Через три дня мы знали, что в могиле как минимум два слоя тел. В северо-восточном секторе Бекки откопала труп мужчины в сине-белом свитере, а под ним еще один – в бирюзово-черном. Я нашла очередной ботинок. В северо-западном секторе обнаружились отвратительно пахнущие брюки и теннисные туфли: под ними что-то разлагалось. Мы решили начать раскопки с нашей второй пробной траншеи, чтобы использовать ее как рабочую зону. Также мы подумали, что неплохо будет очистить какие-нибудь останки для Билла, чтобы, когда он приедет, у него был хотя бы один подготовленный скелет, который он при желании сможет эксгумировать.

Тем временем капитан Хасан, кажется, немного ослабил хватку. Он пригласил нас на традиционный иорданский обед – мансаф: курица в йогуртовом соусе с рисом и йогурт со специями в качестве напитка. Все невероятно острое – до слез. Мы сидели в личном контейнере капитана, возле письменного стола и кровати. По ту сторону забора. Я заметила, что на стене развешено довольно много журнальных фотографий принцессы Дианы.

Он спросил меня очень серьезным тоном:

– Вы знаете леди Ди?

– Ну-у-у да. Правда, не лично.

– Леди Ди очень сильная женщина. Очень чистая. А принц Чарльз – плохой человек.

Наша команда между тем стала еще меньше – Бекки пришлось вернуться в Штаты. Остались только Дуг, Ральф и я. Мы не снижали темпа и преодолевали все препятствия: трижды пришлось откачивать дренажные ямы – все сработали прекрасно; мы постоянно обновляли карты объекта, не забывали фотографировать и документировать вещдоки; полностью очистили территорию от мусора и разных разграничительных знаков, оставив только «линии СМИ»; Камбл запер дверь кладовой, а все пайки перенесли во второй офисный контейнер.

Поскольку Бекки уехала, а Билл еще не вернулся из Боснии, нам вызвались помочь несколько человек, которые не были знакомы с профессией судмедэксперта – Клинт и следователи МТБЮ. И так получилось, что все они начали засыпать меня вопросами, связанными с нашей работой. Это кость? Человеческая? Можешь посоветовать, что мне с этим делать? Может, расчистим этот участок? А что с тем участком? Клиа, тут съемочная группа на проводе, они спрашивают, можно им приехать пораньше? Поговоришь с журналистами? Что делать с этим брезентом? Гвозди у нас есть? Куда нам откидывать землю? Мне нравилось отвечать на вопросы и вместе с коллегами принимать решения. Так, среди прочего мы пришли к заключению, что для облегчения эксгумации нужно перестать делить могилу на сектора и начать рассматривать ее как целое, расчистить или северную, или восточную траншею, а лучше – обе. Я поняла, что мы близки к центру могилы, когда сидела в офисном контейнере и разговаривала по телефону с Полетт, журналисткой из съемочной группы. Я объясняла ей, что они «упустили» лишь начальную фазу раскопок, и тут я поняла, что мой комбинезон жутко воняет. Работая в могиле, я уже привыкла к зловонию и перестала его замечать, поэтому мысленно извинилась перед Клинтом, сидевшим в чистой одежде на другом конце офиса. На этом этапе мы не просто расчищали могилу от грунта, встречая по пути редкие скелеты, мы вплотную приблизились к сплошному массиву тел, которые за пять прошедших лет разложились не полностью.

Глава 15

Переводчица

Обнаружение первых тел вызвало интерес двух наблюдателей за соблюдением прав человека из Хорватии (хорвата и хорватского серба), пожелавших принять личное участие в эксгумации. Клинт попросил меня вкратце рассказать им, что нам удалось сделать. Я показала скелет, который мы раскопали и подготовили для Билла, и немного рассказала о захоронении в целом. Они задали мне несколько вопросов через нашу переводчицу, которую звали Андреа.

– Этот скелет – один из тех, что были найдены в 1992 году?

– Нет, те скелеты хранились в полиэтиленовых пакетах в траншее.

– Здесь могут быть еще тела?

– Не знаем. Все возможно. Очень многое зависит от места поисков.

– Может быть так, что все тела полностью разложились и остались одни кости?

– Нет. Некоторые останки могли сохраниться благодаря наличию грунтовых вод.

Наблюдатели приходили на объект почти каждый день и не уходили даже на обед, иногда обсуждая что-то друг с другом. Как-то один из них, долго простояв позади меня, пока я на карачках скоблила землю, произнес:

– Вы работаете по-настоящему, – и добавил, покачав головой: – Думаю, это все непросто.

По мере того как мы находили все новые человеческие останки, наш объект становился местом регулярных визитов разнообразных официальных гостей. Они обычно стояли на приставленном к могиле деревянном поддоне, чтобы не испачкалась и не провоняла трупным смрадом обувь. А еще поддон помогал четко разграничить, где заканчивается просто земля и начинается место преступления. Клинт рассказывал гостям об истории объекта, а также об открытых судебных делах, в которых оно фигурирует. Гости смотрели на могилу, затем на тех, кто в ней работает, как будто мы были экзотическими и немного отвратительными зверушками в зоопарке. Мы продолжали работать, искоса поглядывая на них и пытаясь угадать, кто они и откуда. Иногда Клинт просил нас объяснить посетителям, чем мы занимаемся. В эти моменты мы снова превращались в людей. Эти «экскурсии» оставляли у меня такое чувство, будто мы, судмедэксперты, антропологи, вместе с мертвыми принадлежим миру могилы.

Тринадцатого сентября было холодно и дождливо. Дуг заболел. Мы собрались уже было накрывать могилу брезентом и вдруг вспомнили, что именно сегодня к нам должен приехать генерал Жак Кляйн, администратор ООН по Восточной Славонии. Пришлось вновь облачаться в комбинезоны и лезть в могилу. Мы сняли брезент, хотя моросил дождь (обычно мы предпочитали так не делать), и попытались организовать дренаж. Мы барахтались в грязи, когда караван из машин и джипов с Кляйном и его свитой припарковался строем перед воротами нашего двора, разметав мощными колесами гравий. Генерал Кляйн, как сказал бы британский писатель и драматург Пелам Вудхаус, производил впечатление человека, который только что купил все вокруг. Он казался больше, чем в жизни, отчасти потому, что стоял на смотровой площадке – в кожаной куртке-авиаторке и в надвинутой на глаза темно-синей кепке, усеянной всевозможными боевыми нашивками. Он курил сигару, стряхивая пепел с куртки. Все приехавшие с ним были в офисных костюмах, что выглядело весьма комично в условиях разверстой могилы, поливаемой всеми дождями мира.

Клинт попросил меня провести экскурсию по могиле, и один из свиты генерала, американец с планшетом, спросил меня:

– Это там джинсы, что ли?

– Да.

Человек с планшетом снова спросил:

– Но ведь под одеждой ничего нет, так?

Тело, на которое он смотрел, было очень сложно не заметить. Мне с