На центральной панели обнаруживаем сад растления детей Венеры, зацикленных на плодородии, семяпоглощении (поедание фруктов – поглощение семян растения) и семявоспроизведении (эротические метафоры и сцены). Похотливая природа людей инициирована грехопадением Адама и Евы, расхитившим райский сад и непорочный Эдем, зародив в мироздании ненасытную жажду страсти, неуёмное утоление желаний. Блаженный Августин открыл нотарикон в имени Адама: четыре буквы А-Д-А-М являются первыми буквами греческих названий четырёх сторон света («Anatole», «Dysis», «Arktos», «Mesembria»). От Адама идёт и «ген греха»: Августин писал о наследственном грехе и порче человеческой природы ввиду проступка первых людей. Богослов пришёл к выводу, что душа каждого человека заражается первородным грехом через тело или, точнее, телес-ную похоть.

Так проступок прародителей обрёк всю последующую историю мира на тотальный грех, во всех сторонах света. Но, с другой стороны, Августин видит в Адаме прототип Христа: Адам спит для того, чтобы могла быть сделана Ева: Христос умер, чтобы могла быть образована Церковь. Когда Адам спал, Ева была сделана из его ребра. Когда Христос умер, Его бок был пронзён копьём, и кровь Христова стала основой церкви… Сам Адам был Тем Самым, Кому суждено было ещё прийти.

Христос является выразителем, образцом и гарантом Божественного порядка. Христос есть начало и конец, альфа и омега, с Него всё начинается и к Нему всё возвращается; весь триптих разворачивается вокруг идеи связи начала и конца – творения и Апокалипсиса. Линия горизонта едина для всех частей триптиха и связует генеалогию всечеловеческого падения. Озеро рая будто перетекает в озеро центральной части, представлено оно и в аду, но уже в замёрзшем состоянии: по нему скользят и проваливаются под лёд рискующие жизнью души.

Потерю ветхозаветного рая искупила новозаветная жертва Христа. Утрата рая может быть преодолена мистическим соединением души и Творца посредством духовной любви и веры в Христа, а также путём посмертного слияния души и её Создателя после Страшного суда, в этом суть желанности смерти и Апокалипсиса как возможности возврата души в лоно Господне.

Триптих Босха содержит идею о взаимосвязи начала и конца – и во вселенском масштабе, и в масштабе индивидуальной души. Левая створка демонстрирует, что в грехе есть надежда на искупление: пролитая Христом кровь может стать источником жизни, а древо познания – это и крест, и искупление. Основные элементы триптиха – овал и круг. Босх создаёт образ мира: закрытые створки изображают земной шар. «Райская» створка центрирована сферой, внутри которой сидит сова, вокруг сферы разлито озеро, фигуры композиционно окружают Бога. Центральная панель преисполнена образами круга: «озеро Венеры», вокруг которого всадники образуют хоровод похоти, всевозможные шары и сферы, плоды и ягоды. На «адской» панели по полям шляпы «человека-дерева» и под «аккомпанемент» волынщика, образуя круг, шествуют пары, а взор, направленный в полуобороте самим «человеком-деревом», адресован Адаму, как бы смотрящему на него с правой створки, оба персонажа связаны с Древом и его попранием. В аду у Босха «кругов» меньше, тем не менее геометрически точный круг представляет собой яма для испражнений пернатого дьявола. Сей адский нужник визуально рифмуется с «озером Венеры» на центральной панели и водоёмом с монструозными существами на переднем плане створки «рая». Все три образа изображены как искусственно сделанное, старательно и ровно выкопанное углубление в земле. Они контрастируют с водоёмами, подобными естественным природным образованиям, также присутствующим и на всех трёх частях триптиха.

Рис. 33. Чрезвычайно важная для понимания концепции рая миниатюра. Под Древом Познания, взявшись за голову, лежит Адам. По стволу ползёт змей, и из его пасти Ева берёт яблочко, которое тут же даёт роду человеческому, инициируя грех и смерть, изображённую в виде скелета подле людей. Над Евой нарисован череп. С другой стороны от Древа стоит иконографически такая же женщина, только торжественно облачённая в небесно-голубое платье. На её голове – корона, это и Мадонна, и Церковь. Она тоже срывает с Древа (на котором мы видим Нового Адама – распятого Христа), но срывает – облатки. Тело Христово дано всем верующим и противопоставлено плоду греха. Однако в сложном образе показана связь грехопадения и очищения, Евы и Церкви, Адама и Христа, смерти и бессмертия и т. п., неотделимых друг от друга оппозиций. Salzburg Missal. Clm. 15708-712, fol. 60 v, v. 3, ок. 1478-89 гг. Bayerische Staatsbibliothek, Munich.

В зависимости от контекста круг символизирует или совершенство космоса, или грешника, ведомого своими бесконечными и бессмысленными желаниями, которые порождают череду новых желаний, и их насыщению нет конца. Круг выражает идею тотальности и всеобщности, неотвратимости и неизбежности Конца света и Страшного суда.

В этом триптихе, как и в «Возе сена», Босх акцентирует внимание на идее слепоты, глухоты, лености телесной, а следовательно – духовной. Множественные образы стекла – метафоры ненадежности, отстранённости, зеркального искажения, нарциссической зацикленности на своём отражении, на себе (в дальнейшем эта тема будет исчерпывающе развита во фламандских натюрмортах на тему memento mori). Стекло в виде колб и алхимических сосудов наделяется негативными коннотациями: гордыня человека толкает его претендовать на тождественность своих деяний творчеству Создателя посредством алхимических практик, отчего гордец попадает в ад.

Однако триптих предоставляет множество противоречий, важнейшее из которых может быть связано с посланием Босха, осуждающего лжезнание, похоть и плоть, но в то же время выставляющего их напоказ. «Сад земных наслаждений», как было упомянуто выше, предназначался для частного пользования, не для публичной демонстрации в церкви. Сцены, изображающие обнажённое естество, не исключали вуайеристского и эстетического удовольствия от произведения искусства, которое должно было порицать желания и мысли смотрящего на него зрителя, но одновременно и вызывать их. Ситуация возникновения новых образов и мыслей, желанность и вожделение их с единовременным отрицанием и порицанием, представляется весьма характерной чертой для периода модификации картины мира Средних веков под натиском реалий Нового времени.

Рис. 34. Внешние створки зеленовато-серой гризайли триптиха изображают землю. Отсутствие цвета может быть связано с моментом создания Бытия Богом – до сотворения Солнца и Луны. Сфера Земли наполняется водами, из них выступает суша с ещё не расцвеченной потенцией флоры на ней. Бог – он изображён слева сверху – восседает в папской тиаре с книгой в руке в пустом «космическом» пространстве.