Он не стал даже ждать сигнала к началу боя, а кинулся на меня, на ходу выхватывая что-то из-за пазухи и бросая мне прямо под ноги. Раздался взрыв, и всё заволокло дымом.

Я стал отступать, оглядываясь в попытке его заметить, и тут справа свистнул хлыст, обвился о рукоять моей нагинаты и с силой дёрнул. От изумления я едва не выронил её, но вовремя опомнился, перехватил рукоять и с силой дёрнул в ответ.

Призрачный силуэт возник из темноты как раз вовремя, чтобы я успел заметить, как свистнул по воздуху его кинжал, с сочным звуком вонзившись мне в голень.

– Гха! Ублюдок! – заорал я, крутанул рукоять нагинаты и с силой опустил клинок, но соперник успел отскочить. Лезвие скользнуло по тому месту, где он только что был. Я кинулся вперёд в попытке перехватить его, пока он не исчез, но было поздно.

Я снова заозирался, пытаясь угадать, куда он делся. Шагнул вперёд и вдруг понял, что нога болит совсем не так сильно, но она была… как будто ватная, и слабость всё росла.

«Яд!» – немедленно сообразил я.

Над шкалой здоровья появился зелёный символ, а сама шкала медленно поползла вниз.

Тихо выругавшись, я схватил рукоять кинжала левой рукой и вырвал его из раны. Снова оглядевшись, хотя по-прежнему почти ничего не видел, заметил, что туман также глушит звуки толпы сверху.

Я закрыл глаза, опустился на левое колено, решив, что сил правой ноги ещё хватит, чтобы подняться, и делая из себя мишень размером поменьше. Прислушался изо всех сил, пытаясь уловить хоть что-то. Ничего. Было совершенно тихо, пока щёку не согрело чьё-то дыхание и голос не прошептал мне в самое ухо:

– Бу!

Я отшатнулся, пытаясь достать источник голоса одновременно и нагинатой, и кинжалом, но вдруг почувствовал пронзительную боль внизу спины, когда следующий кинжал вошёл мне в почку, да там и остался. Стоило шевельнуться в попытке увидеть соперника хоть краем глаза, как маленькое лезвие чиркнуло по кости, а он уже снова исчез в тумане.

– Аргх! Проклятый сумасшедший гад! Гха! – выкрикнул я, заставив себя подняться на ноги, и захромал по кругу.

Уронив первый кинжал, я попытался дотянуться до второго и схватился было за него, чувствуя, как по телу начала расползаться слабость. Но стоило коснуться его, как живот свело судорогой, и от боли к горлу подкатила тошнота. Этот кинжал я доставать не стал, инстинктивно поняв, что умру быстрее, если вырву его.

Тут из темноты справа вынырнула нога и выбила нагинату у меня из рук, а затем с разворота врезалась мне в лицо, и прежде чем я понял, что происходил, я уже рухнул на колени и уткнулся лицом в песок. Мозг пытался осмыслить, что случилось, но сознание застила боль. Взглянув вниз, я увидел кончик кинжала, торчащий у меня из живота. Кровотечение было страшным, и плоть вокруг раны уже онемела. Я знал, что это очень плохой знак. Нужно обхитрить его, заставить подойти вплотную, иначе я пропал.

Я попытался выхватить ножи из скрытых за обшлагами ножен, мечи были слишком длинны и неудобны для боя под таким углом. Но прежде чем я успел это сделать, из темноты вынырнул хлыст, обвил мои руки и дёрнул вперёд, так что ножи просто бесславно выпали.

Лежа на песке лицом вниз, я кашлял кровью. А потом почувствовал, как чьи-то руки выхватили мечи из ножен у меня на спине и отбросили в сторону. Затем ощутил несильный удар по затылку, который обычно меня даже не обидел бы, а сейчас от него зазвенело в висках.

Я снова закашлялся кровью, сплюнул в песок и обратился к сопернику, чувствуя, что он рядом.

– Что ты… боишься… кха-кха… биться как мужчина? – Я снова сплюнул кровь и продолжил: – Ты… трус. Всё фокусы… Не можешь… сразиться честно… Идёшь на уловки… Так боишься… меня?

– Только дурак бьётся честно. Не думай, что я не знаю, чего ты хочешь. Лёгкой смерти. Здесь ты её не получишь!

Он схватил меня и перевернул на спину. Мои руки безвольно обвисли, хотя в правой было кое-то зажато. Противник наступил мне на запястье и продолжал давить, пока пальцы не разжались и из руки не вывалился флакон с исцеляющим зельем. Глаза у него расширились.

– И ты ещё меня обвиняешь в трусости? Ты, пронёсший на бой исцеляющее зелье?! – Носком ботинка он отшвырнул склянку, широким жестом развёл руки и отвернулся к трибунам, которые медленно выплывали из рассеивающегося тумана.

– Вы видите? Он принёс ис…

Дождавшись, когда соперник отвлечётся на зелье, которое я намеренно позволил ему обнаружить, одним движением я потянул с пояса острую проволоку и захлестнул его шею. А потом пнул его под колено правой ногой.

Он начал падать, инстинктивно вскинув руки к проволоке, а я изо всех сил дёрнул за деревянные рукоятки. Удавка затянулась, крохотные бритвенно-острые лезвия, расположенные по всей длине, впились ему в горло, когда он тяжело рухнул в песок рядом со мной. Я упёрся ногой ему в лоб и поймал его взгляд, полный боли и шока. С диким криком я натянул проволоку и изо всех сил толкнул его ногой, заставляя проволоку впиться глубоко в горло. В фонтане ярко алой артериальной крови поволока перерезала ему глотку. Я снова победил.

Я закашлялся, сплюнул кровь и заставил себя подняться. Обратив лицо к трибунам, в потрясённой тишине я проговорил как можно громче:

– Против правил… использовать зелье… или исцеляющее заклятие, придурок! А не носить… его с собой! – Я снова закашлялся кровью, а комментатор объявил потрясённым голосом:

– Что ж… господа и дамы! У нас есть победитель! Уже во второй раз сегодня дом Сангвис побеждает и выходит в следующий тур! Дом Дагомар повержен. Следующий бой начнётся через десять минут!

Я обернулся и едва ли не свалился на руки подбежавших ко мне слуг. Слуги Дагомара медленно шли к его телу, опустив головы и скрестив руки на груди в знак явной скорби. Йохан обхватил меня за талию, помогая идти. Хелена сбегала за исцеляющим зельем, потом взялась за рукоять кинжала и одним плавным движением вынула его у меня из тела, одновременно прикладывая горлышко маленького флакона к моим губам и что-то шепча.

Я почувствовал, как из живота расползается по ранам странное тепло, начавшее исцелять меня. На этом – несмотря на их помощь – я потерял сознание, и меня явно пришлось уносить с арены на руках.

Час спустя я пришёл в себя, когда Йохан с Хеленой силком подняли меня