Начиная с января в Москву просачивались новости о готовящемся большом нападении крымских и ногайских татар, и в апреле войско было предупреждено о возможном призыве на службу. Крымский хан потребовал утроить обычную дань. На Украине казаки подняли восстание против власти поляков, и русские, видимо, не хотели их поддержи – вать, опасаясь, что восстание заразит русские массы и наступит новое Смутное время.

Решающее событие произошло во вторник, 1 июня 1648 г., когда москвичи начали бунтовать после того, как окружение царя помешало им подать ему челобитную, которая содержала их недовольство различными государственными сановниками (в частности, Л.С. Плещеевым). В челобитной сообщалось, что была назначена комиссия для расследования злоупотреблений, совершенных влиятельными сановниками, но из этого ничего не вышло, ибо люди, которым надлежало представить царю отчет, были теми самыми, кто совершал эти злоупотребления.

«Они, как и всякие другие, творят беззаконие и хоронят их проступки, как если бы сие творилось ради выгоды и блага царя». Челобитчики сделали несколько интересных замечаний по поводу роли царя в русском обществе: «Царь стоит против всякой несправедливости и беспорядков в государстве, усмиряет высших правителей в их беззаконии, как царь Соломон и император Юстиниан. Но царь Алексей не выполнял свою роль, и поэтому люди всяких чинов плачут и жалуются на государя. Ты, государь, не заботишься о людях бедных, малородных и беззащитных, и не стоишь за нас против наших мучителей и кровопийц, и даешь волю богатеям продолжать ограбление».

В конце челобитчики призывали государя заменить «неправедных судей» на «праведных». В противном случае предлагалась иная альтернатива: «Или бы положил государь всяких чинов на мирских людей, а мирские люди выберут меж себя праведных и рассудительных великих людей, и ему, государю, будет покой от то всякие мирские докуки ведати в своем царском венце»[55].

Разгон челобитчиков стрельцами сопровождался беспорядками по всей Москве и десятках других городов. Стрельцы, отвечавшие за порядок в Москве, взбунтовались и отказались подчиняться своему начальнику Морозову. 2 июня многотысячная толпа собралась вокруг Кремля и потребовала, чтобы правительство прислушалось к требованиям проведения реформ. Толпы черни вместе со стрельцами разграбили дома Морозова и его сподвижников – главу Пушкарского приказа П.Т. Траханиотова, судью Земского приказа Л.С. Плещеева и Н.И. Чистого. Чистого толпа разорвала на куски. В субботу, 3 июня, масштабы беспорядков увеличились, правительство потеряло контроль над городом, дома богатых были разграблены, в Москве вспыхнул пожар, в котором сгорело 24 000 домов (половина от их общего числа). Восставшие требовали выдачи Плещеева и Траханиотова. Первый был отдан толпе на растерзание, и его «забили дубинками как собаку»; последний, зять Морозова и воевода пушкарей, был обезглавлен и четвертован на глазах у горожан. Морозова спасло только личное вмешательство царя. 3 июня царь заменил администрацию Морозова и Милославского другой кликой, возглавляемой Черкасскими – Н.И. Романовым и Шереметевым, которая начала гигантскую раздачу земель и денег в стремлении получить более широкую поддержку со стороны среднего служилого сословия. На протяжении этих месяцев фракция, возглавляемая Морозовым (и включавшая царя Алексея и патриарха Иосифа (1642–1652)), пыталась заручиться поддержкой горожан и стрельцов, согласившись пойти на уступку и удовлетворить их желание. Партия Черкасского, в свою очередь, обрабатывала уездное дворянство.

Примерно в этот период дворяне и дети боярские, недовольные отказом Морозова платить им, вновь подали правительству челобитную, в которой жаловались на утечку рабочей силы. В своем комментарии к челобитной правительство отметило, что официальный срок возврата беглых крестьян равняется десяти годам. Интересно, что стало с обещанием 1645 г. вернуть по окончании переписи всех крестьян без каких-либо сроков.

Новое правительство Черкасских, беспомощное против служилых людей и присоединившихся к восстанию стрельцов, по многочисленным просьбам созвало Земский собор, в котором были представлены все сословия, кроме крестьян и холопов. Патриарх Никон впоследствии высказался, что собор был созван «не по доброй воле, а из страха перед бунтом простого народа». Большинство делегатов Земского собора были посадскими людьми и представителями служилого сословия, которые в первую очередь вынудили правительство к действиям. Их присутствие оставило неизгладимый отпечаток на продукте созыва, своде законов, известном как Соборное уложение 1649 г.

Морозов, спасенный царем от гнева толпы, был 2 июня отправлен в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь. Однако его изгнание длилось не долго (4 месяца). Вскоре он покинул монастырь и перебрался в свое имение Городен, а потом в подмосковное Павловское. 26 октября он вернулся в Москву. Спустя пять дней между царем Алексеем и И.К. Черкасским, помещенным под домашний арест, разгорелся спор. Его пост как главы Стрелецкого приказа, бывшего ранее крупнейшим отделением войска, но сокращенного теперь до внутренней полиции (см. главу 11), был передан Илье Даниловичу Милославскому, который одновременно был тестем Алексея Михайловича и Морозова[57]. Милославский, по существу, стал главой государства и руководил Земским собором при составлении рекомендательных документов Уложения.

Новый свод законов содержал некоторые уступки как для посадских людей (см. гл. 14), так и для служилого сословия. Самой главной уступкой стала отмена срока подачи иска по возвращению беглых крестьян. Этот шаг установил окончательное закрепощение русского крестьянства. Ни при каких условиях (при единственном исключении) крестьянин (или его потомки), как сеньориальный, так и не сеньориальный, не мог законно уйти из того места, где он был зарегистрирован по переписи 1646–1647 гг. Новый закон лишил крестьянина последних остатков права перемещения и превратил его в придаток земельной собственности. Такова же была и цель Урочных лет. Но эти меры не превратили его в раба, привязанного к личности некоего индивидууму. Если крестьянин не был зарегистрирован при переписи (или в каком-либо другом важном документе, таком как писцовые книги, составленные в конце 1620-х гг.), тогда его надлежало прикрепить к земле при каждом случае подписания контракта с землевладельцем на ее использование. Уложение было дополнено в XVII в. постановлением о том, что все имущество, принадлежащее беглому крестьянину, должно быть возвращено хозяину вместе с ним.

Составители Уложения не предусматривали никаких санкций против бежавших крестьян, как это было предписано против принявших их помещиков. Возможно, это упущение произошло по недосмотру. Возможно, это лишь подчеркивало униженное положение крестьянина – раб не несет ответственность перед законом за свои поступки, как, в данном случае, крестьянин. Или, возможно, ничего не предпринималось, дабы не отбить у крестьянина желание бежать. (В 1658 г. для беглых крестьян в Новгороде было введено наказание кнутом. В 1683 г. порка стала общим правилом для всех пойманных