– Расскажи про своего папу, – вдруг попросила Желя. – Про князя. Он похож на тебя?

Иван помолчал, потеребил мочку уха.

– Нет, не похож.

– Жалко. Будь он, как ты, то поступил бы по-людски и прекратил всё это.

Послышалась усмешка, но благодарная, а не ехидная, как у Гия.

Иван так и не сказал про своего отца, и Желя поняла, что зря спросила. Когда она уже захотела извиниться, княжич заговорил:

– Он суровый.

– Но справедливый?

– Суровый. Знает место каждого человека, смотрит в суть. Но я мало его видел. Князь-батюшка всё со старшими, а я много был на женской половине терема. Меня поздно отдали Бойдану учиться оружию, да и то без охоты. Князь на мои потуги кивал только или хмурился, если совсем плохо бился.

Иван вздохнул.

– Вот и отправил он меня сюда умения испробовать.

Желя чуть улыбнулась, чтобы слова прозвучали мягче:

– И как ты думаешь, умения помогают?

– На самом деле, мне чаще помогаете вы с Гием.

Желя отвернулась, пряча улыбку в косе, хоть её и так было почти не видно.

Вдруг в проходе перекатились камни. Иван и Желя разом ушли по обе стороны, вжимаясь в стену. Девушка вдруг подумала, как глупо будет, если это кто-то из старших проверяет близкие места и найдёт её тут, с Иваном.

Но в пещеру вошла девица.

– Кто тут? – резко спросила она.

«Чуткая», – подумала Желя. Ну конечно, бегая от охотников, и не такому научишься.

– Я.

Иван вышел вперёд, ещё не показывая Желю. Елена мягко склонила голову и сжала его руку, а Желя вдруг почувствовала себя так, словно подглядывает за чьим-то свиданием.

– Смотри, кого я привёл, Елена.

Княжич дал Желе знак, и она встала за его спиной.

Царевна, разглядев красную косынку и светлую косу, ойкнула.

– Ты зачем привёл? – Голос почти ушёл в рык, но царевна уже пятилась. Новое лицо ей не понравилось. Но, отступая, она впечаталась в тёплую грудь Гия и порезалась о его взгляд.

– Переговорить надо, царевна.

Волк улыбнулся так, словно хотел проглотить Елену целиком. Желе стало её почти жалко – нельзя же так скалиться, не подготовив человека.

Тоже почувствовав, что царевна сейчас завизжит, Иван поспешил развернуть её к себе и сказал:

– Это правда. Нужно решить одно дело.

– Что за дело? – спросила Елена, силясь спрятать страх за сердитостью. – Ты, быть может, не только моё место, но и тайник им показал?

Княжич растерялся, Желя и Гий молчали.

– Нужна твоя помощь, – выдавил из себя Иван, понемногу находя силу в собственных словах. – Люди, нашедшие приют здесь, на перевале, много раз помогали тебе. Теперь и ты должна.

Елена слушала его, а Желя наблюдала, как царевна хмурит брови.

– Одевайся в царское и ступай к моему отцу, князю. Не бойся! Я буду рядом и не позволю охотникам тебя обидеть.

– Иван… – Голос царевны прозвучал глухо, издалека. – Да князь меня обидит, а не охотники. Он жениться на мне хочет! При трёх взрослых сыновьях.

Внутри у Жели кольнуло что-то, но она не разобрала, ведь Гий спросил:

– Только в этом беда. Не охота за старика идти?

– Только?! Да мне не надо такого ярма на шею!..

Елена продолжала говорить, а Желя словно бухнулась в воду.

– Я никуда не пойду! Не для того пряталась по деревням да гостинкам, чтобы самой в руки отдаться!

Желя смотрела на царевну, но от злости не увидела ни выцветших медовых волос, ни огрубевших рук, ни непривычно загорелого лица. Она видела перед собой девицу из роскошных хором, что капризничала и брыкалась, как резвая лошадь.

– Не пойдёшь, значит? – спросила Желя, выступая из-за Ивана. – А кто пойдёт? Я? Кто-то из волков? Может, бабушка моя?

С каждым словом Желя кривила губы, и Иван, чувствуя бурю, взял её за руку. Она вырвалась, сжимая кулаки.

– Моя бабушка укрыла тебя в доме, пока ты бежала. А после тебя нагрянули охотники. Всех пожгли! И мою бабушку бы тоже, если б не жила в отдалении! Волки вчера в отряд пошли, так и их перебили. Предупреждение от охотников.

Гий сжал губы, топчась сзади.

– Не пойдёшь, да? Будь у тебя совесть – побежала бы! Всякий на перевале находится здесь по твоей заслуге! Дети, старики, кочевники, осёдлые… Они домов лишились, родных похоронили. А ты даже к князю выйти не можешь. Из страха или из наглости?

Желя так и не поняла, как Иван и Гий оказались по обе стороны от неё, удерживая за руки. По щеке скатилась тёплая слеза, и девушка хлюпнула носом. Вдруг силы кончились, и она оперлась на них обоих, чувствуя запахи – лесной и мускусный Гия и прохладный чистый Ивана.

У Елены у самой дрожали руки. Она спрятала глаза в кулаках, застонав, а потом бросилась бежать по каменном коридору.

Если бы Гий не прижал Желю к себе лицом, она бы крикнула царевне вслед такие гадости, что сама гора покраснела бы.

– Поговорили, – вздохнул волк.

Все трое встали между стен ущелья. Возвращаться к деревенским не имело смысла; придётся рассказывать, что стряслось. И они остановились в укромном месте, чтобы перевести дух.

– Я её убью! – сказала Желя в сердцах, сжимая кулаки.

Гий припал спиной к отвесному камню и, запрокинув голову вверх, прислушался к запаху замшелых камней.

– Я с тобой, – ответил он и покосился на друзей. – Да только смерть царевны ничего не решит. Папаша осторожно пускает волков осмотреть лес – охотники готовятся нагрянуть в гости.

Иван и Желя разом вздохнули. Гий словно взял на себя право сказать то, что каждый из них загадал уже давно, наверное, как только узнал про Жар-Птицу. Остановится ли Бойдан, если пережжёт всех деревенских, волков, старых и молодых? И что сделает с махиной потом?

– Будем думать… Силой мы её приведём?

Желя повернулась к волку.

– А она сейчас не сбежит?

– А куда? Все деревни здесь. В лесу только охотники, разбойники. И плясцы какие-нибудь. Выбор не на её стороне.

Желя коротко кивнула, успокоившись.

– Нужно держаться самой ранней задумки, – вставил Иван, распуская ворот рубахи. Вдруг стало слишком жарко, несмотря на вечернюю тень. – Я приду к охотникам, Бойдан меня не тронет. Если князь-батюшка там, я переговорю с ним, он прислушается…

В голосе сквозило лёгкое неверие собственным словам, и Гий поднял бровь.

– А не Бойдан ли грозил стереть тебя в порошок, если ты снова возникнешь на его дороге, княжич?

Они замолчали.

В самых высоких трещинах щебетали мелкие птицы, с невысокого дерева соскочила белка, принюхалась к земле и юркнула за голые кусты. Кроме живности никто не двигался.

Странно, но в голове у каждого шла почти что одна мысль: просить помощи у старших казалось бессмысленным. И Василь, и Азар не пускают людей с перевала без особого приказа. Речи о том, чтобы всеми людьми прийти к лагерю охотников, напасть или вызвать князя на