Шрифт:
Закладка:
— Пей, — проскрипела старуха, протягивая Маккене плошку.
— Что за вонь? Что за дерьмо ты мне суешь?!
— То, что развяжет узлы на твоих венах.
— Какие узлы?! — воскликнул Рой, машинально взглянув на руки.
На кровеносных сосудах действительно проступали комки, словно внутрь были втянуты рассыпанные бусины.
— Чтобы посмотреть прошлое, надо остановить время и пустить в обратный путь, а потом вновь остановить и восстановить его ход. Отсюда узлы.
Подавляя приступ омерзения, Маккена отхлебнул зелья. Он не стал бы спорить, если бы ему сказали, что в состав напитка входит птичий помет, сушенные половые железы скунса, протухшие рыбьи кишки и еще что-то, напоминающее аммиачную селитру.
— Я показала тебе то, что ты просил. Не ищи его. Жди время. Много времени. Ты сделал свой выбор, теперь его очередь сделать свой.
— И это все?! Все, что ты можешь сказать?!
— Это не то, что я могу сказать. Это все, что ты выбрал. Заплати мне теперь. И убирайся! Знай, не его ты убил! Себя! Он лишь заплатил за это!
— Сколько ты хочешь?
— Столько, сколько сочтешь нужным. На такие вещи нет цены.
— Неужели ты еще не обшарила мои карманы?
— Посмотри сам. Если бы ты шел к вору, ты шел бы не ко мне.
Рой вытащил тысячедолларовую купюру. Ему хотелось поскорее убраться из этого вертепа.
— Ты щедр, но это не по воле. Дай столько, сколько будет от сердца.
Маккена достал пятисотдолларовую купюру.
— Благодарю тебя. Иди спокойно. Время прольет много воды прежде, чем он позволит подступить к себе… Жди.
Ливень прекратился, и следом обрушилась оглушающая тишина. Мир парализованно застыл в испуге. Ни одна травинка, ни один листок не смели шевельнуться, и лишь медленной испариной от земли поднялся туман. Он заволок пространство, становясь непроницаемым. Бабушка Джил опомнилась первая.
— Кажется, прекратилось, — неуверенно произнесла она или даже скорее спросила.
— Не знаю, — также неуверенно прошептала Тиа. — Надо подойти.
— Побудь здесь. Я сама.
— Счастье, что этого не видел Мартин.
— Значит, ему не надо было. Духи ведут нас, и если они отправили его прочь, значит, так надо. Погоди здесь. Я пойду посмотрю.
Она шагнула в туман, и он снова сомкнулся за ее спиной.
— Бабушка! — попыталась крикнуть девушка, но оборвала себя на половине слова.
Джил осторожно ступала по траве. Она изломана и смята, словно недавно здесь терпел крушение внеземной летательный аппарат.
— Джек! — осторожно позвала Джил. — Дже-е-ек!
Туман обволакивал слова и, казалось, что она просто громко шепчет.
— Джек! Где ты?! Я не могу найти тебя!
— Я здесь, — услышала она ответ откуда-то со стороны и снизу.
— Джек! Я не вижу тебя!
— Когда глаза слепы, ищи сердцем, — где-то совсем близко ответил старик.
Женщина слышала, как он устало улыбается. Капли Дождя сидел на земле, придерживая на коленях голову Энди. Парень был еще без сознания. Пятна от носового кровотечения испачкали щеки. От них и от рисунка он выглядел подстреленной птицей.
— А, — начала испуганно Джил.
— Он сейчас вернется, — ласково перебил старик. — Он уже близко. Прислушайся.
— Да. Я схожу за Тиу. Я сейчас. Быстро.
— Уже не спеши. Все хорошо.
— Я молилась за тебя…
— Я слышал, дорогая. Без тебя я бы не смог.
— Только не говори, что великому шаману не обойтись без женской помощи.
— Шаман обойдется. Я нет. А он молодец, — прошептал старик, глядя в лицо мальчишке. -Душа легкая. Ветер поднял ее.
— Действительно, — лукаво произнесла Джил. — Легкий такой был ветерок. Пушистый. Тот, кто дал тебе имя, был прав. Всего лишь несколько капель дождя.
Старик не ответил, лишь загадочно моргнул глазами.
* Как ты выжил, Энди?
Часть 13. Resist.
13. Resist.
— Господи! — воскликнул Том, завидев в дверях Энди. — Что с тобой случилось?! Не иначе тебя сбил товарный поезд!
— Иначе, — вяло улыбнулся мальчишка. — Я его сбил.
— Не повезло, — глубокомысленно заключил повар.
— Кому?
— Поезду.
— А если честно, — издалека начал Том, — ты нешуточно помят.
— Капли Дождя вытряхнул из меня душу…
— В смысле?
— В прямом смысле. Вытряхнул, запустил подальше, потом поймал и обратно вогнал. А еще это.
Энди спустил с плеча рубашку. Там в ореоле воспаленной кожи красовалась татуировка. Сокол, расправляющий крылья и когти. Нет, он скорее складывал крылья и распластывал когти, уже готовый впиться в добычу.
— Я думал, сдохну, не сходя с места.
— Вот черт! Мастеру надо оборвать руки!
— Не надо. Это оберег. Его наносили древним способом.
— А что, посовременнее что-нибудь придумать было нельзя? Мы вроде бы живем в развивающемся мире…
— Нельзя. Джек таскал меня к одному шаману-оджибве (1). Он — специалист…
— Вижу. Слушай, тебе бы антибиотики. Как бы заражения не было.
— Не бойся, друг. После того, как Капли Дождя швырялся моей душой, меня не так просто убить. Знаешь, что он мне сказал?
— Прикинь, не знаю.
— Он сказал, что меня теперь не убить. В сражениях я бессмертен.
— Вдохновляет. Н-да.
— Честное слово, я когда вспоминаю, у меня прям мурашки по коже.
— Видать, оно того стоило. Не каждого шаманы бессмертными делают. На тебе клеймо избранности.
Энди пересказал Тому все, что с ним произошло позапрошлой ночью.
— И что? Как ты после всего этого?
— Как видишь. Дышу неравномерно. Через два раза на третий.
— Свихнуться можно. Вот уж действительно живешь и не представляешь, что под боком такие вещи происходят. В следующий раз, когда решишься на вторую татуировку, спроси меня. У меня чудный мастер есть. Старым дедовым способом, оно понятно, но как-то воспользоваться благами цивилизации не помешает.
— На вторую?! Ты шутишь что ли?!
— Решишься! Решишься! Вот увидишь. Обычно те, кто набил первую, всегда идут на вторую, третью и так далее.
— Нет уж! Спасибо большое, но я как-нибудь пешком постою.
Том еще раз оглядел изображение.
— Н-да. А чем он это делал? Уж не ржавым ли гвоздем?
— Если скажу, не поверишь! Пером сокола.
— Я так и думал! Тебе осталось воткнуть перо, и ты - настоящий индеец.
— Надеюсь, ты имеешь ввиду воткнуть в волосы, а не в задницу? Уже.
— Зачем в задницу? Что уже? — не понял Том.
— Уже, — гордо повторил Энди. — Я теперь обладатель счастливого права носить одно.
— Да ладно?!
— Правда! Мне его вручили почетно.
— Ну, тогда тебе бы курточку с бахромой…
— Есть. Подарили. Сложились все и подарили. Сказали, все равно к осени покупать, так что пусть подарком будет. Честно говоря, мне так приятно. Я даже расстроился.
— Почему расстроился?
— Живем, каждый цент по десять раз пересчитываем, а тут такой подарок. Стыдно как-то.
— Брось! Он же от души. Они любят тебя.
Том задумчиво замолчал.
— Слушай! — словно спохватился он. — Тебе теперь только коня не достает. Ну, чтобы прерии покорять. Что за индеец без коня? Так, ерунда самоходная.
— С конем повременим. Не по карману конь пока. Разве что игрушечного купить…
— Зачем игрушечного? Есть у меня один коняга. Ух, и ретивый! Застоялся мальчик в стойле. Никто на него сесть не рискует. Боятся богу душу отдать. А ты сможешь. Ты же теперь бессмертный. По тебе и конь! Давай научу! Летать будешь впереди собственных визгов. Страх потеряешь. Он попросту тебя не догонит.
— Не, Том. Мне нечем заплатить.
— А я спрашивал деньги? Не продается он. Только если просто отдам. Я выгуливаю его иногда, что б не забыл, как ветер напрягать.
— Нет. Я так не могу.
— А не так можешь?
— Нет. Я и, правда, не могу.
— То есть, ты откажешь другу в подарке? Не по-байкерски это. Хреново как-то.
Том обиженно отвернулся и принялся неистово рубить капусту. Энди мялся еще какое-то время, потом подошел и положил руку на плечо повара.
— А хозяин-то его где?
— Чего интересуешься, раз все равно брать не хочешь?
— Ну… так.
— Погиб он. Десять лет назад. Друг он мой был. Лучший. Все говорил, что как помрет, что б в прерии его похоронили. Лежать, говорит, буду и слушать, как моторы над головой ревут. Все боялся, что на том свете скучно и тихо будет. Н-да. Хороший мужик был. Настоящий. У меня отца не было, а у него семьи. Вот он и считал меня за сына. Лет в шесть первый раз на мотоцикл посадил. Мама все ругалась, а он смеялся. Говорил, судьбу не обогнешь. Вот сам и не обогнул.
