– И что дальше? Отлупите нас?

– Ещё как отлупим, – пообещал Евжен. – Мать родная не узнает.

– Да, что касается моей мамы, – сказала Барбара, уперев руки в бока, – она работает в международной компании и каждый день общается с такими людьми, которые могут целиком купить ваш несчастный городок. Если со мной что-то случится, у вас всех будут серьёзные неприятности. И у ваших родителей тоже.

Барбара знала: продемонстрировать хулиганам страх – всё равно что дать акуле почувствовать кровь. А вот уверенность, помноженная на качественное враньё, могла охладить их пыл.

– Я сомневаюсь, что твоя мать такая важная шишка, – пожал плечами Феликс. – Ты говорила, она здесь, чтобы оценивать виноградники, но никто о ней до сих пор не слышал. А вот у тебя, Евжен, нет фантазии. Я разочарован.

– Чего? – Главный комик компании сейчас выглядел совершенно не смешным. Он вытирал кровь с верхней губы и свирепо косился на Рудольфа.

– Всё, что ты можешь придумать, – это избить беднягу Руди? – Феликс покачал головой.

– Да. А что ещё я должен сделать? Угостить его мороженым?

– Барбара связалась не с тем парнем, понимаешь? – протянул Феликс. – И сейчас это самое важное. Мы должны преподать ей урок.

Барбаре не понравилось то, что она услышала. Ситуация становилась опасной, и дальше могло произойти что угодно. Но когда Феликс подошёл к ней, она не отступила, лишь продолжила сверлить его презрительным взглядом.

– Отойди от неё, ты, урод! – закричал Рудольф. – Только попробуй к ней…

Кулак Эрика впечатался в его живот, оборвав угрозу. Рудольф захрипел и закашлялся, а Феликс вцепился в левое запястье Барбары и рывком задрал рукав её куртки.

– Понимаешь, твои татуировки… как бы точнее выразиться… – Феликс говорил негромко, нарочито ласковым тоном, – неправильные. Ты набила на собственной руке еврейские каракули. Разве нормальный человек станет так делать?

Да, помимо рун и пентаклей, кожу Барбары украшали каббалистические символы. Все вместе и каждый по отдельности эти знаки являлись мощными оберегами, но, к сожалению, оказались не в состоянии отпугнуть зарвавшегося хулигана.

– Почему тебя так волнуют мои татуировки? – Говоря это, Барбара старалась, чтобы её голос не дрожал. К её собственному удивлению, фраза прозвучала вызывающе и даже агрессивно. – Хотел набить себе сердечко или котёнка, но мамочка не разрешила?

– Очень смешно, правда. Я даже готов прогнать из компании старину Евжена и взять тебя на его место, а то его шуточки уже всех достали. Но сначала тебе придётся доказать, что ты достойна. – Феликс достал из кармана плоскую металлическую зажигалку. – Ты сделаешь так, чтобы вот это, – он постучал по букве Алеф, набитой с внутренней стороны предплечья, между запястьем и локтем, – исчезло.

В этот момент Барбаре стало по-настоящему страшно. И не потому, что ей грозил ожог, а потому, что она поняла – Феликс ненормальный. Интересно, Евжен и близнецы понимали, что их лидер совершенно не дружит с головой?

– Ты же это не серьёзно? – уточнила Барбара. – Я не стану этого делать.

– Можешь не делать. Но тогда мы займёмся твоим приятелем. Один небольшой ожог или отбивная из Руди. – Интересно, что ты выберешь?

– Барбара, не слушай его! – крикнул Рудольф.

Феликс вложил ей в руку зажигалку:

– Давай, сделай это. И я вас отпущу.

– Ты просто больной, – произнесла Барбара.

– Весь этот мир болен, разве ты не видишь? – пожал плечами Феликс. – Так что ты решила? Спасёшь своего дружка? Или пусть Евжен опробует на нём свой новый кастет? Как ты думаешь, сколько зубов получится выбить одним ударом?

Барбара сильнее поддёрнула левый рукав и чиркнула зажигалкой. На фитиле заплясало голубое пламя.

– Ты что делаешь? – заорал Рудольф. – Не смей! Совсем с ума сошла?!

Барбара не отреагировала на крик. Словно издалека она услышала нервный смешок Евжена и поняла, что главный клоун Серебряного Ручья оказался не готов к тому, что шутка может зайти настолько далеко. Но если Феликс прикажет искалечить Рудольфа, он подчинится. Дети влиятельных родителей, они могли творить что угодно, не слишком волнуясь о последствиях.

Бессонными ночами Барбара снова и снова говорила себе, что любит Рудольфа. Если она не сделает для него такую малость, получается, все эти безмолвные признания были враньём.

Она вытянула руку перед собой ладонью вниз и поднесла зажжённый фитиль к букве Алеф. Эта татуировка, сделанная то ли в Милане, то ли в Риме, украшала её предплечье уже года четыре. Барбара запомнила дешёвый отель с треснувшей раковиной и скрипучей кроватью, но не запомнила город. Теперь на месте Алеф будет шрам. Ну и плевать. Если Рудольф её когда-нибудь полюбит, то не за внешность и уж точно не за гладкую безупречную кожу.

– Барбара, прекрати! – крикнул Рудольф. – Феликс, какого чёрта?!! Тебе нужен я, а не она!

В прохладном осеннем воздухе запахло подгоревшим мясом. И, как ни странно, в этом не было ничего отвратительного или тошнотворного. Ощути Барбара такой аромат, гуляя с Рудольфом по лесу, она бы решила, что где-то неподалёку происходит пикник с барбекю. Но нет, это горела и вздувалась волдырями её собственная плоть.

– Наверное, хватит? – подала голос Эрика. – Они вроде достаточно испугались?

– Я решу, когда хватит. – Феликс не отрываясь смотрел, как Барбара калечит саму себя. И хотя его лицо оставалось бесстрастным, во взгляде читалось нездоровое возбуждение.

Барбара привыкла терпеть боль. Иногда ей удавалось полностью отрешиться от происходящего, улететь мыслями в тихое, уютное место. Но для этого требовалось время и определённый настрой. Сказать по правде, фрау Вернер была плохим художником и просто отвратительным тату-мастером. Она делала татуировки медленно, неловко и, скорее всего, загоняла иголки глубже, чем требовалось. После этих сеансов кожа Барбары воспалялась и долго не заживала. Мать утверждала, что это нормально, что боль и воспаление – это часть магического процесса.

«Помнишь Веру, ту русскую ведьму, со шрамами на лице? – говорила она, меняя плачущей Барбаре повязку. – Думаешь, она сделала свои татуировки в элитном тату-салоне? Как бы не так! Несколько защитных знаков ей набил какой-то африканский шаман пустынными колючками. А вместо чернил он использовал толчёных скарабеев и помёт летучих мышей! Она мне сама это рассказала!»

Барбара задалась вопросом: сколько будет заживать ожог? Она собиралась прятать его от матери так долго, как только получится, благо почти вся одежда в её гардеробе с длинными рукавами.

«Надо будет использовать алоэ или сок тыквы. И стебель ревеня тоже неплохо помогает», – подумала Барбара. Чтобы отвлечься от происходящего, она пыталась вспомнить, какие ещё травы подходят для лечения ожогов.

– Ладно, – сказал Феликс. –