Она смахнула несуществующую слезу.

Архиепископ расстроился:

– Простите, что заставил вас переживать. Знайте, вы всегда можете прийти ко мне и исповедаться.

– Конечно, отец, – смиренным голосом оскорбленной невинности продолжила лэри, – я обязательно к вам загляну. Возможно, даже на следующей неделе.

Она быстро, но почтительно откланялась и поспешила прочь из сада, спотыкаясь и задирая юбку над мокрым снегом выше, чем позволяли приличия. Ида почти физически ощущала, как архиепископ смотрит ей в спину.

Отойдя на почтительное расстояние, девушка глупо рассмеялась. Если бы его высокопреосвященство не был связан целибатом, Ида подумала бы, что он не прочь совершить грех прелюбодеяния. Но, поскольку это невозможно, подобная мысль в отношении божьего слуги постыдна.

Недолгие греховные мысли уступили место тревоге.

«Все не так. Не сходится».

Девушка упрямо пыталась вспомнить свои ощущения от пребывания рядом со священником. Что-то, помимо его двойственности, было в нем неприятное, тянущееся как тенета в заброшенном доме, инородное.

«Может, он и есть тот самый таинственный недоброжелатель, жаждущий заполучить девушку себе любой ценой?»

Встряхнув головой, Ида отогнала навязчивую мысль.

«Невозможно. У архиепископа Родрика были сотни вариантов расправиться с магичкой-неумехой, но он ни одним из них не воспользовался. Возможно, в темной комнате нет никакой кошки. Да и вид его был слишком прозаичен для злодея: обычный мужчина лет сорока со своими причудами, вот и все.

«Тогда где враг, неужели он отступился?»

В гостиной Иду ждала еще одна неожиданность в виде светловолосого молодого респектабельного доктора.

Ида сдержанно поприветствовала посетителя. Лермонт был одет в светлый костюм, который ему очень шел. На столе стояла коробка шоколадных конфет. Девушка мысленно облизнулась. Заручившись согласием визитера, она попросила Ветту организовать чаепитие. Горничная смотрела неодобрительно, но, ничего не сказав легкомысленной лэри, убежала выполнять поручение. Ида понимала ее негодование. Чаепитие в обществе чужого мужчины один на один – верх неприличия, тем более после заката.

Лермонт не спешил начинать беседу, против своего обыкновения, он был молчаливее, чем обычно.

– Как твоя практика?

Лермонт задумался:

– Неплохо. Много пациентов, особенно почему-то женщин, – он рассмеялся. – Больных простудой и ипохондриков я отправляю к профессору. Все-таки моя специализация – хирургия. Случается много неловких ситуаций, порой некоторые пациенты принимают заботу о больном со стороны доктора за нечто большее.

Он посмотрел на свои руки и вспомнил про коробку конфет.

– Зашел поздравить тебя с выздоровлением. Вчера решил не досаждать своим присутствием – отправил цветы.

– Спасибо, было очень приятно. Белые или синие?

Лермонт озадачился.

– Розы. Мне подарили два букета.

– Белые. – Лэрт помрачнел.

Ида распаковала конфеты. По комнате поплыл запах ванили.

– Восхитительно. Мои любимые – с орехами.

Лермонт конфет не ел. Пил горячий чай большими глотками и без сахара.

– Хотел пригласить тебя на конную прогулку завтра утром. Как ты смотришь на это предложение?

Ида сконфузилась. Ситуация вокруг нее и Лермонта становилась для девушки все более неприятной. Она чувствовала себя предательницей по отношению к Марке, надеющейся на отношения с молодым доктором. А он порхал по жизни легко, не гнушаясь любого общения, даже компрометирующего.

– Я плохо катаюсь верхом.

Она отставила чашку:

– Лермонт, я не думаю, что нам стоит переводить наши отношения из приятельских в иную плоскость.

Синий взгляд был внимательным. В уголках искрились смешинки. Нелегко говорить вот так: глаза в глаза. Нельзя сказать, что Лермонт расстроился, наоборот, в его взгляде появилось странное удовлетворение.

Если Ида ожидала какой-нибудь реакции, то точно не такой.

– Конечно. Желание лэри – закон, – он криво усмехнулся и продолжил: – Прогулка ни к чему тебя не обязывает. Подумай еще раз.

Девушка пообещала подумать. Дальше они обсуждали всякую ерунду, не забивая голову серьезными размышлениями и сдабривая неспешный разговор шутками и остротами. Молодой мужчина был мастером ведения светской беседы, за годы обитания в высшем обществе поднаторевшим в нелегком искусстве.

В разгар разговора явился еще один посетитель. Похоже, семейство Фальтов непреодолимо тянуло к чаепитиям. Жаль, что пить они его собирались непременно в гостиной лэри Хольмсварт.

Рикард сдержанно поприветствовал присутствующих.

– Ида, я хотел справиться о твоем здоровье, – он оглядел сидящих за столом, застывших в ожидании. – И нанести ответный визит. Невежливо, что ты заглядываешь ко мне на огонек, подъедаешь мои запасы засохших пирогов, а я до сих пор не зашел на прошлогоднее печенье.

Ида налила еще одну чашку чая и пододвинула темноволосому мужчине, с невинным видом откинувшемуся на спинку кресла.

Лермонт сверлил брата взглядом. Рикард никак не реагировал, пока светловолосый брат не перешел в наступление:

– Забавно, что вы с лэри Хольмсварт подружились. Не знал, что ты умеешь, Рикард. С твоим характером…

В ответном взгляде Рикарда, предназначенном Лермонту, плескалась холодная морская вода изумрудного оттенка.

– Близость смерти сближает людей, тебе ли не знать, дорогой брат.

Лермонт показал безупречный оскал:

– Жаль только, что большая часть жизни наполнена рутиной. Непросто выдержать обыденность, не правда ли?

Рикард согласился. Голос его был ровным и безэмоциональным.

– Пожалуй, ты прав. Кому, как не тебе, знать, насколько тяготит унылая повседневность. Ты всегда искал приключений, преимущественно… мимолетных.

Ида понимала, что братья ведут скрытое противостояние, но к чему эта нежданная перепалка, никак не могла уловить.

К ее удивлению, после последних слов брата Лермонт побледнел еще сильнее, в его глазах появилось злое выражение, но он быстро нашелся с ответом:

– К счастью, мои развлечения не так экзотичны, как твои, к тому же они меньше шокируют общественность.

Лермонт резко встал:

– Спасибо за приятное общество, Ида. Надеюсь, что конная прогулка состоится. Буду ждать тебя после завтрака на аллее.

Рикард расправился с чаем в один глоток:

– Обожаю конные прогулки.

Доктор, собравшийся выйти за пределы покоев, резко развернулся:

– Надеюсь, тебе хватит благоразумия не мешать.

Рикард ничего не ответил, и Лермонт ушел.

Ида сидела в глубокой задумчивости, утонув в кресле. Пальцы крепко сжимали пустую чашку. Отмерев, она придвинулась ближе к столу.

– Мне очень понравились цветы. Спасибо.

Рикард отмахнулся:

– Это было совсем несложно: несколько инъекций в стебель и немного времени. Я рад, что ты все-таки вернулась. Считай, что это благодарность за правильный выбор. В какой-то момент я уже отчаялся, но силы твоего сопротивления оказались сильнее болезни.

Ида молча ушла в комнату. Вернувшись, она протянула мужчине маленькую шкатулку.

Он взял ее и спрятал в карман.

Каждый из них думал, как преодолеть возникшую неловкость. Все было по-другому там, на цветущем лугу. В реальности гораздо сложнее.

– Прости, – Рикард смотрел серьезно и печально. – Может, я не имел права. Я не мог не попробовать вернуть тебя. Ты слишком важна.

Ида с трудом выдержала взгляд зеленых глаз, чувствуя, как начинает