что интерпретация Ключевского социальных событий поздней Московии является блестящей попыткой объяснить развитие наблюдаемого явления. Однако использование новых источников, появившихся со времен великих историков, делает его неуказную теорию излишней и допускает другое объяснение, которое является последовательным и учитывает все наблюдаемые явления. Интерпретация Беляева связана со славянофильским представлением об идиллической, органической природе русского общества до периода разрушительных петровских реформ и попросту бросает вызов действительности.

Доступные в наше время свидетельства указывают на то, что появление Уложения явилось действительно серьезным событием в истории крестьянства, «важнейшим правовым актом, направленным на окончательное закрепощение крестьян». Узаконенный в нем институт крепостного права стал основой института, отмененного в 1861 г. Конечно, за два века своего существования этот институт эволюционировал, но тем не менее он восходит к московским бунтам лета 1648 г., возглавляемых средним служилым сословием, и к его окончательной победе, нашедшей свое отражение в Уложении.

Осознавали ли современники, что произошло знаменательное, можно даже сказать катастрофическое, событие? Все факты указывают на то, что да. Во-первых, правительство разослало меморандум с указанием, чтобы все уездные чиновники приготовились к любым беспорядкам, которые могли возникнуть в результате отмены Урочных лет. Московское правительство отдавало себе отчет в том, что это известие могло встревожить крестьянское сообщество и стремилось, чтобы местные власти были готовы к любым неожиданностям. Однако правительству пришлось ждать еще несколько лет, прежде чем его опасения насчет крестьянского восстания оправдались.

До выхода Уложения правительство, землевладельцы и крестьяне – все были склонны полагать, что сельское хозяйство может быть свободным, добровольным и даже временным занятием. После 1649 г. с этими было быстро покончено. Крестьянство превратилось в прочно скрепленную касту. До принятия нового свода законов некоторые крестьянские договора на поселение с хозяевами имений рассматривали отмену Борисом Годуновым права выхода в Юрьев день, как временную (до государева приказа), но после выхода Уложения эта фраза больше не появлялась на бумаге. Крестьяне, пойманные переписчиками, осознавали, что теперь они не могут легально переселиться по собственному желанию, и те, кто еще не был зарегистрирован на земельном участке, понимали, что их единственная надежда избежать закрепощения – это продолжать переходить в другие места, что некоторые из них и делали.

Уложение, как оказалось, пагубно повлияло на крестьянскую торговлю и промышленность, после того как крестьянам запретили заниматься тем, что считалось «городскими занятиями». Многие зажиточные крестьяне разорились, когда их насильно заставили продать за бесценок свои ремесла. Это, в свою очередь, сократило экономическую дифференциацию среди крестьянства, так как различные правовые ограничения в сочетании с общинной системой круговой поруки за уплату налогов и сборов и за возложение обязательств еще в большей степени уравнивали закрепощенных крестьян в деревне. Выдвигалось также утверждение, что крепостное право тормозило развитие крестьянского ремесла и сельскохозяйственной техники, которые не считались «отсталыми» по мировым меркам, пока российские начинания по развитию экономики не были задушены новыми социальными и политическими условиями. Закрепощение крестьян, несомненно, пагубно сказалось и на развитии городской промышленности России, поскольку сокращение масштабов миграции в города создавало в них «неестественную» нехватку рабочей силы.

Год 1649-й также оказался переломным для служилого сословия. Как будет показано позже, прикрепление крестьян к земле почти не повлияло на улучшение экономических возможностей дворянства нести государеву службу. Добившись вожделенной отмены урочных лет, служилые люди осознали, что этого недостаточно, и решили применить другую тактику, дабы попытаться справиться с проблемой. Требование об отмене Урочных лет никогда больше не упоминалось в их челобитных. После выхода Уложения они стали требовать соблюдения закона, но еще более важным был для них вопрос о денежном жалованье в дополнение (или в замену) скудных доходов, которые они получали от крепостных крестьян.

Уложение также оказало большое влияние на возвращение беглых крестьян. Был расширен круг родственников, подлежащих возвращению вместе с беглым главой семьи. Хозяева имений подавали массу челобитных о беглых крестьянах, чьи рабочие руки, по их мнению, были для них потеряны навсегда. Полицейские полномочия государства (и сопровождающие их бесчеловечность и насилие) теперь были задействованы в розыске беглецов, как никогда раньше. В результате были возвращены десятки тысяч беглецов, тысячи сразу после обнародования нового закона, еще больше – позже. Уложение использовалось как основание для возвращения этих беглецов. До 1649 г. каждый крестьянин возвращался в индивидуальном порядке, после того как его барин подавал иск в суд на его возвращение. Поместный приказ получал жалобы от помещиков на бежавших крестьян вместе с указанием (если это было возможно) их местонахождения. После чего эти сведения передавалась Разрядному приказу, который, в свою очередь, посылал их воеводе (или губному старосте) в уезд, где этот крестьянин проживал. Воеводе надлежало послать пристава, пушкаря или стрельца, дабы отыскать беглеца, получить за него поручительство – поручную запись[58] и, если дело было оспорено, предъявить его для суда в Разрядном приказе в Москве на назначенную дату, возможно, через девять или одиннадцать месяцев, дабы выявить, кому принадлежит этот крестьянин. Но в 1650-х и 1660-х гг., когда крестьяне массово бросились в бега из-за непосильного бремени налогов, вызванного Тринадцатилетней войной, государственные особые чиновники взялись за сыск и стали обыскивать все население указанного района и возвращать в прежние места всех тех, кто не принадлежал к данной территории. Так поступали с посадскими людьми, но не с крестьянами.

Массовое возвращение крестьян с богатых приграничных земель на более бедные участки, откуда они прибыли, сильно тормозило освоение этих земель. Вряд ли это было желательно с точки зрения государственной казны, поскольку предполагалось, что с лучших приграничных земель крестьяне смогут платить больше налогов в то время, когда правительство все больше полагалось на прямые налоги для содержания войска.

Дворянское сословие не замедлило отреагировать на новые условия крестьянства, предусмотренные Уложением 1649 г. По аналогии с Урочными летами закон не оставлял крестьянам ни малейшей возможности для побега. Как и в правление Федора Иоанновича в 1650-х гг., некоторые помещики не преминули воспользоваться бессилием крестьян, ужесточив эксплуатацию. Делалось это за счет увеличения арендной платы (оброка) или прибавления обязанностей к барщинным повинностям.

Наиболее заметное влияние закрепощение оказало на договоры об аренде между барином и крестьянином. До Уложения крестьянин обычно получал двух– или трехлетнее освобождение от уплаты сборов (а часто и налогов) хозяину, на земле которого он поселился, но эти льготы быстро сокращались, а затем и вовсе исчезли после 1649 г. Кроме того, землевладельцы иногда субсидировали крестьян, которые селились на их землях (дабы стимулировать поселение и помочь запустить экономику), также до Уложения некоторые из этих ссуд были возвращены крестьянами (наличными или натурой), не терявшими надежду переехать в другое место. После 1649 г. не сохранилось