Но самым замечательным было то, что Вьюнок пришёл в такой же восторг, как и остальные, и считал Чудо-птицу самым лучшим из всего, что им когда-либо удалось построить! Я также рад сообщить вам, что гномы уделили внимание бедному старому господину Барсуку, и вместо того, чтобы позволить ему вернуться в Чилкоут-Парк, убедили его остаться на ночь у них в мастерской. Гномы признались ему, как глубоко они раскаиваются в том, что предложили построить дымоход в его замечательной норе, и очень сожалеют о случившемся. Старый барсук воспринял всё это очень благосклонно, и все остались довольны друг другом, а гномы даже стали подумывать о том, чтобы взять господина Барсука с собой на остров Вальдшнепа, но это, конечно, было решительно невозможно!

Глава 21

В воздухе

На протяжении следующих двух дней после испытания Чудо-птицы гномы занимались изготовлением дополнительной экипировки для перелёта. Бен и его жена всё время охотились и приносили гномам кротовые и мышиные шкурки, а маленькие человечки день и ночь что-то шили.

Гномы сшили себе тёплые меховые рукавицы и шлемы, тёплые дафлкоты[55] и даже меховые унты. Только после этого они стали готовить запас еды, который понадобится им в путешествии. Белка мастерила новый набор рыболовных снастей, и даже Дятл тоже был чем-то очень занят – гномы его почти не видели.

Наконец, всё было готово, и однажды вечером на лётном поле в конце Терновой аллеи вновь собралась толпа, но на этот раз сюда пришло гораздо больше зверей и птиц. Они хотели устроить гномам пышные проводы. А первыми здесь появились – кто бы вы думали? – Выдра с Гремящей мельницы и её муж, и даже Король рыбаков, а ещё – старый добрый Водокрыс!

Ума не приложу, как они добрались сюда, но, как я уже говорил, в дикой природе новости распространяются очень быстро. Старым друзьям гномов пришлось проделать весьма длинный путь. Это было очень трогательно, особенно потому, что времени оставалось совсем мало, и у гномов было всего несколько минут, чтобы поприветствовать своих добрых друзей. Каждому из них хотелось о многом рассказать гномам, но, увы, ни для бесед, ни тем более для прощального пиршества уже не оставалось времени. Думаю, господин Барсук был очень впечатлён количеством друзей, которыми обзавелись гномы. Прежде он не осознавал, что гости, которых ему довелось принимать в своей норе, оказались такими выдающимися и знаменитыми.

Ночь выдалась идеальной для полёта. С запада дул лёгкий ветерок. Чудо-птица ещё никогда не выглядела так величественно и солидно. Белка обошла её, осматривая и проверяя полозья, Меум проверил систему управления, а Тысячелист обошёл вокруг планёра с тряпкой для пыли, смахивая невидимые пылинки с фюзеляжа и крыльев. И, разумеется, прямо перед взлётом скворцу приспичило испачкать одно из крыльев! Бедная птица вовсе не желала причинить путешественникам вред; всё произошло от волнения. Но грязь нужно было смывать, и Меум кипел от негодования – он очень спешил отправиться в путь.

– Поверить не могу, что вы в самом деле собираетесь оставить нас и наш остров, – сказал Король рыбаков. – Надеюсь лишь, что рыбалка на острове Вальдшнепа будет такой же удачной!

– Вспоминайте о нас иногда! – крикнула Выд-ра с Гремящей мельницы. – Возвращайтесь к нам в мыслях, вспоминайте наши края!

– Не забывайте о старых добрых временах на Причуди! – пропищал Водокрыс. – Да хранит вас Пан, пусть его попечением путь ваш будет лёгким, и пусть когда-нибудь он вернёт вас обратно целыми и невредимыми!

Первым в кабину Чудо-птицы залез Меум; он надел свои новые меховые рукавицы как заправский лётчик и небрежно помахал собравшимся. За ним последовал Вьюнок (Тысячелисту пришлось помогать ему), затем – Белка с мешком орехов в зубах, и, наконец, Тысячелист, который, прощаясь, поднял вверх два больших пальца. Дверь закрылась, и Бен, который всё это время оглядывался через плечо, словно нетерпеливая гончая, решительно впрягся в буксировочную упряжь.

Как раз в этот момент на лугу показался запыхавшийся Дятл – он стремительно перемахнул через кусты и опустился на землю неподалёку от Чудо-птицы. В клюве он держал что-то квадратное. Тяжело дыша, он пробрался сквозь толпу, и, – подумать только! – вручил Тысячелисту новую доску для игры в «Прыгающие жёлуди», которую сам смастерил!

Дверь планёра снова закрылась, и теперь собравшимся были видны только головы Вьюнка и Меума в иллюминаторах – гномы смотрели на них, смеялись, кивали и махали руками.

Сначала в воздух поднялась жена Бена, а затем сам Бен, наклонив голову, словно бык, рванул вниз по склону. Буксировочный трос натянулся, и Чудо-птица быстро заскользила вперёд по траве.

Затаив дыхание и не издавая ни звука, толпа следила за тем, как планёр набирает скорость, и в тот момент, когда он оторвался от земли, в толпе раздались громкие ликующие крики; звери махали лапами, а птицы полетели вслед за планёром.

Филины и Чудо-птица летели в сторону догоравшего заката; они покидали долину и становились всё меньше и меньше.

– Я всё ещё вижу их! – пищала пашенная полёвка, стоя на цыпочках и время от времени подпрыгивая.

– Прощайте! Прощайте! – кричала вслед гномам Выдра с Гремящей мельницы.

А когда две крошечные точки растаяли вдали, провожавшие разошлись по домам, думая о том, что жизнь домоседа скучна и уныла. Вскоре склон опустел; в траве можно было заметить лишь одинокую фигуру бедного старого господина Барсука. По его мохнатым щекам текли слёзы; он сидел, сгорбившись, словно хворый медведь, и его полосатая голова утонула в плечах. Думаю, он огорчился гораздо сильнее, чем кто-либо другой. В обществе гномов он изведал несколько коротких недель наивысшего блаженства, и эти недели стоили даже того, чтобы пережить пожар!

У Меума, сидевшего в кресле пилота, совсем не было времени глядеть по сторонам. Его взгляд был прикован к буксировочному тросу и летевшему впереди Бену. Старый филин медленно и размеренно поднимал и опускал крылья, а впереди летела его жена, выполнявшая обязанности штурмана.

Вьюнок и Белка сидели возле иллюминаторов и озирали пейзажи внизу подобно богам. Они видели, как под ними проплыл шпиль церкви Чилкоута, они смотрели на верхушки округлых вязов и аккуратные садики возле деревенских домов – всё это едва можно было разглядеть в сгущавшихся сумерках.

Очень скоро, буквально через несколько минут, деревня и река остались позади. Гномам не удалось разглядеть семью коз – их скрывали ветви яблонь. Бедные козы не смогли прийти на проводы.

Внизу, медленно сменяя друг друга, проплывали леса и луга, усадьбы и деревушки, озёра и реки.