Чтобы не щипало, пришлось плотно сомкнуть веки, так и не успев разглядеть, что творилось вокруг. Где-то сбоку раздался резанувший по ушам громкий гогот, который вместе с шумом струящейся воды создал слабую копию шума Ниагарского водопада.

– Ха-ха-ха! Испугался? Нагнал я на тебя страху?

– Идиот! Опять ты со своими дебильными шуточками! – закричал Веригин, грозя кулаком на голос.

– Хватит тут нежиться! Ты не в номере люксе и не забывай, что ванная комната у нас одна на троих, – назидательно сказал Решетников.

Смыв с себя пену и выключив воду, Максим обмотался полотенцем вокруг бедер и вылез из-за полиэтиленовой занавески.

– Валентин, ты мне своими пальцами чуть бока не проткнул. – Максим показал на красные пятна в тех местах, за которые его ущипнул любитель розыгрышей.

– Ой-ой! Недотрога! Заплачь еще.

Веригин укоризненно посмотрел на друга, – на лице того играла самодовольная улыбка, и покачал головой.

– Взрослый человек, а ума…

– …палата! – по-своему завершил фразу Валентин. – Полностью и всецело согласен с этой лестной для меня характеристикой.

– Если бы ты был умным, то ты бы так не шутил.

– Да ты что, Макс? Обиделся на меня, что ли?

– Ну это, положим, была невинная шалость. Но то, что ты в затопленном лабиринте утопленником прикинулся, – такое тяжело простить.

– Да ладно тебе! Просто я решил прибавить твоей крови адреналина. Дай, думаю, встряхну Макса, придам ему, так сказать, импульс незапланированной энергии. Это ж было что-то вроде психологического допинга.

– Можно подумать, я испытывал в нем острую нужду.

– Я тебе продемонстрировал кусочек фильма ужасов. Ну ты знаешь, как там обычно бывает. Лежит труп, к нему осторожно подкрадывается человек, рассматривает его, склонившись над бездыханным телом, а тот в это время хвать его за горло! – Решетников показал, как бы он душил свою жертву, сведя пальцы рук в кольцо и скорчив жуткую рожу маньяка-убийцы за работой. – Хичкок бы кусал локти, посмотрев мои фильмы, будь я режиссером.

– Кто этот хип-хоп?

– Не коверкай фамилию великого мастера ужастиков.

– Тебе точно надо в психдиспансер.

– Между прочим, все великие люди были ненормальными, – с важным видом изрек Валентин.

– Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему мы так любим говорить о себе, что русские – великая нация.

– Ладно, катись отсюда. Я тоже хочу принять душ.

Спустя полчаса Веригин, Решетников и Лосева собрались на кухне за завтраком.

– Что там сегодня у нас вкусненького? – потирая руки, полюбопытствовал Максим, вытягивая шею в сторону газовой плиты.

– Макароны по-флотски, – снимая крышку со сковороды, объявила Марина и разложила еду в тарелки.

– Пойдет, – сказал Веригин и вооружился вилкой.

– Э-м-м. Очень вкусно, – адресовал Лосевой скрытый комплимент Решетников. – Пальчики оближешь.

– Обычное блюдо на скорую руку, – усаживаясь за стол, произнесла девушка. – Ничего выдающегося.

– И что бы мы с Максом без тебя делали? Наверное, уже заработали бы по гастриту.

– Точно, – поддакнул Веригин, с аппетитом жуя свою порцию. – Лично я бы не готовил.

– Я бы тоже не стоял у плиты. Так что, Марина, ты предотвратила опасное желудочное заболевание.

– Голод не тетка, заставил бы кого-нибудь из вас стать в конце концов поваром.

– Проще перейти на подножный корм, чем убивать время, колдуя над кастрюлями, – убежденно заявил Решетников. – Согласен, Макс?

– Определенно, – кивнул головой Веригин. – Трескали бы всухомятку.

– Вот видишь, Марин, какие мужчины ленивые, когда дело касается приготовления пищи, – обратился к Лосевой Валентин.

– Вижу. Если бы женщина в доисторические времена матриархата не взяла себе в союзники огонь и не поджарила мамонта, вы бы до сих пор питались сырым мясом.

– В сыром мясе больше калорий, чем в обработанном, – заметил молодой предприниматель. – Некоторые народности до сих пор отказываются от варки и жарки.

– Так то дикари, – проглотив прожеванную еду, произнес Веригин. – Папуасы да пигмеи.

– Да и заразы в сыром мясе столько же, сколько и калорий, если не больше. Поэтому большинство таких племен стоят на грани полного исчезновения.

– Я слушаю тебя, и у меня возникает впечатление, что в мои уши льется бархатная речь Сенкевича в очередной передаче „Клуб путешественников“.

Максим отставил в сторону пустую тарелку.

– Жаль, нет у нас с собой видеокамеры. Засняли бы целый приключенческий фильм. Валь, кстати, ты мог бы на этом поприще прославиться. Лавры Хичпопа я тебе не прочу, а вот Никиту Михалкова подвинул бы с его пьедестала.

– Да не Хичпоп, а Хичкок!

– Какая разница! Марин, налей, пожалуйста, чаю.

– Может, кофе?

– Спасибо, я бы все же предпочел чай.

– Макс, баллоны хорошо забили? – спросил Решетников.

– Хорошо, я проверил. Повозился я с ними, однако. Пришлось тащить к морякам на базу. Но труднее всего было поймать водилу, который бы к катакомбам подъехал. Там же почти бездорожье.

– Это пока я звонил в Москву и давал цэу своему заместителю, ты буквально рассекретил место наших работ!

– Я не законченный дурак, к твоему сведению. Я оттащил акваланги от входа на полтораста метров, предварительно завернув их в брезент. Так что о содержимом догадаться было трудно. А уж потом пошел голосовать.

– А что ты сказал шоферу? Ведь он наверняка спросил, что это такое.

– Конечно, спросил. Нормальное любопытство.

– Ну и? – Решетников забыл на время о завтраке.

– Сказал ему, что это взрывчатка, которую мы, строители, подрядившиеся строить в этих живописных местах коттеджи для „новых русских“, якобы приобрели у моряков, но она оказалась непригодной, и я должен ее обменять. Он сначала наотрез отказался, но я увеличил плату, и парнишка согласился. Он же привез меня обратно. Так что, Валь, конспирация соблюдена. Потом подъехала Марина, и мы с ней вдвоем переправили аппараты на базовую площадку.

– А янтарные украшения на месте?

– На месте. Мы смотрели, – успокоил Максим друга.

– И все же меня беспокоят те люди, которые вынырнули у плотика, – поделилась своими опасениями Марина.

– Меня они тоже очень тревожат. – Валентин помрачнел. – Надо бы обследовать всю округу.

– Ты по-прежнему склонен полагать, что это конкуренты? – спросил Веригин.

– Ну не красные же следопыты! – В рыбьих глазах Валентина сверкнула бессильная злоба на неопознанных претендентов, рыщущих под водой в поисках Янтарной комнаты. – Нельзя допустить, чтобы они пронюхали, где ящики.

– Как ты себе это представляешь? – Максим с любопытством воззрился на одноклассника. – Вынесешь им официальное предупреждение или заявишь ноту протеста? Но для этого их надо сначала найти.

– Вот это-то я и собираюсь сделать. А санкции мы принять всегда успеем, их арсенал у нас разнообразен. Марин, налей мне, пожалуйста, кофейку.

Лосева налила кофе Валентину и себе и составила грязную посуду в раковину.

– Пора бы уже и в Москву лыжи навострить, – гремя тарелками, сказала она. – А то я забыла, что такое нормальная человеческая