не овалом, а треугольником казалось оно меж широким лбом и маленьким подбородком. Зато губы были не узки, а полны, и широкий рот, казалось, был великоват для впалых щек. На ней были золотые одежды с вышивкой зелёной нитью и зелёные одежды с вышивкой золотом. Её длинные желтые волосы были распущены по покатым плечам и подушкам сидения волной струящегося пламени. А глаза были той же формы что у сестры, разве только более густого оттенка.

— Госпожа Удача просит вас не падать ниц, — подойдя, попросил Хасана и его спутницу визирь.

Башибузук, с трудом закрыв отпадывающую челюсть, подошел ближе. На нём были новые, красные шаровары и зелёная куртка с белой полосой вдоль рукава, купленная им по дешевке. С тремя полосками!

— Здравствуй, отважный Хасан, — приветствовала Госпожа Удача его нежным голосом. Если внешне Наместница напоминала ханум-пашу, то голос был совсем другим — более высоким, более женственным. Только сейчас башибузук понял, кого она ему ещё напоминала — ту колдунью, змеюку, Злату! И лицом, и голосом, и бровями… и даже тонкие руки в широких рукавах были какие-то змеиные.

— Сестра написала, что ты заслуживаешь высокой награды, как её верный друг и главный спаситель её из плена.

— Ну не такой уж и главный, — пожал плечами бывший золотарь: — Она сама больше сделала.

— Как зовут твою спутницу? — спросила она, обратив внимание на ракшиню.

— Эм… — башибузук с удивлением посмотрел на свою подругу: — Это… как её… Ну, в общем…

Ракшиня стукнула ему кулаком по бедру.

— Она работала в той тюрьме, где держали вашу сестру! — нашелся Хасан

— Зая меня зовут, — сама выступила вперёд тюремщица: — С планеты Шульген из города Шульген. Ваша сестра меня чуть не прибила случайно.

— Вы пленили мою сестру⁈

— Нет-нет, что вы, госпожа! Нас, девчонок, к ней и не пускали. Даже женщины из вашего рода сильнее многих наших мужчин.

Визирь приблизился на коленях, и что-то шепнул на ухо супруге наместника.

— Надеюсь, что Хасан-бей найдёт в вас достойную супругу, — улыбнулась на известие она, и обратилась к главному герою вечера:

— Досточтимый Хасан, каким родом занятий вы хотите заниматься на родине?

— Ну, не знаю… Сотник Теймур был мне дядей, может, попрошусь на его место. Хотя… деньги есть, может в торговцы попробую пойти. Чайхану там открою, или караван-сарай. Или с караваном пойду. У нас их много ходит!

— А какой деятельностью ты занимался до призыва?

— Золотарём был.

— Золотарь⁈ Что это за занятие?

— Ну, туалеты, стоки чистить. Дерьмо выносить. Потом продавать на ваши фабрики.

— А зачем мои фабрики покупают… дерьмо⁈ — с легким, заметным замешательством выговорили полные губы низкое слово.

Выступил визирь, склонившийся в поклоне:

— Госпожа, моча и нечистоты скупаются для селитряных заводов и идут на производство пороха.

— Как интересно, — она вынула из рукава изумрудно блеснувшую шкатулку, и, открыв крышку, достала тоненькую бумажку желтого цвета:

— Ох, какое несчастье! Главный поставщик селитры для армии тяжело заболел, узнав о гибели сына во время войны, и просит об отставке! Кого бы мне назначить на его место?

Визирь с поклоном показал на бывшего золотаря:

— Думаю, отважный Хасан-бей лучше всего подходит на эту должность, тем более — он сам признавался, что его больше привлекает торговля.

Старшая принцесса вопросительно посмотрела на башибузука:

— Ты согласен⁈

Ракшас с радостью бухнулся на колени и дёрнул за собой Заю:

— Благодетельница! По гроб жизни обяжете! Да я вам туфли целовать буду!

— Туфли целовать не надо, — она поправила складки одежд на коленях: — Это опасно в моём случае. А все необходимые документы и положенные вам регалии доставят на ваш постоялый двор. Поднимитесь. Вы можете быть свободны.

Не чуя ног от счастья, Хасан, весь в мечтаниях поддерживаемый Заей, вышел из дворца. И за воротами получил нагоняй:

— Что значит, ты не знаешь, как меня зовут!!!

— Дак это… ты ж не говорила! Я и не спрашивал…

— Как ты мог не спросить! Мы с тобой спим в одной постели! Мы женимся завтра!

— Ну, повода не было!..

— ЧТО?!!!

— Ну, привычка… прости… забыл всё путёвое нафиг на этой войне…

— Поцелуй меня. Теперь обними. Ладно, прощен. А нет. Не отпускай, и ещё поцелуй…

Подруги не ссорятся

…Мацуко бы сама никогда не решилась заговорить со Златой, но первое слово сказала всё-таки она. Весь путь на Амаль для бывшей командирши Первого туземного выдался бездеятельным — с работой по шпионам и сочувствующим вполне справлялся Хиро, (она даже слова не знала — «сочувствующий», что это такое в случае шпионских дел), всей её армии осталось два суккуба, для которых оказаться запертыми в корабле с пятью тысячами соскучившихся по женской ласке мужиков было верхом блаженства, и даже последнее её развлечение — долгие «беседы в одну сторону» с Агирой — и те прекратились, после того, как гандхарва перевели на строгий режим. Так что теперь очень часто скучающую демонессу можно было увидеть в самых неожиданных местах. И для неё неожиданных — тоже…

…Злата на «Шайтане» оказалась случайно. Мацуко от неё узнала, что «Отражение» стало жертвой диверсии, чудом не уничтожившей весь корабль с экипажем — и теперь вынуждено было остаться в ближайшей системе для капитального ремонта. Но это уже случилось позже. Пока она, только завидев нежданно подругу, скучающую у ограждения атриума, сама стояла в сомнениях, не решаясь подойти.

Вдруг, Злата сама обернулась.

«Ну, говори же, пожалуйста!» — мысленно просила, подходя, принцесса, и сама не заметила, как у неё сорвалось:

— Я слышала, тебя повысили в должности?

— Да, до генеральши… — с усмешкой отвела нага глаза: — Ну, представь, какая тут генеральша… Ума ещё нет…

— Я генеральшей в два раза моложе тебе была. Не придумывай.

— Я не о том… Генералу чтобы командовать, нужна дивизия, а зачем собирать дивизию магов⁈ Их уже и полка — много.

— А, ты об этом…

— Да и… — Злата с интересом посмотрела на подругу: — Ты же вроде только в 20 стала генералом! Не делай из меня старухи! Мне всего двадцать восемь!

— Ну и что⁈ Я в тринадцать ходила с дивизией, и против брата воевала городским гарнизоном! Это тоже генеральское звание.

Колдунья прищурилась, заглядывая ей в глаза: