не получил широкой известности[498], нет сомнений в том, что технология лентоткачества была буквально революционизирована благодаря распространению другого механического устройства, изобретенного в начале XVII в., – лентоткацкого станка. Лентоткацкие станки, позволявшие одному работнику ткать одновременно 12 лент (а к 1670 г. и 24), поначалу использовали только в льноткацкой промышленности. К 1660 г. они начали вытеснять и старомодные станки с ножным приводом, применявшиеся в шелкоткацкой промышленности. Производство шелковых лент с помощью лентоткацких станков быстро расцвело в Харлеме и Амстердаме в 1660–1670-х гг. Шелковые ленты из Харлема доминировали на европейских рынках вплоть до 1730-х гг.[499] В шелкоткачестве, как и в изготовлении иных тканей, стоимость готового продукта повышалась также благодаря качеству окраски. Искусство крашения в производстве тканей в Голландии вышло на высокий уровень уже к 1580-м гг. Дальнейший прогресс был достигнут в конце XVI в. благодаря увеличению использования индиго и кермеса или кошенили как основного средства для окрашивания соответственно в синий и красный цвета и распространению знаний и умений, касающихся окрашивания шелка. Эти нововведения быстрее всего распространились в Амстердаме – опять же благодаря иммиграции специалистов с юга. В 1626 г. в Амстердаме даже была образована самостоятельная гильдия красильщиков шелка, а в 1649 г. основан шелковый холл, надзиравший за качеством окрашенного шелка[500].

Однако во второй четверти XVIII в. положение изготовителей шелка определенно изменилось к худшему, о чем свидетельствует быстрое сокращение количества разнообразных станков, принимаемых в гильдии, общего количества занятых в отрасли, уменьшение штата амстердамского шелкового холла и рост количества жалоб производителей шелка на переманивание работников в зарубежные страны и вытеснение голландской продукции усиливающимися зарубежными конкурентами[501]. Типичной реакцией предпринимателей в шелкоткацкой отрасли на изменение рыночной ситуации примерно после 1740 г. был не поиск возможностей для завоевания новых рынков путем освоения новых товаров, не снижение себестоимости и не повышение достоинств своей продукции путем внедрения новых машин или новых технологий – они стремились защитить свои интересы политическими мерами. Производители шелковых тканей пытались надавить на Ост-Индскую компанию, чтобы та сократила ввоз шелковых тканей из Азии и повысила поставки шелка-сырца. Они умоляли органы государственной власти запретить экспорт оборудования, запретить импорт иностранного шелка, поощрять ношение отечественных тканей голландскими потребителями, предоставить освобождение от налогов на потребление торфа или ввести пошлину на реэкспорт бенгальского шелка-сырца. Ни одна из принятых по их просьбам мер не смогла помешать стремительному спаду в отрасли[502].

Одновременно с шелкоткачеством после 1580 г. стала развиваться еще одна новая отрасль текстильной промышленности – производство смесовых тканей. Смесовые ткани делались из льна и шерсти (saaifusteinen), хлопка и шерсти (katoenfusteinen) или льна и хлопка (бумазея). Если Лейден начал производство fusteinen в 1580-х гг., то Амстердам, Харлем, Амерсфорт и другие города стали выступать в роли его конкурентов с 1590-х по 1640-е гг.[503] К середине XVII в. производство этого вида текстиля было в значительной степени сконцентрировано в Амерсфорте и приобретало все более сильный уклон в сторону бумазеи. Во второй половине XVII в., а потом примерно в 1760 – 1795-х гг. амерсфортская бумазейная промышленность выпускала около 30 000 штук ткани в год. Более половины продукции в 1690-х гг. экспортировалось в Прибалтику[504]. С конца 1720-х гг. сельские районы Твенте и восточного Оверэйссела, а также в меньшей степени Ахтерхук в Гелдерланде превратились еще и в заметные центры производства смесовых тканей. К 1800 г. Твенте перехватил позицию лидера у Амерсфорта[505].

После беспокойного первоначального этапа в конце XVI в., когда секреты производства смесовых тканей быстро распространились из Брюгге и Немецкого Рейнланда в Лейден и Девентер[506], технические нововведения в этой отрасли играли крайне незначительную роль. Возвышение Амерсфорта как главного центра производства бумазеи было связан не с какими-либо усовершенствованиями технологии, а, скорее всего, с низким уровнем налогов по сравнению с городами Голландии и его идеальным местоположением как для поставки сырья, так и для отгрузки готовых товаров. Амерсфорт, лежащий на пересечении сухопутного пути из Голландии в Германию и маленькой речки Эм, впадающей в Зёйдерзе несколькими милями севернее, имел относительно легкий доступ к регулярным поставками льняного волокна в Оверэйссел и Вестфалию, и хлопкового волокна, прибывавшего в Амстердам из Леванта и Азии. Вдобавок, его положение обеспечивало возможность контакта с отдаленными экспортными рынками[507]. Развитие отрасли в Твенте в XVIII в. тоже не было связано с каким-либо прогрессом в технологии. Непосредственной причиной стало сокращение экспортных рынков для его льноткацкой индустрии, ставшей около 1700 г. основой экономики Твенте. В ответ на нараставшую опасность для этого жизненно важного сектора экономики местные торговцы-предприниматели к середине XVIII в. решили перейти к изготовлению льняной материи более высокого качества и расширить производство смесовых тканей, состоящих из льняных и хлопковых нитей. Эту «реструктуризацию» промышленности Твенте удалось успешно осуществить, поскольку местные предприниматели распоряжались весьма внушительными капиталами и – в отличие от Амерсфорта – могли менять масштаб и направленность действий почти без оглядки на установления гильдии[508]. Только около 1800 г. предприниматели Твенте начали всерьез менять технологию и организацию производства, а именно – внедрять хлопкопрядильные машины Харгривса и концентрировать часть рабочей силы на прядильных заводах. В Энсхеде к 1816 г. имелось более 50 хлопкопрядильных предприятий.

Печатание тканей практиковалось в Голландской республике, самое позднее, с 1610-х гг. Затем мастерские в Амстердаме и других городах начали наносить на камлот, саржу и лен узоры при помощи гравированных медных пластин, чернил и масляных красок[509]. Однако широкое распространение эта технология получила лишь в 1670-х гг. с освоением новых материалов, приспособлений и нового вида ткани – хлопчатобумажной. Ситцевая печать стала новой растущей отраслью в текстильном секторе. До 1700 г. в Амстердаме и близлежащем Ниувер-Амстеле появилось не менее 20 набивных фабрик, в дальнейшем их количество быстро нарастало. В 1700 – 1720-х гг. было создано 47 новых фабрик, а в 1720 – 1740-х гг. – еще 22. Еще пять появились в 1760-х гг. Общее количество действующих ситценабивных предприятий в Амстердаме и Ниувер-Амстеле в XVIII в. перевалило за 90. Роттердам с близлежащим Кралингеном до 1720 г. также превратились в менее значительный центр ситценабивного дела[510].

Высокий спрос на узорчатую хлопчатобумажную ткань sitsen – ситец – существовал в Голландской республике и остальной Западной Европе уже в 1670-х гг. Ситцы первоначально импортировали силами Ост-Индской компаниии других европейских торговых компаний из Индии[511]. Взлет ситценабивной отрасли в конце XVII в. был удачной попыткой захватить и внутренний, и зарубежный рынки этого нового товара. Ведущую роль здесь играли торговцы-предприниматели. Торговцы обеспечивали бóльшую часть средств на постройку зданий, покупали доски-набойки, набивные столы, котлы и прочее оборудование, поддерживали фирму в работоспособном состоянии, что по стандартам тех времен требовало