внутренней чистоты и врожденного благородства: она как бы хотела поделиться с окружающими людьми выпавшим на ее долю большим счастьем быть царской дочерью, и это неизменно располагало к ней всех зрителей, смотрящих в ее ласковые глаза.

Петра Басманова встреча с царевной будто окатила некоей очищающей волной, смывающей с его сердца все тяжелые печали и вздорные тревоги, его душа наполнилась еще неясным ожиданием счастья и радости, что он видит прекрасную царевну. Не помня себя, он пошел вслед за нею в собор, забыв про своих отставших холопов и всю церковную службу впервые в жизни неотрывно смотрел не на святые образа, а на Ксению, стоящую рядом с матерью в приделе Похвалы Богородицы на верхнем ярусе храма, будто она была небесным ангелом, случайно залетевшим в церковь. Молодого Басманова не смутило даже близкое родство очаровавшей его царевны с ненавистной ему царицей Марией Годуновой. Мгновенно будто ниоткуда родившаяся в его сердце любовь оказалась гораздо сильнее многолетней вражды с дочерью Малюты Скуратова.

После окончания богослужения Петр Басманов вышел из Успенского собора окончательно покоренный молодой красавицей из царской семьи, и дерзкая мечта, словно путеводная звезда, стала светить ему в его душе. Жизнь для него снова заиграла яркими красками, всякая печаль и тоска покинула еще недавно скорбящего вдовца и открылась дорога к новому счастью. Мысленно молодой боярин представлял себе, как едет счастливый на тройке к своему новому терему вместе с любимой девушкой, он всячески лелеял этот желанный образ, и его не смущало, что ему так же было далеко до брака с царской дочерью как до светящей над Кремлем полной луны. Царь Борис благоволил ему, и Петр твердо намеревался так верно служить царской семье, не жалея своей жизни, чтобы даже царица Мария признала его достойным руки ее дочери.

Глава 2

Московский Кремль, куда начал так сильно стремиться попасть влюбленный Петр Басманов в качестве царского зятя воспринимался русскими подданными Бориса Годунова как рай на земле, недоступный для многих простых людей. Со времен московского князя Ивана Даниловича, получившего прозвище Калита, княжеские палаты возводили на самом красивом и возвышенном месте Боровицкого холма. В первой половине 15 столетия на краю возвышенности зодчие возвели роскошные хоромы для гордой супруги князя Василия I Софьи Витовтовны, посчитавшей прежние деревянные здания княжеского двора слишком простыми для себя: богатым убранством и высотой они не уступали дворцам европейских властителей. И впоследствии княжеские палаты довольно часто перестраивались и переделывались из-за многочисленных пожаров, расширений и переделок, соответствующих времени и вкусам московских правителей.

Долгое время все княжеские строения были исключительно деревянными. И только в конце 15 — начале 16 века на территории Кремля под руководством итальянского архитектора Алевиза Фрязина русские зодчие возвели первый каменный Дворцовый комплекс для Великого князя Василия Третьего. Состоял комплекс из Грановитой, Средней Золотой, Набережной, нескольких столовых палат и ряда сооружений различного назначения. Спустя несколько десятилетий, при Борисе Годунове здесь же появился новый дворец.

В начале 17 столетия царь начал в Московском кремле грандиозное каменное строительство, чтобы предоставить возможность «людям питатися», получая продовольствие за работу на стройках. Именно тогда была надстроена третьим ярусом грандиозная колокольня Ивана Великого.

В 1601—1603 году на склоне Боровицкого холма над Москвой-рекой, в месте, где прежде стояли деревянные хоромы сыновей Ивана Грозного, были возведены трехэтажные каменные палаты, позднее получившие название Запасного дворца. Это была крупнейшая дворцовая постройка Московского царства того времени, протяженность ее южного фасада составляла более ста метров.

В плане новое здание имело вид замкнутого каре с внутренним двором. Южная часть Запасного дворца представляла собой двухэтажное здание на мощном высоком цоколе, врезанном в склон Боровицкого холма и игравшем роль подпорной стены. Здесь располагались погреба и мастерские, в том числе Монетный двор.

По восточной и западной сторонам двора разместили каменные хозяйственные постройки. Северное крыло дворца примыкало к Сретенскому собору, имело два нижних каменных этажа и один верхний — деревянный. Внутренний двор был окружен длинной арочной галереей, характерной для ренессансных построек. Через арку за апсидами церкви можно было попасть в передний парадный двор царской резиденции.

Наружные фасады здания имели выделяющиеся междуэтажные карнизы и оконные проемы, обрамленные наличниками с треугольными сандриками. Редко расположенные небольшие окошки нижнего яруса, более частый ритм окон второго этажа и богатая пластика верхнего третьего этажа производили впечатление монументальности и величественности сооружения. А каждая ступенька царского Золотого крыльца была отделана невиданным украшением — белым резным камнем.

Отдельные здания нового дворца были связаны сложной сетью лестниц, галерей, открытых внутренних дворов. Замысловатый дворцовый лабиринт украшал богатый и многоцветный декор здания, раскрашенный яркой киноварью и травянисто-зеленым цветом, дополнявшийся позолотой. Цветовое богатство дополняла зелень сада: там садовниками выращивались цветочные клумбы, высаживались фруктовые деревья и кусты. В любимом месте прогулок царской семьи разбили пруд, лили свои водные струи фонтаны, и меж цветущих яблонь и груш виднелись купола церквей.

Жилые деревянные покои царя Бориса и его семьи занимали западное и южное крыло дворца. В одной из сводчатых палат южного крыла, украшенным изображениями Китовраса и невиданными сказочными зверями, а также рисунками больших чуть ли не в человеческий рост цветами через полгода как ее впервые увидел Петр Басманов сидела в кресле царевна Ксения. Вместе с дочерями московских бояр, которые окружали ее словно предрассветные звезды восходящее солнце, она прилежно рукодельничала, вышивая золотыми нитями по бархату.

Подпорки кресла царевны соединялись точеными проножками. Сидение, чтобы его владелице было мягко на нем сидеть мастера обили коричневой кожей. В передней части обивка находила на царгу и была прибита к ней гвоздиками. Локотники — гладкие, изогнутые, с изящными завершениями в виде завитков — крепились к точеным стоечкам. Спинка кресла высокая, прямая имела точеные боковые стойки, завершающиеся небольшими фиалами. В верхней части спинки виднелось выступающее полукруглое навершие, по обе стороны от него расположились украшения сквозной резьбы в виде двух соприкасающихся виноградных гроздей. Средняя часть спинки была покрыта кожей того же цвета, что и сидение.

Приближенные царевне боярышни шили, сидя на широких удобных резных стольцах — маленьких скамьях с квадратным сидением, покрытых дорогой персидской тканью.

Используемая ими техника золотого шитья, выработанная в середине шестнадцатого века в мастерской Ефросинии Старицкой, была очень сложной. Основой для вышивки как правило служил бархат или шелк с льняной подкладкой. Лица и руки человеческих фигур выполнялись шелками телесного цвета, гладью, мелкими стежками. Для вышивания более ярких одежд, а также пейзажей использовали золотые и серебряные нити и самые разнообразные узоры, имевшие весьма поэтичные