Лхасы, как судил по холодам и говору старый генерал. И, хоть они с Томинарой, да ещё и с принцессой тогда — а кто лучше принцессы умеет делать сюрпризы? — выбирали улус для подготовки парада, рассчитывали достаточно тщательно, чтобы никакие слухи не просочились, но разве кочевников рассчитаешь⁈ В первую же ночь кинули весточку ближайшим пастухам, те — дальше, и через два дня возле лагеря оказались больше десятка кочевий с женщинами и стадами. Разумеется, дисциплина сразу поползла вниз. Да это ещё что — приходилось выставлять стражу вокруг входа на Небесный Путь, потому как некоторые аборигены всерьёз собрались гнать через него скот на продажу в столицу.

— Приказ Императора! Генерал, немедленно выступайте!

— Мы готовы. Вестовой, передайте по армии: «В парадную колонну построиться, шагом марш!»…

С уходом флота призраков больше не было волшебных дальнеговорников. Приходилось обходиться привычной стариной — вестовыми, флагами и поющими стрелами.

В столице глашатаи в нарядных одеждах, в которых обязательно имелись цвета принцессы — черный и зелёный, разгоняли зевак, оттесняя толпу к обочинам Дворцового Тракта, и самое главное — от всех трёх сходов с Небесных Путей — именно между ними, от дальнего — возле крепости Иваоропенерег, до двух дворцовых, должен был протянуться во всём своём блеске и бряцании оружия парадный строй. Стояло поразительное безветрие. Вывешенные по поводу праздника флаги повисли в ожидании, не колыхаясь на ветру. Зеваки всё равно вылезали на дорогу, не боясь ударов ножнами, женщины из простых выходили нарядными в толпу, побогаче — с удобством размещались у окон верхних этажей, и от нечего делать промывали косточки прохожим, соседям, и знакомым. Драгоценные дочери благородных семей, несмотря на высочайшее разрешение дворянкам показывать свой лик, по-прежнему предпочитали прятать свою красу от плебейского загара за ширмами и в тени повозок, и оттуда отпускали едкие шпильки в адрес молодых и ещё стеснительных куродо, вызвавшихся в глашатаи.

… — Идут, идут! — пронеслось взволнованной волной. Самые нетерпеливые раскрыли крылья прямо посреди толпы, но на них навалились со всех сторон и не дали взлететь. Глашатаи поспешили проскакать вдоль обочин, предупреждая: «Уважаемые, взлетайте из переулков! Не нарушайте порядок!» — едва прозвучало разрешение, начали взлетать благородные зеваки из дворцов, затем — простые горожане, которым не так-то легко выбраться из толпы, за ними сразу же устремилась городская стража, но первыми войска заметили не они, а влюблённые парочки, по поводу хорошей погоды выбравшиеся за город.

…Чёрная полоска, выходившая из ущелья, сначала казалась недвижимой, лишь только марево колыхалось над нею. Миг — и вдоль неё стала заметна мерцающая полоса, ещё миг — и донеслась музыка марша, пока ещё далёкая, только угадываемая в такт мерцанию. Над перевалом Иваоропенерег пронёсся протяжный гром — личная крепость принцессы первая приветствовала победителей. Толпа зевак медленно, но неуклонно потянулась через городские ворота, и страже в них пришлось прилагать воистину титанические усилия, чтобы не допустить толчеи и затора.

Приветственно салютовали пушки городской стены и Академии — уже можно было различить отдельные фигуры в строю, и генералов, возглавлявших каждый сводный полк.

Первыми шли безродный генерал Мацукава, благородный генерал Томинара, сын казначея, брат фрейлины госпожи Третьей, и благородный генерал Сидзука, по слухам, бывший в опале за Девятивратной Оградой. Генерал Мацукава, как и полагалось самураю, был одет скромно, в боевые, а не парадные доспехи, только отполированные до блеска по случаю парада. Небесный Конь под ним был белый, с синими разводами, на голове генерала — шлем «кабанья голова», с заклёпками в форме Созвездия Обезьяны, которое полностью видно только в Нагато, за что и считается покровителем этого города. Одежды генерала были белого и зелёного цвета, оба — темноватых тонов скромности.

Генерал Томинара, рядом, выделялся своей красотой и молодостью. Его одежды были оттенков вишневого, алого и сиреневого тонов, украшенные золотым шитьём. На голове вместо шлема была высокая модная шапка, а Небесный Конь под ним был тёмно-синего цвета с отливом, и ярко-красными глазами.

Генерал Сидзука почти терялся рядом с этой парой. Его лицо не отражало возраста, и одет он был в одежды цвета обратной стороны ивовых листьев и серой сливы, с белой каймой по рукавам. Каков был под ним конь, никто не заметил, но некоторые позже припоминали, что на генерале Сидзуке был украшенный нагрудник, и, вроде, не было шлема.

Чуть поодаль от заслуженных генералов, шествовал хатамото наследника и принцессы — Сакакибара, заменивший своего начальника, Сакагучи, ныне удостоившегося чести принимать парад вместе с Императором, в деле предоставления главной виновницы — отсутствующей победоносной Третьей Принцессы. За его спиной развивался Белый Стяг Золотой Луны и Черный Стяг Привратных Сосен её Третьего Высочества. И никто не знал, что могучий конь цвета ночей Даэны, на котором восседал знаменосец — тот самый Глупыш, чья оплошность стоила сестре — брата, а стране — наследника престола.

Следом шли немногочисленные генералы штаба, о которых мы упоминать не будем, ибо их деяния не удостоились летописей. Они тоже были нарядны, и их сопровождала многочисленная свита с музыкальными инструментами и яркими флагами. Она-то и задавала тон музыке, под которую маршировали все колонны.

Парад войск открывал Полк героев. Это был разношерстный строй, собранный из самых отважных воинов армии — без различий по происхождению, древности рода, имени, или части — только по заслугам геройства. И родственник Императора шел рядом с простым самураем, солдат — с кашеваром, сын судьи — с сыном вора, праведный монах — с низким помыслами, но отважным развратником. Возглавлял эту колонну легендарный генерал Ито, про отвагу которого уже полгода как сочиняли небылицы три города — Столица, Осака, и Нагадо.

Именно в этом полку шагали брат Ковай, Маваши и остальные телохранители принцессы. Монах с фехтовальщиком впереди, среди пеших, остальные хатамото — в замыкающем конном строю. В знак своей должности и более значимого отличия они несли за спинами развёрнутые знамёна принцессы.

Следом шли мечники. Сводный полк возглавлял преподобный Сейко по прозвищу Свирепый Художник. Хоть он был и не мечником, но заслужил высокую честь среди героев за совершенные подвиги, и герои меченосцы сами попросили преподобного Сейко оказать им эту честь… Он, как и генерал Мацукава, выступал в боевых доспехах, но, ещё и увешанный множеством боевого оружия, богато украшенного и блистающего на солнце, а забралом его шлема была маска демона.

Следом за мечниками шел полк лучников. Первые щеголи среди пехоты, вторые — после кавалеристов, они, конечно же, сияли всем великолепием доспехов и оружия. Полк возглавлял —