– Дураком родился, дураком помрешь. Я никуда не уйду, а ты убежать не сможешь. Рей запряжен. Будем преследовать тебя, пока ты не упадешь без сил. – Я горько усмехаюсь. – Почему я должен оставлять тебя? – Склоняюсь чуть ближе. – Посмотри на меня. Ненависть – последнее в списке моих чувств сейчас. Ты пришел напугать меня?

– Нет, – шепчет Грегори уже тише. Но смотрит он в сторону.

– Тогда чего ты хочешь Грегори? Чего ты хочешь добиться, прогоняя меня?

– Хочу защитить вашу семью! – громом срывается с его губ. – Франческо, я лучше заживо сгорю, чем позволю причинить вам вред. Пусть меня разнесет по долине пеплом и прахом! Зато я смогу навсегда остаться здесь!

Он кричит так громко, что становится понятно: Грегори не со мной говорит. С миром. С Богом. С судьбой. Он наконец поднимает глаза, но смотрит куда-то сквозь меня.

– Простишь мне поле? – шепчет он.

– Да за что тебя-то прощать… – падает с моих губ.

Нас накрывает мягкая тень Рея.

– Что? – Грегори поднимает голову. А мой дьявол явно недоволен, не понимает, какого черта мы орем. У меня никогда не было собаки, но Рей смог заменить всех домашних животных разом. Грегори лучше вести себя поспокойнее, иначе ему откусят голову. – Рей, мы просто шутим. Не собираюсь я бить твоего хозяина. Он пока что единственный, кто машет кулаками!

– Эй, когда?

– Ты скинул меня с сеновала! Ты прыгал как новорожденный теленок! – напоминает Грегори, смотрит на Рея уже серьезным взглядом и тихо добавляет: – Нет. Я ни за что его не обижу, Рей, и никому не позволю. – Он вздыхает. – Никогда.

И все-таки некоторая театральность у Ридов, видимо, в крови, если вспомнить Колтона.

– Ты драматизируешь, – отмахиваюсь я от громких слов. Куда важнее мне услышать, что за неприятности приключились с этим недоразумением. Рей фыркает на нас и вновь удаляется гулять по полю. – Может, вернемся к разговору по делу?

– Может, мне нравится нести бред, – вздыхает Грегори и пытается улыбнуться. – Ладно. Я только попрошу тебя взять себя в руки и выслушать меня, как подобает разумному человеку, Франческо.

Теперь он уставился на меня нечитаемым взглядом. Но мне есть что ответить.

– Единственный, кто устраивает необъяснимые истерики здесь, – ты, Грегори. К слову, мы почти сразу догадались о причастности вашей семьи. Доказательств, конечно, нет, и лично я считал все фантазиями братьев… до вот этой встречи с тобой. – Я сажусь рядом с ним под клен, переводя дух. – Расскажи, во‐первых, как ты узнал, а уж потом, кто тебя поколотил.

– А ты, я вижу, не догадываешься, кто намял мне бока? – Он довольно поднимает бровь и даже ухмыляется. Я ерошу ему волосы, вызывая возмущенный возглас. Грегори морщится. – Конечно же, братья. И, представляешь, в первый раз за все наши драки они действовали сообща. – Он хмыкает. – Ну а я обучен скорее сбегать, чем драться. Перевес сил никогда не был на моей стороне, Франческо.

– Ох, – собравшись, отзываюсь я. – Мне не понять, о чем ты. Да, Хантер и Джейден устраивали мне подлянки и в драках действовали, как тени друг друга, но и Патриция не оставалась в стороне. Наша скалка не только тесто раскатывала на своем кухонном поприще, но и спины братьев… Думаешь, откуда у меня такая осанка? – Я пытаюсь пошутить. – И все же мы дружная семья и всегда приходим на помощь. О том, чтобы серьезно друг друга лупить, никто никогда не задумывался.

– А вот я всегда был белой вороной среди них. – На его улыбку ложится тень не только клена, но и грусти. – Иногда я завидую твоей связи с семьей. Возможно, это одна из причин, по которой я так часто к вам прихожу. Мне не хватает вот такого тепла. – Его голос начинает дрожать, и я понимаю: сейчас я услышу что-то очень личное. – Я умираю от одиночества. Оно невыносимо.

– Ты не один, по крайней мере, среди нас. – Я кладу руку ему на плечо, и он устало закрывает глаза. Постепенно его печальное лицо светлеет, а тело расслабляется. Наконец-то. – Как минимум Алтей всегда с нетерпением ждет тебя, да и Рей изредка поглядывает на дверь, хотя я уже в конюшне. – Я поворачиваюсь к Рею. – Предатель…

– Меня только лошади и ждут, – не открывая глаз, упрекает меня Грегори.

– Не только. Еще пара индюков.

Какое-то время мы молчим. Я внезапно думаю о том, как же тяжело заглядывать в будущее. Сотни людей надеются стать богачами и прослыть на всю Америку героями – а умирают где-то в пустыне, чтобы койоты разодрали их кожу и растащили по всему югу кости. Знал ли я, что буду сидеть со странным чужаком под кленом и трястись за свою долину? Нет. Мне больше не страшно. Тающий август пропитывает мысли медом, согревая и исцеляя сердце. Риск потерять дом заставил меня посмотреть на многие вещи по-другому. Я еще никогда не стоял между выбором: ранчо или мечты моей семьи. Я не видел океана, хоть живу достаточно близко… но наслышан, как быстро там меняются погода и направление ветров. По секрету самому себе я могу признаться: впервые в жизни я обретаю необъяснимый мир с самим собой. Листья, хлопок, плывущие стаи облаков, задумчивый взгляд Грегори и далекий силуэт Рея – все это проходит сквозь меня вереницей ускользающих образов.

Мои глаза закрываются сами, уже показывая картинку сна. Но тут Грегори начинает шевелиться.

– Я бы с превеликим удовольствием полежал вот так, пока солнце не начнет катиться за горизонт, но предлагаю тебе все же меня выслушать, Франческо. – Грегори открыл глаза, но, похоже, скоро вновь их закроет. Сон подкрался незаметно. – Я еле удрал от братьев. Они у меня дикие. Да еще и идиоты. Честно, мне кажется, отец надеялся получить хоть одного нормального сына. Захожу, значит, я домой, громко сообщив: «Бестолочь Грегори дома». А они сидят, бурбоном красят стаканы и заливают души. Видимо, покер показался им намного интереснее меня. – Он облизывает губу. – И разговор, конечно, был не о хорошем. Они злорадствовали, как приблизили ваше ранчо к развалу. – Он затихает, ожидая моей реакции.

– Продолжай.

– Ну так вот. Я потерял дар речи. Сам понимаешь. Я тут, значит, махал косой, спасая ваше поле, а они его подожгли! Стою, один сапог у меня в руке, другой на ноге. – Я быстро бросаю взгляд на его голую ногу. Как я раньше-то не заметил? – И в одно мгновение мне приходит замечательная идея, даже не знаю, где она раньше была! Запускаю я сапогом, а он у меня с набойкой стальной… Эта ваша сыпучая почва,