— Генерал Макото Мацукава! — наконец разнеслось в уставшем от ожидания воздухе Девятивратного дворца.

(Императрица подобралась, даже заметно выпрямилась. Вот он подошел ближе, поклонился. Действительно, почему она его не узнала сразу? Тот самый рябой! Наставник Кирэюмы, бывший военный учитель клана Хакамада — он и до сватовства пару раз ей попадался при дворе — ещё до рождения Сабуро. Никогда не был щеголем. Но помнится, всех всегда побеждал на мечах).

— За вашу верную службу, генерал, позвольте пожаловать вам меч, (императрица вздрогнула), работы мастера Кена Нариты-отца, по имени «Рассекатель льда», и место в Совете. Так как вы прежде отказались от места в свите Нашей Дочери, а ваш прежний господин объявлен государственным преступником, мы предлагаем вам место военного наставника наследника престола, которое вы можете совмещать с любой должностью.

…(Мацукава еле удержался в поклоне — КАКОГО наследника?!! Принц Мамору мёртв, принц Сабуро — не из тех, что когда-либо возьмёт в руки меч… Императрица… такое подумать в её возрасте! Принцесса не может быть наследником, времена воинственных императриц давно прошли, недоумок её старшей сестры воистину никогда не будет на престоле. Какая должность у Сакагучи⁈ «Телохранитель БУДУЩЕГО Наследника»⁈ Как же хитро придумано… Теперь, не оценив своего ученика, он, как наставник не может отказать, а как слуга императора он не может быть самураем бунтовщика. Но… всё зависит от того, что решит принцесса. А он… до конца так и не понял её).

…- И в придачу, — продолжал государь: — Мы бы хотели, назначить вас на пост Командующего Охраной Восточного Побережья, включая округ Нагато. Но мы готовы подождать с назначением, если мысль о службе сейчас вам неприятна.

— Я подумаю, Ваше Императорское Величество, — с поклоном, назвав его «Великим», но, не назвав «господином», принял он дары из рук государя: — Что-то я приму, от чего-то откажусь. Заранее, приношу извинения за неуместную гордость старого солдафона.

— Извинения заранее приняты, — пошутил Император.

Мацукава отошел. Охрана Восточного Побережья — это полсотни миллионов отчаянных рубак и половина флота Империи, (на Юге, после разгрома Золотой Армады, больше полагаются на воздушные корабли, а Запад был слишком мелководен и непредсказуем в погоде, чтобы пираты там рисковали нападать на купцов). Включая округ Нагадо — да, это хорошо. Его господин прежде с трудом добился разрешения вывести свой город и прилегающее побережье из ведения Охраны — что позволило ему вести свои делишки с пиратами. А забавный «налог на мясо кузнечиков», кстати, очень выгодный для Империи, позволил разорить местных крестьян, сделавших бизнес на недороде, и нанять их самураями. Теперь в этом нужды не будет.

…Говорят, что когда парад стих, герои победоносной армии покинули дворец, Император, отослав свиту, (свою и супруги), обратился к Сакагучи, знаменосцу её дочери, что занимал место сына всё это время:

— Тебя я хочу наградить отдельно. Скажи, чего бы ты желал? Для тебя, того, кто жизни не пожалел, спасая жизнь и честь нашего сына, я не пожалею ничего — таково слово Императора.

— Простите меня, Небесный Государь, но я считаю себя недостойным самой ничтожной награды. Я не уберёг ни принца от смерти, ни принцессу от позорного плена. Я вообще не достоин звания хатамото. Простите ещё раз, мой государь.

— А если я скажу, что это просьба моей дочери⁈ Твоя скромность говорит только в твою пользу, поэтому уважь просьбу Императора, скажи своё желание.

Говорят, на этом месте господин Сакагучи поднял прежде склонённое лицо, и долго смотрел в пустоту. Говорят, что мучительная надежда читалась в его взгляде, а ещё говорят, что его непроницаемое лицо не выражала ничего.

— Тогда, мой Государь, лишите меня всех званий и Вашей милости! Отправьте меня в самый дальний, самый забытый гарнизон простым солдатом! Вычеркните моё имя из списков гвардии и свиты Вашей дочери! Я… не могу и мечтать о большем… Потому, как совесть моя стала пыткой — я недостоин быть телохранителем, не сумев защитить двух хозяев…

Говорят, даже лицо холодной императрицы Ритто исказилось от ужаса при этих словах. А Император помрачнел лицом, и тяжко ему дался ответ:

— Мы не можем так благодарить того, стараниями которого наша дочь жива и счастлива в своём выборе. Но если ты искренне желаешь оставить службу при дворе, мы предлагаем тебе стать командиром крепости Иваоропенерег, которая, после отъезда Нашей дочери, стала особенно дорога Нашему сердцу. Ладно — правого, младшего командира гарнизона, это меньшее из званий, которым тебя может наградить Император, не потеряв своего лица…

— С радостью исполню приказание Императора, — говорят, ответил господин Сакагучи, двухцветный лицом.

…А ещё говорят, Белый Стяг Золотой Луны весь парад пролежал у Императора на коленях…

Сказ о том, как Хасан имя своей невесты узнал

…Славен Порог Удачи, и славен Город Золотого Песка, Сакин-кё, Алтын-кум, столица планеты! Славны правоверные, живущие в славной столице! Сам наместник, Сатоси Цукимура принимал парад возвращавшихся воинов с достойной победой, и говорят, даже не заснул, когда ему предоставили отважных героев, и назвали их имена. Упреждая желания мужа, Супруга Наместника, прекрасная Сачи-но мия, распорядилась наградить достойных, сама выбрав соответствующие их заслугам награды. А когда отгремели фанфары и ушли герои, а правоверные вернулись с вечерней молитвы, сотника Хасана, собиравшегося в дальнюю дорогу домой, в его чайхане нашел скороход со знаками наместницы на чалме.

Западные ворота дворца наместника издавна славились как место тайных встреч, где старшая дочь Императора вершила свои дела, управляя планетой, пока её ленивый муж прожигал жизнь в забавах. Башибузук и его спутница были приятно удивлены, увидев, что их встретили не только слуги, но и почётный караул, выстроившийся двумя линиями ещё в аллее дворцового парка.

— Прошу, Госпожа Удача ждёт, — сказал, низко поклонившийся бывшему золотарю и бывшей тюремщице визирь-советник.

Затаив дыхание, они вошли в приемные покои старшей принцессы. Воистину, все чудеса Порога Удачи предстали перед их глазами! Дорогие шелка, сияющие камни северных и южных приисков, огненные драгоценности с родины шайтанов, позолота, витражи, на которых были написаны суры из Корана! Зелёный и золотой — были цвета Старшей Принцессы.

Она ждала их на высоком украшенном троне, сидя на шелковой подушке, подобрав ноги и укрыв колени полами одежд по обычаям шайтанов. Лицо, непокрытое вопреки всем обычаям, было поразительно схоже с ликом младшей — только