– Как ты можешь быть такой безответственной, Лада? Ты продолжаешь лезть туда, куда не следует. Мы же это уже обсуждали много раз!– тяжело вздохнула Светлана.

– Прости меня, Дари! Это я тебя туда затащила,– со всем раскаяньем проговорила Лада.

Я молчала и только медленно раскачивалась из стороны в сторону. Светлана села на подлокотник кресла и обняла меня за плечи.

– Я не хотела, чтобы так вышло,– продолжила Лада.

– Принеси свитер, она вся ледяная!– велела Светлана, и Лада тут же выбежала.– Борь, принеси горячего… Дари, ты давно ела?

Я смотрела на нее с недоумением: зачем она это спрашивает? Какой в этом смысл?

Потом Борис протянул чашку с чем-то дымящимся, а Светлана развернула мои ладони, чтобы всунуть ее.

– Пей, Дари. Тебе нужно согреться… Если бы вы обе соблюдали правила, ничего бы этого не было…

Я ощутила, как в ладонях закололо, и посмотрела на женщину округлившимися глазами. Мысли вдруг немного прояснились.

– Вот… на…– с грохотом сбежала с лестницы Лада и отдала матери свитер, у самой так дрожали руки, что она спрятала их подмышки и присела на корточки передо мной.

– А если бы не затащила?– проговорила я онемевшими губами и перевела большие глаза на подругу.– Я бы и не узнала, что он за чудовище. Следующими могли оказаться я или ты… Как же мне теперь…– я перевела глаза на Бориса и Светлану и повторила:– Как же теперь?

Лада и Светлана переглянулись и замотали головами. Я чуть не выронила чашку с чаем, но Борис вовремя подхватил ее.

– Чтоб их всех бес подрал!– дрожащим голосом проговорила Лада и прислонилась к матери.

Светлана обняла нас обеих и прижала к груди. Я вновь ощутила всю тяжесть и боль произошедшего и громко зарыдала, словно плотину прорвало.

– Что у вас тут происходит?– послышался веселый голос Антона за спиной.

Лада отстранилась от матери и крикнула:

– Иди наверх! И не спускайся, пока не разрешат!

Я тоже отстранилась и оглянулась через плечо.

– Сбавь обороты, сестренка!– возмутился Антон и посмотрел на меня. В его глазах появилось беспокойство. Он отошел от двери и присел рядом.– Дари, тебя кто обидел?

– Антош, поднимись к себе,– тихо попросил Борис.

Отца Антон не ослушался, но все же ушел крайне не охотно.

Я отвернулась, уткнулась лицом в спинку кресла и беззвучно заплакала.

– Свет, пойдем-ка в столовую,– тихо позвал Борис.– Лада, останься с Дари.

Лада забралась в мое кресло, склонилась и обняла меня. А я повернулась и крепко прижалась к ней. Так мы просидели остаток дня, я даже не заметила, как за окном стемнело.

Шокирующие воспоминания не отпускали. Перед глазами крутилась одна и та же картинка: резкие движения, удар, лазерный луч… А потом в памяти начали вспыхивать другие детали происшедшего, врезаясь в сознание новыми красками и звуками…

…Лю Мин уже не сопротивлялась, а просто лежала на животе и смотрела мертвым взглядом в одну точку. Крупные слезы скатывались по носу под висок. А на спине под лазерным лучом, словно прорываясь сквозь тонкую нежную ткань, появлялась остроконечная звезда. Кровь не текла – она шипела и сразу же сворачивалась, превращаясь в уродливую корочку на коже…

Кажется, я даже чувствовала запах запекшейся крови… Бр-р-р! Мороз по коже заставил свернуться и спрятать голову в колени. Новые воспоминания накрыли волной боли, и я часто задышала. Я не хотела это видеть, вспоминать, невыносимо от каждой новой детали и звука в голове… Кровь стучала в ушах. В груди пекло и сжималось от отчаяния.

«…Никакой фальши… Ты такая светлая, не испорченная… Как чистый холст»,– вдруг возникли в памяти слова Макрона, и меня затрясло еще больше.

В гостиной загорелся свет. Я подняла голову и увидела Светлану, сидящую на подлокотнике кресла.

– Дари, писала мама,– сказала она. Я моргнула, и очередная слеза скатилась по щеке.– Я сказала, что вы с Ладой тестируете друг друга, готовясь к завтрашнему дню. Тебе лучше остаться у нас…

Я молча закрыла лицо ладонями и перевалилась на другой бок. Лада поднялась и пересела на диван.

– Дари, давай поговорим?

Я затрясла головой, отказываясь от всякого упоминания о случившемся.

– Дари, поговори со мной,– мягко настаивала Светлана.– Не надо молчать. Так еще хуже…

– Я не понимаю, что произошло,– я оглянулась на Ладу.– Может, всё это приснилось? Может, мы чего-то не поняли?

Лада зажмурилась и резко выдохнула, а затем отвернулась к окну и покачала головой.

– Если бы, Дари, если бы…

– Что он делал с ней? Она так кричала,– зарыдала я, не в силах сдержать эмоции и все еще не веря своим воспоминаниям.

– Он делал ей больно,– все, что ответила Лада мёртвым голосом.

В голове снова всё перевернулось от ужаса и непонимания. Лю Мин кричала, ей было больно и до того, как Макрон стал рисовать звезду на её спине. Что он делал с ней до этого? Эти странные резкие движения, будто он вонзал в неё что-то огромное и острое, ведь по ее бедру бежала кровь… Новая картинка, всплывшая в памяти, стала комом в горле.

– Такое происходит между мужчиной и женщиной наедине,– заговорила Светлана.– Но если это происходит не по обоюдному согласию, то…– она на мгновение умолкла, болезненно поморщившись, но потом продолжила:– То это насилие.

И без Светланы я поняла, что Лю Мин оказалась там не по своей воле. Но осознание произошедшего не приходило. Я не могла этого принять, поверить. Ни в школе, ни в колледже нам не показывали и не рассказывали о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Конечно же, из курса физиологии и анатомии нам все становилось ясно, но ведь до двадцати одного года половые отношения запрещены для всех. А я никогда не знала мужчины и представить себе не могла, что есть и другая сторона этого откровения. Теперь же с ужасом представляла, что испытывают все девушки, впервые оказываясь с мужчиной наедине. Я не могла поверить, что такое происходит ежедневно рядом со мной, в моей семье, в других семьях…

– Каждый мужчина делает такое с женщиной?– с отчаянием спросила я.

– Конечно нет, милая,– обнимая меня, ответила Светлана.– Настоящая близость – наслаждение для обоих.

Я смотрела на неё не верящим взглядом, и слезы лились без остановки.

– Ей было очень больно,– прошептала я, давясь слезами.– Почему мы ей не помогли?

– А мы смогли бы?– спросила Лада.

– Неужели ничего нельзя сделать?– покачала головой я.

Светлана посмотрела на Ладу, та напряжённо сглотнула и нахмурилась. Она знала все законы и кодекс наизусть, могла найти способ и лазейки, чтобы решить многие вопросы. Но сейчас я видела её растерянность и злость. И если у нее не было ответа, то у меня и вовсе опускались руки. Но ведь что-то же можно сделать? А что?