он поставил стремянку на землю.

– Много деревьев повалило, электричества нет нигде. Ремонтные бригады, будем надеяться, подоспеют сегодня днем, но как знать. Один из мотелей и еще пару заведений затопило, у половины зданий в центре повреждены крыши. Думаю, больше всего шуму наделало одно из судов, которое сорвало с якоря и выбросило на дорогу возле отеля.

Он вел себя совершенно обычно, непринужденно, как всегда, и я невольно расслабилась.

– Тетин магазин пострадал?

– Насколько я видел, нет. Фанеру мы убрали, но внутрь не заходили, так что есть ли протечки, не видели.

– А как ваш