Видимо, отец был прав. Ридам нужна не просто наша земля.

Я возвращаю самородок на стол и чешу ладони. Хочется помыть руки и вытряхнуть сознание, как старый половик. Я чуть не подпрыгиваю, когда рука Грегори ложится мне на плечо. Этот поддерживающий жест выбивает из меня весь дух.

– Как же так, Патриция… – Я запинаюсь. – Я до сих пор не разобрался насчет Колтона, но, черт возьми, золото! Золото! Почему ты сразу не сказала, что нашла самородок? Ты же знаешь, насколько это в первую очередь опасно для тебя самой и ранчо в целом? – Я едва держу себя в руках. – Давай по порядку… Когда ты нашла золото? Давно?

– Когда мы в последний раз отправлялись на его поиски. – Она уже говорит ровно, но меня не проведешь. Душа ее трясется. – Я нашла четыре самородка за то время. Этот самый большой. После грозы река разошлась и, видимо, какие-то залежи вышли наружу.

Звучит логично. Буря за день до этого была грандиозная, и неудивительно, что река явила миру проклятие.

– Значит, – продолжает Патриция, – все же оно тут есть. С этим фактом поспорить мы не можем.

– Да как ты предлагаешь спорить с фактом, пока самый настоящий самородок лежит на нашем обеденном столе, Патриция? – Я выдыхаю. – Золото – это конец. Но я так и не понял, каким боком с ним связан Колтон?

– Я рассказала ему…

– Что?! – ору я так, будто кто-то отпилил мне ногу ржавой пилой. – Ты что сделала?! Патриция, ты в своем уме вообще была?! – Меня бросает в холодный пот, глаза лезут на лоб. Я натурально забыл, как дышать, и не знаю, что делать. Паника и гнев кружат мою голову, как корабль шторм. – Боже всевышний! Как же ты могла? Я люблю тебя, но ты скажи как! Как ты могла?

– Влюбилась, – просто и прямо признается она. – Видит яснее тот, кто ослеплен мечом, чем сердцем, Франческо.

Эти слова – как ведро ледяной воды поутру: раз – и ты бодр. Я отвожу глаза. Хорошо, Патриция, ты уложила меня на лопатки и я не посмею слова против тебя сказать. Любовь переворачивает мир с ног на голову, меняет лево на право, мерзнешь летом и мокнешь без дождя. Вот я, Франческо Дюран, люблю свое ранчо, семью и Рея, на что я только не готов ради всего этого? Патриция поступила опрометчиво, однако сейчас я должен дослушать ее историю и понять, как поступить дальше. Грегори тоже молчит. Он сложил руки в замок перед собой и опустил на них голову. Его глаза накрыла какая-то непонятная пелена.

– Хорошо. А что сказал Колтон? – Я разрываю неловкую тишину.

– Что я ему не интересна! – звучит резко, как выстрел. – Этот мерзавец! Ты бы видел его глаза, Франческо! Он обезумел при виде самородка! Только и делал, что допытывался, откуда я взяла его, не украла ли, не купила ли? Я попыталась вразумить его, но он изменился до неузнаваемости за одну минуту. Я искала с ним встреч после, но в церкви он даже не взглянул на меня, и я не могла перед лицом Бога начать задавать вопросы… А потом! Потом случился пожар, и мне все стало ясно. – По ее щекам опять текут слезы. – Сегодня я встала и пошла к ним, к Ридам, спросить напрямую. А он, подлец, сказал, что я падкая до мужчин сука и жениться на такой, как я, он не станет. Я… Франческо! Я… – Она всхлипывает особенно горько и падает ко мне в руки.

– Что он сказал? – переспрашивает вместо меня Грегори.

Я держу сестру в объятиях и не могу успокоить ни сердца, ни шума в ушах. В голове не укладывается, что в наше время так можно оскорбить одну из самых невинных девушек во всей Калифорнии! Я беспомощно и яростно смотрю на Грегори. Он тоже белее мела. А потом происходит нечто, чего и стоило ждать.

У меня в груди будто ревет огненный шторм. Если секунду назад кончики моих пальцев заледенели, а сердце сковал ужас, то сейчас ярость лесным пожаром расползается по жилам. Меня мелко трясет. Грегори охает от неожиданности и, подскочив со стула, опрокидывает его.

Сверху тут же слышится топот. Значит, братья уже дома. Это хорошо, не придется их искать. Джейден перепрыгивает чуть не половину лестницы, он все еще в бинтах, но выглядит даже лучше меня. Глаза горят, грудь вздымается. Хантер почти кубарем скатывается за ним следом.

Я отстраняюсь от сестры и аккуратно помогаю ей снова сесть на стул. Она перестала плакать.

– Ничего, моя дорогая, все будет хорошо, – мягко обещаю я и смотрю на братьев. – Вы слышали.

– Каждое слово, – рычит Джейден.

– Тогда вы знаете что делать. – Я бросаю взгляд на Грегори. – Возьмешь Алтея. – С этими словами я подскакиваю с места, словно ужаленный, и вылетаю на улицу. – Рей! – Мы оставили его около дома, но он отошел исследовать загоны с индюками. – Рей! Сюда! Нам нужно разделаться с мерзавцем!

И по двору, полям, долине летит мой громкий свист.

Глава 10

– И что ты планируешь делать, Франческо? – Грегори, прихрамывая, бежит за нами, пока мы ровным и не очень-то быстрым шагом направляемся в «Черную кобылу». На нее нам указали несколько прохожих, да и чем заниматься бездельникам и ворам вроде Ридов в шесть часов вечера? Правильно! Напиваться и красоваться перед местными. – Ты уверен, что некоторые вещи можно произносить вслух?

– Мы не идем разговаривать Грегори, мы идем бить морды, – бросаю я с преувеличенным спокойствием.

На самом деле душа и тело дрожат и требуют крови! Руки так и чешутся ухватить Колтона за горло и переломить его, как тростинку. Он, конечно, не дохляк, но до меня – как в горы, стоя на руках. Даже Джейден, весь перевязанный, может уложить парочку Ридов. К сожалению, они берут числом и подлостью. Я оборачиваюсь и напоминаю:

– Грегори, никто не просит тебя участвовать в потасовке. Ты и так получил достаточно за этот день. Лучше остался бы дома. Лучше даже не заходи в салун.

Я хочу удавить семейку Ридов не только из-за сестры, но и из-за этого рыжего недоразумения, упорно плетущегося позади. Они избили брата за то, что он отказался быть подонком! Колтон втирался в доверие к Патриции, чтобы узнать про золото. Отец был прав, предостерегая меня. Несложно догадаться: