– Прости, куколка. Неспроста у него в садовом фонтане фигура демона, а не херувима или лани. Ты вышла замуж за Сатану, и я не хочу, чтобы этот козел выделил мне местечко в аду. Он, наверное, посадит меня в одну яму с Гитлером и чуваком, который придумал воду La Croix со вкусом ягод. Я заслуживаю соседей получше. Так что просто выполняю приказы. – Хантер сунул два пальца в рот и свистнул, направляя наших друзей на боковую тропу и оставляя нас с Киллианом на главной дороге.

В животе кипела лава. Каждый сантиметр моего тела горел от унижения.

Как он смеет публично меня отчитывать после того, как избегал на протяжении всех выходных?

На протяжении всего брака?

Но на задворках сознания мне не давало покоя кое-что еще. Кое-что совершенно несущественное.

У Киллиана в саду был фонтан с фигурой демона, а я его еще не видела. Даже в тот день, когда Петар тайком провел меня в особняк на экскурсию, пока Килла не было дома.

– Я сниму тебя с лошади, – как ни в чем не бывало сказал он.

– Может, для начала просто снимешь мое сексуальное напряжение? Похоже, у тебя проблемы по этой части, – процедила я.

– Когда я прикоснулся к тебе в первый и последний раз, ты кончила так сильно, что я забеспокоился, не придется ли извлекать мой член хирургическим путем.

– Это вышло случайно. – Кровь прилила к лицу, отчего мне стало жарко, и выступила испарина.

– Как и то, что я довел тебя до оргазма.

– Ты и правда хочешь, чтобы я тебя ненавидела?

Я не знала, чего ожидала, когда вышла за него замуж, но точно не этого. Не непроницаемую оборону, через которую никому не пробиться.

– Сейлор не катается верхом, – заметил он.

– Сейлор беременна.

– Насколько мне известно, ты тоже можешь быть в положении.

Киллиан был в дурном настроении, и я не могла понять почему. Я все выходные держалась от него подальше. Чего еще он хотел? Казалось, будто у него вызывал отвращение сам факт моего существования, и это начинало меня утомлять.

– Даже если я беременна, то срок еще очень ранний.

– Тем больше причин для осторожности.

– Да твою мать, Килл. Хватит нести чушь, будто ты в самом деле беспокоишься о моем благополучии, – мой голос сорвался, и я повернулась к нему, на миг позабыв, что сидела на лошади.

Он раздул ноздри и отпустил поводья, чтобы щелкнуть костяшками пальцев.

– Не выражайся.

– А то что? – Я чувствовала, как дрожит подбородок, как и все внутри меня. Крепче сжала поводья. – Что ты сделаешь? Ты уже и так худший муж, какой только может быть у женщины.

Все не совсем так, учитывая, что Пакс был действующим чемпионом в номинации «Худший муж» этого года, но я хотела уязвить Киллиана в ответ. Заставить его почувствовать то же, что он заставлял чувствовать меня.

– И кстати, мы будем заниматься сексом раз в месяц и молиться, что я забеременею? Как мы вообще это сделаем? Уж просвети меня, пожалуйста, а то я начинаю понимать, что ты не продумал свой гениальный план до конца!

Мой голос разнесся эхом, которое рикошетом отразилось от крон деревьев, сотрясая землю под копытами Гамильтона.

С параллельной тропы, по которой ехали наши друзья, доносился приглушенный шепот.

– …моя сестра!

– …может постоять за себя.

– Клянусь богу, если он причинит ей боль…

– Она ответит ему тем же. Ты сама говорила, Белль. Она уже не ребенок.

Наши друзья спорили, стоит вмешаться или нет.

Теперь все знали, что у нас творилось черт-те что, и моей последней надежде превратить этот брак в подобие нормального, пришел конец.

– Ты ведешь себя как избалованный ребенок, – сухо произнес Киллиан, вновь взяв себя в руки.

– А ты ведешь себя как трус. – У меня стучали зубы от злости.

Гамильтон заерзал подо мной, его шаг стал резким и неровным. Я провела ладонью по лицу.

– Серьезно, если ты намерен пренебрегать мной до конца наших дней, то просто дай мне развод. Я верну тебе деньги, и мы обо всем забудем.

– Ни за что. – Его тон стал холодным и суровым. – Я дам тебе многое, Цветочница, но только не развод.

– Вот как? Я расскажу Сейлор, Белль и Хантеру. Уверена, они будут рады узнать, во что ты меня втянул.

– Валяй. – Он пришпорил коня, заставляя его шагать быстрее. – Выясни, сколько власти другие люди имеют надо мной. Ты обнаружишь, что ее точное количество равняется нулю.

– Значит, ты не желаешь мной обладать, но и не отпустишь. Хочешь, чтобы я была такой же несчастной, как и ты?

Киллиан раздул ноздри. Похоже, он собирался что-то сказать, но, конечно, передумал. Он никогда не говорил. Никогда передо мной не объяснялся.

– Я ненавижу тебя! – закричала я и, не подумав, ударила лошадь ногой в бок.

Гамильтон в ярости рванул вперед. Не успев опомниться, я уже неслась на лошади, размахивая руками, свесившись с седла и на ходу ударяясь телом о ее бока. Я вскрикнула, пытаясь взяться за поводья, но пальцы хватали один только воздух.

Черт, черт, черт.

Я оглянулась. Сердце подскочило к горлу. Я уже достаточно высоко поднялась на гору и знала, что если упаду с Гамильтона, то скачусь вниз на несколько десятков метров и серьезно покалечусь. Сломаю пару костей, и это в лучшем случае.

Килл стремительно несся за мной, выкрикивая указания, но я не слышала его за воем ветра и шумом адреналина в ушах.

Гамильтон остановился и со ржанием встал на задние ноги, сбрасывая меня со спины.

Я откинулась назад и взметнулась в воздух, зажмурившись и готовясь к болезненному падению. Внезапный резкий рывок закинул меня на коня, и я прижалась животом к седлу.

На миг мне показалось, что я сумела снова забраться на Гамильтона, но едва открыла глаза, то увидела, что лежу на Франклине, повиснув поперек его спины, как мешок с картошкой.

Но Киллиан больше не сидел на Франклине.

Я услышала шиканье и повернула голову в сторону. Килл сидел на земле позади меня. Он встал, не потрудившись отряхнуться, и бросился за нами, сунув пальцы в рот и свистом велев Франклину остановиться.

Киллиан хромал, но ускорил шаг, чтобы добраться до нас.

Конь замедлился и остановился, покорно дожидаясь хозяина. Килл подошел к нам. Обхватил меня за талию, опустил вниз и, убедившись, что я стою на обеих ногах, отпустил.

Я прильнула к мужу, неудержимо содрогаясь.

– О боже, боже, боже, – бормотала я без остановки.

Я