Шрифт:
Закладка:
Собирался все к Вам попасть на блины, да… кончилось тем, что – купил 2 блина в русской лавочке, и устроил «широкую».
Завершил «Куликово поле», пойдет, думаю, в № от 3 марта347. Тру-дно было… – не спал порой. Дерзновенно рискнул ввести в русскую литературу новое – и не как легендарное348, а – факт*. «Могий вместити…»349
С Великим постом Вас всех. Привет Вам, милые. Ваш Ив. Шмелев.
[Приписка:] Рукопись, пожалуйста, – в мой адрес.
28. II. 1939.
3, r. Manin, XIX
Дорогой Иван Сергеевич!
С Великим постом и Вас поздравляем! «Со святою М–цей»* – балагурили семинаристы: так пишется в богослужебных книгах. Мы отговели среди греховной серости и обыденщины. Но в церкви, вдумываясь в привычные с детства тексты, сопоставляя славянский перевод с греческим оригиналом, вновь изумляясь тонкости символики, поэзии, искусства, святости всего чина, – скорбел, что многие не знают этого богатства и духовного блаженства, и просто счастья веры. Какие мы богатые, блаженные, счастливые! Неисчерпаемый кладезь изучений, постижений, образцов и классически-воспитательного материала. Мало Гомера, Вергилия, Горация. Надо и на стихирах, и канонах, и псалтири воспитывать художественно.
На этой масленице и блинов поели. Две предшествовавшие как-то пропустили без блинов. Теперь сидим на грибках, капусте, каше, но и на рыбке. Через месяц с восторгом оценим сладость молочка, масла и яичек. Дай, Господи, Пасхи радостной. Теперь и погода мрачная, и у нас в Академии мрачно и зло от свары, внесенной Федотовым351. Левый фронт в раже и давит на митрополита Евлогия. А мы все честно и разрозненно молчим, сказав свое беспощадное слово осуждения. Но мало честности. Нужен наглый напор всем кагалом. А это нам противно. Истина имеет право быть признанной и без нахальной агитации… В результате зазнавшиеся левые хамы торжествуют. Все будет по-ихнему, а не по-нашему. Начнется месть «реакционерам». Вечная керенщина!..
Конечно, понатужусь что-нибудь выдумать и написать инвалидам. Пока не знаю что. Сугубо в не-писательском настроении.
С интересом ждем конца «Куликова поля».
Дай Бог солнышка и лучей весны, чтобы воскреснуть.
Во всем мире все притаилось в ожидании чего-то грядущего. Ваши А. и П. Карташевы
1. III. 40 г.
91, rue Boileau, Paris, 16-e
Хочу к Вам побывать, милые кумы́, – перед Постом душу облегчить. Кстати, если милость Ваша будет, – блинок съесть, – вернее, поглядеть, я их давно не видал. Черкните стенографно, – когда могу застать. Душевное – вязко, гнётно. А побеседовать есть – о чем.
Привет Вам, милые. Ваш Ив. Шмелев-пустынник.
[Приписка:] Да на какую станцию metro трафить-то?
6. III. 40.
[91, rue Boileau, Paris, 16-e]
Спасибо, милые друзья, – с Вашего разрешения, в субботу к ½ 1-го дня буду у Вас: мне очень хотелось бы видеть Вас свободным, не торопящимся, – послушать беседы мудрой. Спасибо Вам, милая кумушка, на будущем блине.
Жду Ивика скоро. Пахнет весною, а в жизни – стужа и бесова метель. Ну, да поговорим. Был у меня Антон Иванович352, – читал мне письмо французским господам, и еще… Жму Вам руку за превосходный «Корень зла»353. Даю читать. И о Церкви – добро зело!
Привет обоим Вам, милые. С Масленицей! Ваш Ив. Шмелев.
31 марта 40.
91, rue Boileau, Paris, 16-e
Дорогой Антон Владимирович,
По поручению и просьбе всего генералитета Союза русских инвалидов припадаю к милосердию (и долготерпению) Вашему и ходатайствую о небольшой хотя бы статье к майскому (во имя св. Николая) № (специальному) «Инвалида». Нынешний год – сугубый, чреватый всячески и – горевой особенно. Отзовитесь! Без Вас нельзя. Вы дотягиваетесь до скованного суетами сердца «милостивцев». Помогите! Может быть, это уже последняя «лямка». Срок-предел 15–18 апреля. Адрес – на меня, как обычно.
«Свет истинный»354 отыскал и жду случая послать Вам. На днях вышлю.
Привет куме и Вам – сердечный. Ваш Ив. Шмелев.
[Приписка:] Ильин тоже обдумал много и редакций – и получил толчок в душу, – пришлет. Я тоже напишу, но не отделаюсь «рассказцем», а – к сердцу завопию, если порох не отсырел. И. Ш.
27 (14). IV. 1941 г.
Христо́съ Воскресе!
Вот уже и Антипасха* сегодня, а мы так и обезволили, не доехали до Вас, дорогой Иван Сергеич. И нигде не были, и никто у нас не был, кроме 1-го дня. Страстную и Пасхальную я провел «в чаду» богослужений, так для отдыха мозга и самозабвения. Хорошо, но юности восприятия уже не было. Подавляла больная действительность.
Мы не усиливались добыть пасхальных материалов. Но нам неожиданно и без просьб друзья добыли и яиц, и масла. И мы встретили Пасху со всеми символами.
Головину355 об адресе Краснова написал и сообщил Ваш адрес. Может быть, он Вам уже и написал его.
Складно ли будет, если заедем к Вам 1 мая, в четверг, около 5 часов? Ненадолго. Никаких чаев, пожалуйста.
Ивик у нас был. Хорошо поговорили. Он складный.
Совершается неизбежное, неожиданное лишь для добровольных слепцов… Ваши Карташевы.
[Приложены 2 листа cо стихами песнопений по-гречески, русским переводом и комментарием.]
30. V. 41.
[91, rue Boileau, Paris, 16-e]
Дорогие Павла Полиевктовна и Антон Владимирович,
После многих справок и размышлений пришел к выводу, что письмо к Dr. Goebbelsʹу имеет мало шансов дойти и дать желательный результат: слишком много плотин и посредников. Скорей и верней иное: посылаю (прилагается копия) проф. доктору А.Ф. Лютеру. Он 1) чуткий человек, 2) занимает видное положение (и почетное) – директор государственного книгохранилища в Лейпциге, 4) может иметь видные и культурнейшие связи с людьми, от которых может зависеть судьба Стивы. Держу заказное письмо до Вашего одобрения. Жду быстрого решения. Деталь с военным крестом несколько разнится от Вашего рассказа, но так, не затрогивая сущности, – проще, ибо не смею рассчитывать на полное психологическое понимание
