Барбара погасила фитиль, захлопнув крышку, и протянула нагревшуюся зажигалку Феликсу. Место, которое лизал огонь, продолжало гореть. Сейчас бы наложить на руку капустный лист, да и просто чистый бинт оказался бы не лишним. Но Барбара понимала, что с первой помощью придётся подождать. Её слегка знобило, боль пульсировала, толчками расходилась по всему телу.

– Теперь мы уйдём, – сказала она. – Ты обещал.

– Ага, отпустите… этого, – скучающим тоном произнёс Феликс.

Эрик и Эрика выполнили приказ, и Рудольф бросился к Барбаре. Осторожно взяв её за руку, он осмотрел ожог.

– Нам нужно быстрее вернуться в город, – сказал он. – Идём.

– В город? – удивлённо произнёс Феликс. – Ну уж нет. Вы же шли смотреть на заброшенный рудник? Ну так идите.

Стая понимала вожака без лишних объяснений. Евжен, Эрик и Эрика выстроились в линию, перегородив дорогу.

Рудольф повернулся к Феликсу и звенящим от возмущения голосом произнёс:

– Ты уже достаточно натворил. Ей нужна медицинская помощь.

– Я вас отпускаю, чего тебе ещё? – Феликс развёл руками. – Идите.

– Идём. – Барбара потянула Рудольфа за руку.

– Нет. – Он не сдвинулся с места. – Мы ещё не закончили.

Барбара прекрасно понимала, что на самом деле это Феликс с ними не закончил. И поэтому продолжать этот разговор просто не имело смысла. Рудольф говорил, что до серебряного рудника всего ничего и там у них есть пусть небольшой, но шанс отсидеться в какой-нибудь тёмной дыре.

– Уходим. – Барбара потянула чуть настойчивее. – Послушай меня, так будет лучше.

– Ладно, – выдохнул Рудольф. – Идём.

Десять шагов… двадцать… Дорога всё так же поднималась в гору, в прохладном воздухе по-прежнему витал терпкий аромат опавших листьев, и где-то в лесу, как и раньше, слышались резкие скрипучие голоса ворон. Ничего не изменилось, кроме того, что свидание Рудольфа и Барбары превратилось в попытку спастись от хищников. Волки в человеческом обличье ждали команды вожака, чтобы напасть, но пока на каменистой дороге царила тишина.

Рудольф держал Барбару за руку, и в его прикосновении девочка ощутила что-то новое и волнующее. Особенную нежность, которой она не замечала прежде. Странно было думать о таком, когда в затылок вонзался стеклянный взгляд Феликса. И всё же в этот миг Барбаре казалось, что Рудольф не просто сжимает её руку в своей руке, но касается чего-то хрупкого, способного рассыпаться от любого неловкого движения.

«Он испытывает ко мне то же самое, что и я к нему, – внезапно осознала она. – Рудольф любит меня. Всё, что нам осталось, – сказать это вслух…»

– Я передумал! – крикнул Феликс. – Взять их!

Рудольф и Барбара сорвались с места, как спринтеры по сигналу стартового пистолета. Мелкие камешки летели из-под ног, воздух со свистом врывался в лёгкие, и удар сердца звучал в ушах гулким басовым барабаном. Барбара не дружила со спортом, но сейчас адреналин сделал своё дело. Она бежала не оглядываясь, и пустая дорога сама собой ложилась под подошвы кроссовок. Справа и слева мелькали стволы деревьев; казалось, стоит ещё немного поднажать, и они сольются, образовав две ровные коричневые стены. Некоторое время всё шло не так уж плохо, но потом в боку начало колоть.

«Где же этот проклятый рудник?» – Стоило Барбаре подумать об этом, как впереди выросла скалистая громада.

– Ещё немного, – произнёс Рудольф. – Мы оторвались!

Барбара не стала оглядываться, чтобы убедиться в этом самой. Вместо этого она прибавила темп, вложив в последний рывок все оставшиеся силы.

Холмы вокруг Серебряного Ручья были покрыты лесом и плодородной почвой, на которой так хорошо рос виноград. Но кое-где сквозь дёрн прорывались коричневые скалы. И если камни, разбросанные по окрестностям, выглядели костяными щитками на теле спящего дракона, то скала, что вздымалась впереди, определённо была его самым большим рогом. И внизу, у его основания, Барбара увидела какое-то сооружение, потемневшее от времени и слегка покосившееся.

Рудольф рассказывал, что своё название Серебряный Ручей получил от рудников, где добывали серебро. Он возник благодаря этому металлу, а вовсе не плодородной почве и виноградникам. Потом рудники истощились, и город пришёл в упадок, но здесь до сих пор почитали святую Варвару, покровительницу шахтёров. В главном соборе даже имелась частица её мощей – христианская реликвия, благодаря которой в Серебряный Ручей пусть нечасто, но всё же заглядывали туристы и паломники.

Пространство перед входом в шахту являло собой ровную площадку, посыпанную щебнем и поросшую сорной травой, сквозь которую проглядывали ржавые рельсы. А сам вход напоминал большой дощатый сарай, выстроенный вплотную к скале. Двускатная крыша прохудилась, стены покоробились, заколоченные створки ворот просели и практически вросли в землю. К ним была приколочена ржавая табличка с выцветшей, едва читаемой надписью: «Вход воспрещён! Опасность обрушения сводов!»

Барбара замедлила бег. Не так она представляла своё появление здесь! Она могла прийти сюда девушкой, только что получившей свой первый в жизни поцелуй. И – кто знает! – возможно, уже успевшей объясниться в любви. А прибежала растрёпанной, задыхающейся девчонкой с ожогом на руке.

– Не останавливайся! – выдохнул Рудольф. – Осталось совсем немного. В шахте мы сможем спрятаться.

Там и тут колёсами вверх лежали вагонетки, похожие на панцири жуков. Рядом из травы проглядывали остатки каких-то конструкций. Барбара не остановилась, но, споткнувшись о какую-то железку, торчавшую из земли, всё же сбросила темп. Ногу прострелило от стопы до колена, как будто она наступила на оголённый электрический провод. Рудольф схватил хромающую Барбару под локоть, и остаток пути до ворот они проделали нога в ногу, как участники шуточных соревнований по парному бегу в мешке. Остановившись у предупреждающей надписи, Барбара согнулась пополам. Грудь горела почти так же сильно, как рука, в правом боку кололо так, словно под рёбра ей вонзился стилет, и с ногой тоже было не всё в порядке. Но каким-то чудом – возможно, помог испуг, а возможно, начальная фора – им удалось оторваться от Феликса и его дружков. Их фигуры маячили на дороге, но всё ещё достаточно далеко.

– Сюда, в щель, – сказал Рудольф.

Кто-то, скорее всего скучающие подростки, оторвал от правой створки пару досок. Барбара, достаточно худая для такого, просто повернулась боком и шагнула в дыру, Рудольф протиснулся следом. Внутри деревянного коридора было сумрачно, но не темно – в кровле хватало прорех, и по «сараю» густо рассыпались солнечные зайчики. Барбара увидела рельсы и нагромождения строительного мусора. Куда ни глянь, всюду взгляд натыкался на доски, ощетинившиеся гвоздями, обломки балок и арматуру. Вход в скалу преграждала деревянная конструкция, обшитая листовым железом. Само собой, некоторые листы были сорваны и валялись на земле. Барбара сделала шаг в сторону спасительной шахты, но, перенеся вес на правую