– Я-я вообще не понимаю, о чем вы! Никогда ничего подобного я не ощущала.

– Тем не менее, дорогая, ты также зарекомендовала себя кем‑то наподобие гадалки в определенных кругах, поэтому я и пред…

– Я только на картах гадаю, это совсем другое, – перебила она отца, бросив в сторону Люциллы предупреждающий взгляд. – Если я гадалка, то необязательно имею проблемы с головой.

– Хелена!

– Что, отец? Вы говорите так, будто виновата здесь я!

Паника развязала девушке язык.

– Я не устраивала давки в ресторане только потому, что не могла вовремя замолчать!

– В каком тоне ты разговариваешь?! – Покраснев от возмущения, Пласид привстал с места.

– Нельзя говорить людям об их будущем так прямо! Любая гадалка обходится общими фразами, а не рассказывает все людям в лоб!

– Что же здесь неправильного? – примирительно вступила Люцилла. – Если судьба уже распорядилась о каком‑то событии, почему нельзя о нем известить?

В любой момент Хелена рисковала запнуться, не сумев подобрать нужных слов.

– Да потому что, например, я знаю о чьей‑то скорой смерти. Но от знания точной даты станет ли человеку жить легче? Может, у вас и дар, мадам, но вы им слишком… т-трясете! Вы осознаете ответственность за свои слова?

Хелена посмотрела на отца в поиске хоть какой‑то поддержки. Но Пласид выглядел рассерженным и разочарованным.

– Вы меня не слушаете только потому, что я не умею выражаться так заумно, как в этих ваших книжках! Может, я сейчас и веду себя как истеричная особа, но вы знаете, отец, я права!

С этими словами Хелена отшвырнула каблуком полотенце, которое успело упасть с ее головы. Отряхнув юбку с гордым по возможности видом, она развернулась в сторону коридора.

– Я дождусь горничной в своей комнате, спокойной ночи.

Юная мадемуазель де Фредёр решительно вышла из гостиной, и спустя пару минут на втором этаже с грохотом закрылась дверь. Затем все стихло.

* * *

Вся деланая уверенность иссякла, как только Хелена оказалась у себя в комнате. Запершись на ключ, она вцепилась в дверную ручку и затряслась в беззвучных рыданиях. От скопившейся за день усталости ее ноги подкашивались. Не переставая поминутно всхлипывать, девушка в бессилии сползла на пол и обняла руками колени.

Люцилла всего за день окончательно и бесповоротно получила репутацию великой провидицы, оставив племяннице ошметки былой славы. И даже Пласид, до того всегда принимавший сторону дочери, на этот раз поступил иначе.

Хелену уже клонило в сон, сил сменить платье на сорочку и улечься в постель у нее не нашлось. Смежив веки, она стала слушать шум дождя за окнами.

– Провидица…

– Кто здесь?!

Девушка вздрогнула и резко проснулась. Вжавшись спиной в дверь, она принялась озираться в поиске говорящего. В комнате никого не было, за стенкой в коридоре стояла тишина. Но вопреки тому, о чем твердили глаза и рассудок, Хелене казалось, что со всех сторон на нее пристально смотрят.

– Кто это говорил? – спросила она, поднимаясь на ноги. – Я слышала, тут кто‑то есть!

Несколько осторожных шагов к центру комнаты. Сердце девушки заходилось в груди как бешеное. Хелена задержала дыхание, чтобы расслышать каждый скрип или шорох.

– Провидица…

«Вскрой себе горло».

Чуть не рухнув на пол, Хелена зажала руками рот – крик удалось сдержать. Этот кошмар никогда не закончится. Хелена была уверена – нечто уже проникло в ее голову.

Задыхаясь от слез, она, дрожа, схватила бутылку вина с прикроватного столика. Залезла на кровать, опасливо поджав ноги, и в несколько глотков осушила бутылку до дна. Резко захмелев, Хелена провалилась в сон.

* * *

В конце отделанного золотом коридора она вновь увидела свою тетю. Сидящую в кресле, похожем на трон, и с лунным серпом, покоящимся в ногах, по правую сторону от высокой колонны; за спиной у нее ветвилось гранатовое дерево.

– Беги, моя волшебная, и воплоти то, что говорят линии у тебя на руках, – печально улыбнулась Люцилла и поправила белое платье, оголив букву «J», выведенную золотом у нее на груди.

– Беги скорее, провидица, и исполни уж то, к чему давно взывает твой рок! – рассмеялась облаченная уже в черное другая Люцилла, сидящая с левой стороны от колонны. Оскалившись, она встряхнула своей пышной вьющейся шевелюрой, демонстрируя кровавую «В», нацарапанную прямо на лбу.

Хелена попятилась, смотря на два одинаковых кресла, но ноги ее быстро увязли в ставшем вдруг жидким золотистом полу. Женские голоса твердили ей вслед:

Беги, чтобы закончить путь змея десяткой мечей;

Беги, потому что осталось всего несколько дней;

Беги, пусть прольется по стенам вино;

Беги, ведь пути назад тебе не дано.

Аркан XIV

Хелена проснулась невероятно разбитой. Спала она урывками – чудилось, что всю ночь кто‑то больно тянул ее за лодыжку на пол.

Теперь все тело девушки ломило, а на коже остался оттиск от складок тяжелого платья.

Птицы за окном верещали, будто их резали прямо на ветках; во рту мадемуазель де Фредёр стоял поганый уксусный привкус. Сидя на кровати, Хелена бессмысленно смотрела перед собой, когда дверь скрипнула.

– Моя волшебная, ты в порядке?

На пороге с подносом в руках застыла мадам де Мартьер собственной персоной. Вид она имела обеспокоенный и немного уставший.

– Что вы здесь делаете? Я не хочу сегодня завтракать, начинайте без меня.

– Я предполагала, что с утра ты выходить не захочешь, поэтому решила принести завтрак сюда. Я знаю, тебе нездоровится в последнее время.

Хелену раздражало, что эта женщина вошла к ней без стука. Люцилла была последним человеком, которого она сейчас хотела бы видеть.

– И я знаю, что ты видишь причину своего недомогания во мне. Послушай… – Люцилла вздохнула и поставила поднос. – Мне бы действительно хотелось найти с тобой общий язык! Перестань наконец воспринимать меня как врага, я не раз просила тебя об этом.

Задержавшись у окон, мадам де Мартьер выглянула на улицу сквозь тонкий просвет между шторами, а затем единым движением их раздвинула. Комнату залило светом, и Хелена, поморщившись, отвернулась.

– Все еще надеюсь поговорить с тобой по душам в ближайшее время. Поправляйся, моя волшебная.

Дверь комнаты претворилась, и мадемуазель де Фредёр сразу подбежала к окнам и судорожно зашторила их обратно. Вернувшись, Хелена дрожащими руками взяла чашку с кофе.

«Она горячая!»

Напиток пролился на пальцы. Кружка упала на пол, и на ковре растеклась лужа, что до боли