клубника фигурирует в негативном контексте, как ягода, за которой прятался холоднокровный и злой змей-искуситель. У Босха же клубника и земляника также отсылают к образу запретного плода и вкушения.

Рис. 18 б. Примечательно, что именно мужчины в Саду самозабвенно увлечены поглощением ежевики. В средневековой поэзии ежевика зачастую становилась аллегорией любви: вкус ягоды приятен, но срывая её можно болезненно уколоться до крови (например, в поэзии Николя де Маргиваля).

Рис. 18 в. В Хертогенбосе и его окрестностях и сегодня растут обильные заросли и кущи ежевики. Распространённая в этой полосе ягода была хорошо знакома Иерониму.

Рис. 19. Голубой шар центрального фонтана напоминает сферу мира, сплошь попорченную трещинами. На кольце, «сатурнообразно» обнявшем сферу, образ перевёрнутой с ног на голову пары выражает идею извращённости и ложности всего происходящего здесь. Внутри шара, в тёмной нише – мужчина похотливо тянется к «холму Венеры» своей подруги, а её рука – к чьему-то обнажённому заду. Правее – мужчина в воде сладострастно вкушает «соки» фонтана. Негр в фантастической лодке явно одержим вожделением овладевания обнажённой блондинкой, а справа на дальнем плане – назревает соитие русалки и нагого юноши.

Рис. 20 а. Тритон и русалка – традиционные для Средневековья аллегории греха похоти.

Рис. 20 б. Сирены, русалки обычные и раздвигающие хвост – частые героини рукописных миниатюр. Манящая привлекательность этих феминных существ знаменовала грех похоти и сластолюбия, но, в определённом контексте, также и плодородие. Hortus sanitatis, «De piscibus», 1491 г. IB.344. British Library, London.

Для Фабия Венера значила вожделение, а для Исидора Севильского (ок. 560–636 гг.) – половое размножение (Исидор в добавок объявил сына Венеры Эрота/Купидона «демоном блудодеяния»)[27]. Блаженный Августин рассуждал о женском (Либера) и мужском (Либер) божествах, производящих женское и мужское семя. Августин отождествлял Либеру с Венерой, а с Либером связывал образы плодов и семян, а также виноград и виноградные лозы, которыми изобилует центральная панель «Сада земных наслаждений». Безусловно, плоды и семя не являются исключительно плодами и семенами, но метафорами плодородия и размножения.

Венера идентифицировалась с похотью, одним из семи смертных грехов, изображалась с зеркалом как символом праздной неги и нарциссизма, который должен быть преодолён и побеждён Целомудрием. Образ женщины с зеркалом возникает у Босха на адских створках триптихов и в аллегориях греха гордыни. Краса и нагота Венеры вызывали тревогу и страх перед сексуальностью, перед стихийной мощью либидо: сохранились сказки о юношах, соблазнённых Венерой и ставших служителями дьявола. Случайно же найденные античные статуи или изображения богини нередко считались источниками бед.

Венера, конечно, ассоциировалась с планетой, персонифицированой в образе этой богини в астрологических трактатах. Мы же помним, что жизнь небесных тел в средневековой картине мира непосредственно влияла как на характер, на темперамент, так и на физическое состояние человека.

Планета (богиня или природная сила) воздействовала на физиологию людей. Считалось, что производство семени, как и менструальных жидкостей, зависело от взаимодействия тепла и влаги (средневековая медицинская теория полагала, что сперматозоиды генерируются в крови). Управляя теплом, влагой и кровью, Венера запускает процессы производства спермы и менструальной жидости. И мужчины, и женщины восприимчивы к астральным влияниям Венеры, однако последние почитались более уязвимыми пред ней. В средневековой медицине и астрологии постулировалось, что женское тело накапливало избытки влаги, которые отчасти изливались (очищая) во время менструации, и было холоднее мужского, по своей природе более тёплого, и не столь перегруженного водами. Птолемей, а вслед за ним средневековые авторы, называют Венеру, связанную со влагой, женской планетой. Венера, обладая властью над теплом и влагой, «естественным путём» управляет женщинами через взаимосвязь менструаций, сексуального желания и способности к деторождению. Как и молодые люди и аристократы, женщины удостаивались чести называться «детьми Венеры», но если первая группа могла избежать планетарных влияний, то женщины по своей природе принадлежали Венере.

Объясняя это неравенство, Боккаччо утверждал, что женщины очень сильно возбуждаются под воздействием нагревания от Венеры. Да и в целом средневековая наука утверждает представление о женщинах как о сексуально неуравновешенных существах: женщины эмоциональнее мужчин, а поэтому склонны к унынию, зависти, любовной тоске, сексуальным излишествам. Так формируются мифы о женской сексуальной несдержанности, распущенности и доступности. Так средневековая патриархальная идеология (склонная, как и всякая идеология, к маскировке) прячется за фасадом псевдофизиологических аргументов, которые легитимируют её право определять судьбу и облик мира.

В XV веке мы находим ряд произведений о поведении людей под воздействием Венеры. К примеру, в «Храме из стекла» Джона Лидгейта, поэта XV века, богиня любви – символ коитуса и страсти. Примечательно, что этот текст связан с логикой чувственного сна, который видит главная героиня. Храм же любви передан как стеклянный, – хрупкий материал повсеместно представлен на картине Босха: трубки, осколки, пара в стеклянном шару и т. п. Иногда символику стекла трактуют в алхимическом ключе (рис. 23, 25). Хрупкость стеклянных предметов метафорически означает как иллюзорность и зыбкость эротических грёз, так и обманчивость, ошибочность и опасность явных чувственных влечений. Как и фонтан Венеры или источник вечной молодости (рис 21, 21а).

Вокруг озера скачут обнажённые мужчины – этот зацикленный бег символизирует женскую власть над мужчинами, рыцарями, теряющими благоразумие и самоконтроль. Заворожённые силой женского, чувственного притяжения (как был заворожён Адам), мужчины уподоблены диким зверям, которых они оседлали. Наездники образуют процессию, хоровод вожделения и порока, ведь они «дураки Венеры», – пленники своей похоти. Животные, такие как дикий кабан, лошадь, осёл, медведь, коза, бык, верблюд, лев и леопард (некоторые из них изображены с подчёркнуто гипертрофированными гениталиями) в бестиариях обозначают разнообразные грехи, порождаемые человеческими страстями. Соответственно, животные несут и направляют горевсадников ко грехам. К тому же – в повседневной речевой практике и литературе времени Босха нередко использовались эвфемизмы и выражения, воспроизводящие образы верховой езды или оседлания животных и служащие для обозначения полового акта (рис. 22 а–д).

Рис. 21 а. В центе озера плавают, плещутся, соблазняют, милуются обнажённые женщины – богини любви, Венеры. Они становятся