– Еще немного, еще чуть-чуть, – сделав большой глоток, произнес Решетников. – А потом мы присвоим тебе титул „Янтарная королева“ и оденем от Сен-Лорана. Хотя ты, Марин, красива даже в подводном костюме. – Валентин заскользил зрачками по стройному телу девушки, занятой мытьем посуды.

Наблюдавший за приятелем Веригин щелкнул перед его носом пальцами:

– Не отвлекайся, старик! Пей кофе!

– Я пью, пью, – перевел глаза на Максима Валентин.

– Ага, вприглядку. Если мы не поторопимся, то можем дождаться визита домохозяйки. Она уже взяла за правило досаждать нам своими посещениями. Того и гляди, начнет ходить сюда, как на работу.

– В самом деле, поспешим, – допив кофе, встал со стула Решетников. – Не хочется в очередной раз выслушивать вариации на тему „Овес нонче дорог“.

– Дал бы ей деньги, она бы и отстала, – высказала свою точку зрения Лосева.

– Сколько раз говорено! Раз дашь поблажку, тебя тут же взнуздают. О всех условиях сделки мы обусловились заранее. Я ей заплатил аж за три месяца вперед. Вот это и было моей ошибкой. Надо было выдавать деньги помесячно.

– У нее бывший муж – пьяница. Он-то с нее все деньги и тянет, – сказала девушка, отойдя от раковины и взяв кружку с черным ароматным напитком.

– Откуда ты это знаешь? – Веригин откинулся на спинку стула и, вытащив из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет, закурил.

– Да она мне почти всю свою биографию рассказала. Одинокая женщина, надо же кому-то излить душу, поделиться наболевшим. Был у нее брак нормальным, потом ее супруг получил на работе травму, ушел на пенсию по инвалидности, да и сгубила его водка. Как она объясняла, не смог пережить своего увечья. Это, чтоб вы знали, его квартира. А она живет в своей. Он же к ней иногда приходит и клянчит деньги на бутылку.

– А она бежит к нам!

– Вывод верный, Валентин.

– Но денег я ей все равно не дам! Из принципа.

– Где же ее муж живет сейчас? – поинтересовался Веригин.

– Нигде. Бомжует где придется.

– Видно, ты вошла в доверие к хозяйке, – пришел к заключению Максим. – Все семейные тайны перед тобой открыли.

– Я ее не просила исповедоваться. Сама все рассказала.

– Время! – застучал по стеклу ручных часов Решетников. – Марина, допивай кофе, Макс, кончай перекур!

– Так, началась диктатура, – прошептала девушка, скосив глаза на Веригина, пускавшего в потолок кольца дыма.

– Если хотите, то да – диктатура, – услышал слова Лосевой Решетников. – Придется подчиниться режиму. Прелестями демократии будете наслаждаться в Белокаменной после успешного исхода операции.

– Есть, товарищ маршал Советского Союза! – гаркнул Максим, положив левую ладонь на макушку, а правую поднеся к виску.

– Ну зачем все понимать так буквально? – пожал плечами Решетников. – Не принимайте близко к сердцу. Это веление обстановки, а не прихоть самодура. Взываю к вашей сознательности и уповаю на вашу сострадательность. – Он сложил по-монашески ладони, прижал их к груди и воздел очи к небу, отгороженному от него несколькими бетонными перекрытиями панельного дома.

– Все придуряешься? – рассмеялся Веригин. – Отца-командира из тебя бы не получилось, а вот Папой Римским ты вполне мог бы стать.

– Помолимся, братья и сестры, за наши грешные души! – Валентин перекрестился. – И да благословит нас Господь в нашем нелегком труде! Аминь!

– Надеюсь, обойдемся без целования креста? – улыбаясь, спросила Лосева, поднимаясь из-за стола.

– К сожалению, упомянутый вами аксессуар культового обряда у нас отсутствует, – горестно вздохнул Решетников.

– Кадило тоже, – добавил Веригин.

– Но не забывайте, что у нас есть подсвечники! И это только малая доля того, что нам еще предстоит выгрести из этих убежищ вечной тьмы! Так что вперед! Промедление смерти подобно! – Решетников провёл ладонью по шевелюре друга. – Зря голову мыл! Вода в катакомбах сам знаешь какая, чистой не назовешь.

– Это мое личное дело! – Максим вдавил окурок в пепельницу. – Быть чистым не вредно!

– Чистота – залог здоровья, – напомнила тривиальный лозунг медиков Лосева.

– Я рад, что мои соратники-единомышленники берутся ежедневно за дело чистыми руками. – Валентин картинно зааплодировал.

Сполоснув чашки, Марина вытерла руки о полотенце и, оттопырив нижнюю губу, пустила струю воздуха на сбившуюся челку:

– Мы готовы. Пойдем, Максим, отрабатывать бурные овации.

– Пойдем.

Меньше чем через час они уже подходили ко входу в подземелье, добираясь до него, по своему обыкновению, пешком от автомобильной дороги. Приблизившись к проему, Решетников остановился.

– Так, вы перебирайтесь на плот, а пока ты, Макс, вернешься за мной, я тут совершу небольшую экскурсию по окрестностям.

– Сильно не увлекайся, – предупредил Веригин. – Заметишь что-нибудь странное, не пытайся ничего предпринимать в одиночку.

– За меня не беспокойся, Макс. Надувай лодку и надевайте гидрокостюмы, а я пошел. – Валентин отправился на рекогносцировку. Ему не давала покоя тревожная мысль, что кто-то еще охотится за Янтарной комнатой, его Янтарной комнатой! Она принадлежала ему, только ему, и никому другому! Его чутье подсказывало, что в первую очередь надо было наведаться к тому проему, что обозначен на полученной от старика схеме и от которого они отказались как от неудобного. Они нашли более подходящий вход в подземелье, выгодно отличавшийся от узкого и низкого прохода, обнаруженного ими в первый день обследования катакомб. Внутренний голос говорил Валентину, что тот вход в подземелье мог быть использован неизвестными конкурентами.

Обогнув выступ бетонного панциря, едва присыпанного песком и покрытого скудным травяным покровом, Решетников вышел к знакомому месту. Открывшаяся глазам картина привела его в ярость. Он громко выругался и ударил кулаком по раскрытой ладони. У входа в катакомбы стояла строительная бытовка, заслонявшая проем. Это подтверждало самые худшие подозрения. Да, здесь были те, кто жаждал завладеть сокровищами из застывшей балтийской смолы и кто, он был уверен, не остановится ни перед чем ради достижения своей цели.

Опустившись на землю, Решетников сорвал былинку, зажал ее меж зубов и принялся наблюдать за объектом. Подождав минут десять, Валентин встал и медленно, озираясь по сторонам, пошел к вагончику. Подойдя к нему вплотную, он замер и прислушался. Внутри все было тихо, до его слуха не донеслось ни единого звука. Выплюнув стебелек неизвестной травы, Решетников потянул на себя ручку двери. Она оказалась запертой. Тогда Валентин постучал. Ответа не последовало. Передвижное жилище, очевидно, было пусто, его обитатели покинули свое пристанище.

„А вдруг там все же кто-то есть и всего-навсего затаился? – подумал парень. – Или они в подземелье, а этот гроб на колесах – простое прикрытие входа? – Решетников еще раз подергал за ручку, уже более решительно и энергично. – Не хочет ларчик отпираться. Что ж, найдем иной способ“.

Пройдясь вдоль вагончика, молодой человек обратил внимание на то, что одна