– Даже не знаю, с чего начать. Мне очень стыдно, – я опустила голову и стала обводить кончиком пальца узор на простыне.

– То, что ты решила с кем-то поделиться своей бедой, уже начало пути к исцелению. – Искен упал на другой конец матраса. – Говори уже, не томи.

– Ты не представляешь, чего мне стоит сейчас сидеть перед тобой и изливать душу, – я проглотила тугой комок и вздохнула. – Такое ощущение, что я умираю. Меня то знобит, то бросает в жар. Настроение меняется по сто раз в день, я плохо сплю и хожу разбитая…

Искен наклонился ко мне и спросил шепотом:

– У тебя скоро лунные дни?

– Нет же! – я вспыхнула.

– Ты беременна? Аааай! Больно же! Уши не трогай, на меня ни одна девушка без них не посмотрит!

Он отшатнулся и потер свое многострадальное ухо.

– Что, все так плохо, да? Я подозреваю, что тут не обошлось без участия мужчины, – он потряс указательным пальцем. – Правильно?

Я прикусила нижнюю губу, собираясь с мыслями. А потом выпалила все на одном дыхании, подытожив:

– И я не знаю, что мне делать!

Пока я говорила, Искен смотрел на меня круглыми испуганными глазами, а потом напустился:

– А я предупреждал! А я говорил! – Он схватился за голову и потянул волосы в разные стороны. На лице брата отразилась настоящая мука. – Заигралась, сестренка… Я всегда знал, что ты сумасшедшая. Не могла выбрать другой объект? Если бы ты влюбилась в Рэйдо, я бы понял. Он, конечно, та еще дубина, но хотя бы не пытался тебя убить!

– Рэйдо? Я люблю его как вот тебя. Как брата. Мы же росли вместе, да я… Я видела, как он плачет, а еще заплетала ему косички. Я знаю его вдоль и поперек, для меня он всегда останется другом!

Я отдышалась и провела ладонями по лицу. Сердце колотилось, не давая нормально дышать. А Искен, зараза, начал мелко трястись, и вскоре послышался его смех!

– Я не могу держать это в себе, мне надо с кем-то поделиться. К кому мне было пойти, если не к тебе? А ты смеешься.

– Не обращай внимания, это нервное, – брат зажал рот ладонью и скосил на меня взгляд. – Ты меня сейчас просто убила, Мирай. Предки рода Таари были склонны к трагизму, а еще к экспрессивным и театральным поступкам. И свое влечение часто доводили до одержимости, питались губительными эмоциями, – заговорил он уже рассудительней. – В чем-то я тебя даже понимаю. Влюбиться во врага – в этом есть элемент запретности. Это будоражит кровь, молния бьет в голову. Или в задницу. Верно?

– Я не влюбилась. Откуда любви взяться было? Любовь – что-то возвышенное, чистое. Чтобы полюбить человека, нужно много времени. Любовь не возникает на пустом месте.

Искен поморщился.

– Я же говорил, у нас все склонны к театральности.

– Я просто пытаюсь разобраться в себе. Это точно не любовь, а что-то странное, разрушительное, – я сосредоточилась на внутренних ощущениях и положила руку на грудь. – Я сама не своя из-за этого чувства. Я говорю странные вещи, я не владею собой, я горю изнутри. Еще чуть-чуть, и сделаю что-то непоправимое.

– Дитя мое, твои пьяные глаза и шальной румянец, когда твой, кхм, объект появляется на горизонте, говорят сами за себя. – Искен повалился на локоть и ухмыльнулся. – Не ожидал, что ты настолько потеряешь голову от мужчины. От врага, который чуть тебя не убил.

– Я тоже не ожидала, – прошептала я, чувствуя, как меня затапливает стыд. – Я так устала. Особенно от войны с собой. Каждый раз переступать через себя. Это ужасно, Искен.

Брат ткнул меня в лоб указательным пальцем.

– То есть ты больше не отрицаешь, что влюбилась? Втрескалась по самые уши?

– Не знаю! – вспылила я. Эти перемены настроения меня скоро с ума сведут. – Я к тебе за советом пришла, а ты издеваешься.

Искен подобрался и выпрямил спину.

– Тебя так ломает, потому что у тебя не было нормальной юности. Это когда надо бегать на тайные свидания под луной и целоваться украдкой, а не… – он запнулся, подумав о том, через что нам всем пришлось пройти. – Ты совсем ничего не знаешь о чувственной стороне жизни. Но тело и душа рано или поздно потребуют своего, это неизбежно. Тем более по темпераменту мы не уступаем огненным, а то и превосходим своими… эээ… запросами.

Я внимательно слушала Искена и начинала понимать, к чему клонит братец. И он был совершенно прав. Прав! Я это понимала своим внутренним чутьем, если не разумом.

– Когда изменилось твое отношение к нему? – спросил Искен серьезно.

Я задумалась.

– Точно не знаю… Наверное, тогда, когда мы вместе попали в ловушку.

– И что ты тогда подумала? – продолжал он.

– Что я могу ему доверять. Что на него можно положиться и что в нем нет подлости.

Произносить это все было неловко, но я решила идти до конца. Иначе зачем этот разговор? А так хоть немного разберусь в себе.

Искен глубокомысленно кивнул и поднял вверх указательный палец.

– Он тебе нравится, с этим можно даже не спорить. Но ты всю жизнь росла среди мужчин, и воспитывали тебя по большей части как парня. Поэтому ты не умеешь оказывать женские знаки внимания и принимать их как женщина.

Мои щеки были готовы лопнуть от прилива крови. Знаки внимания?! О боги, нет!

Но Искен был безжалостен, он продолжал с обезоруживающей прямотой:

– Ты ведешь себя с ним как мужик. Хочешь обратить на себя его внимание, доказать, что у тебя яйца крепче, но не выходит, и это тебя злит. Верно я говорю?

– Даже не знаю, – промямлила я.

– Да-да, ты мужик в юбке, Мирай. Это мало кому понравится.

А еще никому не нравится, когда его тычут лицом в неприглядную правду. Я зло и затравленно посмотрела на Искена и произнесла:

– Ты представляешь, каково это? Когда ты вдруг понимаешь, что человек, который еще недавно был врагом, убивал твоих соотечественников, почти убил тебя саму, вдруг становится… – я замолчала, подбирая слова. Но их не находилось.

– Сейчас заплачу.

В ответ на мой свирепый взгляд Искен вытер слезинку. Настоящую, между прочим.

– Скажи мне, о великий мудрец, как должна вести себя женщина? – произнесла я с сарказмом. – Вот на твой взгляд.

Посмотрим, что он сейчас насоветует. Не то чтобы я собиралась применять советы на практике, но… Кто знает, вдруг пригодится?

– Я про свой взгляд лучше ничего говорить не буду. А вообще, мужчинам нравится, когда женщина молчит и хлопает ресницами, ловит каждое слово, восхищается