Он явно хотел показать, что контролирует ситуацию. На секунду даже командный тон вернулся. Я подал ему руку, и он медленно привстал. Мы долгие минуты пытались перелезть через бортик, потому что у Скэриэла тряслись ноги и кружилась голова. В итоге я не выдержал, взял его на руки и приподнял. К моему удивлению, он даже не возмутился. Кажется, силы его иссякли. Он присел на бортик, вновь прикрыл глаза и непослушными пальцами, словно трёхлетний, попытался справиться с пуговицами.

– Дай я. – Я отвёл его руку в сторону. – Только держись за моё плечо.

Скэриэл, не споря, слабо вцепился в мой свитер. Я быстро разобрался с пуговицами и стянул с него пиджак, который из-за воды, казалось, весил тонну. Мокрую холодную рубашку, противно липнущую к коже, приходилось снимать осторожно, потому что Скэриэл будто бы с ней сросся. Его штормило, стоило мне потянуть за рукав. Затем я помог ему снять ремень, брюки и носки. С брюками особенно пришлось повозиться. Скэриэл не мог долго удерживать равновесие, я боялся, что он упадёт назад и ударится головой о кафель. Или завалится вперёд и разобьёт себе лицо.

Стягивать нижнее бельё было мучительно. Скэриэла снова начало тошнить, и, не успев сориентироваться, он сблевал в раковину, испачкав волосы и подбородок. Пришлось одной рукой удерживать его, а второй направлять струю тёплой воды. Он плохо соображал и ещё хуже управлял своим телом. Я впервые видел его таким беспомощным.

Сделав воду горячее, я облил его с ног до головы, даже не задумываясь о том, что могу затопить ванну. Скэриэл дрожал, уставившись в одну точку где-то сбоку от меня. Пока он пытался удержать равновесие, я схватил большое полотенце и плотно закутал его.

– Всё нормально, – повторял Скэриэл, словно сам себя хотел в этом убедить.

Он держался из последних сил; на него было больно смотреть. Подставив своё плечо, я вместе со Скэриэлом двинулся в спальню, а после, уложив его в кровать, укрыл одеялом.

– Жди меня. Я сейчас принесу воды, активированного угля. – Замешкавшись, я добавил: – И таз на всякий случай.

Скэриэл смотрел на меня так, словно готов был прямо здесь умереть. Взгляд его был отстранённый, равнодушный, будто он под наркотиками. Я быстро вернулся и попросил его приподняться, чтобы принять уголь.

– Мне лучше. Не надо, – натянув одеяло на голову, пробубнил он.

– Не начинай, мне ещё в ванной убирать.

– Ничего не делай, я сам уберу.

– Иди на хрен, придурок, – проворчал я, стягивая с него одеяло. – Лежи и не дёргайся.

Скэриэл нахмурил брови, но быстро сдался.

– Ладно. – Он приподнялся и нехотя выпил лекарство.

– Зачем ты это сделал? – спросил я, когда уже собирался покинуть комнату.

– Что именно? Я много чего натворил, уточняй.

– Ты знаешь, о чём я. Таблетки, ванна…

Он лёг, отвернувшись от меня:

– Ты не поймёшь.

– Хватит, Скэриэл! – вспылил я. – Мне надоели твои игры.

Он повернулся и враждебно посмотрел на меня.

– Уходи.

– Но…

– Уходи! – Он взмахнул рукой. Я испугался, что сейчас меня откинет тёмной материей, как Райли, но Скэриэл сжал кулак, зажмурился, пытаясь обуздать гнев, и спустя мгновение проговорил уже спокойно: – Уйди, Джером. Я устал. Отдохну, и мы поговорим.

Я молча вышел из его комнаты. Ярость клокотала во мне, да так мощно, что я не удержался и ударил кулаком по стене. Ещё немного – и Скэриэл мог умереть. Я чувствовал, что чуть не потерял его. А если я однажды не успею?

Через два часа приехал с продуктами Эдвард. Я был всё ещё зол, и это не укрылось от его внимания.

– Чего ты? – спросил он, пополняя холодильник. – Со Скэриэлом поссорился?

– Я… – и замолчал. Не знал, стоит ли рассказывать о том, что я видел в ванной. – Ты, случайно, не в курсе, Скэриэл принимает какие-нибудь таблетки?

Эдвард нахмурился. Казалось, он сразу понял, к чему я веду.

– Он опять?.. – Он опёрся руками о стол и выжидательно посмотрел на меня.

– Что?

Он молчал, и я взмолился:

– Что опять? Скажи.

– Я не знаю, – отмахнулся Эдвард. – Не уверен, что он мне тогда сказал правду.

– Когда? Что ты видел?

– Послушай, – нерешительно начал Эдвард. – Иногда у Скэриэла шарики за ролики заходят, и он, кхм, как бы это объяснить, пытается узнать пределы своих возможностей как переносчика смерти. Творит адскую дичь. Я бы сказал, смертельную.

– Что это значит?

Эдвард вздохнул:

– Ну… например, он попытался повеситься, а я должен был контролировать процесс. Он долго меня уговаривал. Зря я вообще согласился. А до этого прижигал себе кожу на руках и ногах и наблюдал, как быстро ожоги заживут. Пахло ужасно. Меня тогда чуть не стошнило.

– Он сумасшедший, – тихо выдал я.

– Нормальный бы всё это не затеял, – согласился Эдвард и нахмурился. – Так. Что случилось, пока меня не было?

– Он наглотался какой-то дряни, – нехотя признался я.

– Чёрт. Снова таблетки. Но хоть не пытается вспороть себе живот.

– Снова? Это уже было?

– Да. Пару раз точно. Наверное, он повышает дозу или меняет препараты.

– Он может так умереть.

Эдвард открыл банку пива и сделал большой глоток.

– С ним бесполезно спорить. Ты же знаешь. Он не жалеет ни себя, ни нас.

– Я нашёл его в ванне, полной рвоты. Он был в отключке. – Я кусал губы и нервно хрустел пальцами. – В раковине была упаковка из-под таблеток. Он сказал, что хочет забыться или наказать себя.

Эдвард хмыкнул:

– Да он по жизни себя наказывает. Скэриэл умён, но мы-то знаем, что с головой у него проблемы. Жаль, что алкоголь и никотин на него не действуют. Может, помогли бы снять стресс.

– Наркотики ведь тоже не действуют?

– Насколько я знаю, нет. Значит, он нашёл выход в передозировке. Знаешь что? Не нравится мне всё это. Обычно он заранее предупреждал меня, когда хотел экспериментов.

– Он был в костюме. Лежал в ледяной воде. Я подумал, что он уже умер.

Эдвард округлил глаза.

– Что? В костюме? Да что с ним такое… – Он всплеснул руками. – Я думал, он хотя бы подготовился, прежде чем экспериментировать. Получается, это всё на эмоциях…

У меня даже не осталось сил удивляться. У Скэриэла были тайны от меня. Сколько их, не счесть. А вот Эдварда он в какие-то из них посвящал. С одной стороны, мне было неприятно, а вот с другой… Хотел ли я знать все его тайны? Выдержу ли я их?

Я устало произнёс:

– Не понимаю, что в его голове. Вот честно. Смотрю на него и не понимаю, о чём он думает.

Эдвард уже снова взял себя в руки. Потер глаза и вынес мрачный вердикт:

– Быть может, это и к лучшему. Достаточно нам и одного психа в команде.

25

– Можете передать отцу, что я почти разобрался с тёмной материей. – Я неотрывно разглядывал картину Давида на стене, «Бонапарт на перевале Сен-Бернар». Помедлив, я добавил: – Думаю, что смогу сдать экзамен.

Мне не хотелось вновь весь сеанс просидеть в кресле напротив психотерапевта. Неуютно было постоянно находиться у неё на виду. Складывалось впечатление, что я не более чем лягушка, которую препарируют на уроке биологии.

– Почему бы вам самому ему об этом не сказать? – ровно спросила миссис Рипли.

Сегодня она была в тёмно-синем классическом костюме: сорочка, жилетка и брюки, которые подчёркивали её стройную фигуру. На пальцах кольца, на этот раз совсем другие. Складывалось впечатление, что она их подбирала под костюм. Я сам не заметил, как начал нагло её разглядывать, остановившись на пороге.

– Но именно вам платят за решение моих проблем, – напомнил я.

– Вы сегодня довольно грубы.

Я стоял к ней спиной, но слышал в её голосе лишь лёгкое удивление. Если она обиделась, то никак этого не показала.

– Прошу прощения, у меня не было намерения вас обидеть, – спешно заверил я, повернувшись. Миссис Рипли улыбалась уголками губ, взгляд её был заинтересованным, словно я предстал перед ней в новом свете. – Возможно, дело в том, что у меня сегодня выдалось не лучшее утро.

– Что-то произошло? – Голос её был всё таким же спокойным, и мне в ней это очень нравилось.

– Ничего. – Я пожал плечами. – Просто проснулся в своём доме.

– Вам не нравится находиться в собственном доме?

– Скажем так… – Задумавшись, я постарался избежать громких слов. – Я не в восторге.

– Где бы вам хотелось находиться?

– Иногда кажется, что я не на своём месте. Быть может, я мог бы