лица, когда она рассказала ему, что им пришлось сделать ампутацию. Он молчал, но его взгляд говорил: «Вы думаете, что спасли мне жизнь? Сделали лучше для меня? Нет, вы должны были позволить мне умереть».

33

На следующий день после того, как она безуспешно попыталась уплыть с острова на материк сначала на катере, а потом на шлюпке, Ребекка впервые за несколько месяцев вспомнила о Рамоне и о тогдашнем выражении его лица. Целых пять недель она была в разлуке с дочерями. Никакого спасения не было и не предвиделось. Каждый способ выбраться с острова – будь то сигнал SOS по рации, костер для привлечения внимания или попытка преодолеть сто одну милю по морю – был сопряжен с огромным риском. Причем не только с риском неудачи, но и с риском, вызванным краткосрочным успехом одного из ее почти безнадежных предприятий: ведь тогда Хайн и Лима узнают, что она жива. Может, ей лучше было бы навсегда остаться в лесу, как Джонни, никогда не выбираться из его зловещей чащи?

Она вспомнила Рамона, его взгляд, которым он спрашивал, не лучше ли ему было умереть, а не проходить через те испытания, которые ему приготовила жизнь?

Очевидно, что Ноэлла, Гарет, все друзья, которые знали или услышали о том, что Ребекка и Джонни пропали 30 октября, решили, что их уже не вернуть. Ведь прошло уже столько времени! Все эти люди, а также (и в особенности) ее дочери, учитывая их возраст, начали двигаться дальше, стараясь пережить эту потерю. Они шли вперед, но она застряла здесь без всякой надежды: она отбыла пять недель из двадцати двух своего «тюремного срока», у нее закончилась еда, и даже если каким-то чудом она дотянет до 31 марта, через двадцать четыре часа двое убийц сядут на паром. Они вернутся за ней… Сколько времени пройдет до того, как они поймут, что она все еще жива? Что случится потом? Как она сможет им противостоять?

Никак! Она не знала, как перехитрить беспощадных негодяев, она даже не умеет стрелять. Тогда какой смысл терпеть и мучиться, если по прошествии двадцати двух недель она умрет через несколько часов после открытия сезона? Лучше не доставлять убийцам такого удовольствия. Лучше покончить со всем этим, пока не стало хуже.

Лучше умереть прямо сейчас.

Следующие двое суток она редко вставала со своего матраса. Мир ее рухнул окончательно: она почти не ела из того немногого, что у нее оставалось, погрузилась в тяжелую дремоту. На вторую ночь пришел ее кошмарный сон. Он был ярким и создавал полное ощущение реальности, как будто остров перестал существовать: вот она идет из коридора в квартиру, смотрит на перекошенную цифру 7 на двери, а когда ковер начинает шевелиться под ее ногами, она чувствует каждое движение, каждое прикосновение, каждый запах.

– Ты должна остаться здесь, Ребекка! – прозвучал неумолимый механический голос.

Когда она проснулась, вся в поту, с бешено бьющимся сердцем, то испытала огромное облегчение, которое, впрочем, длилось недолго. Ее окружал все тот же полутемный магазин с его полупустыми полками, наполненными вещами, которые никак не помогут ей ни выжить, ни покинуть остров.

Но все же в глубине души она знала, что не способна сама прекратить течение своей жизни. Это не мешало ей перебирать в уме способы самоубийства – полоснуть ножом по запястьям, разбить окно в фонарной комнате маяка и выпрыгнуть наружу, – осознавая при этом, что у нее не хватит смелости довести дело до конца. И причина была только одна: ее дочери.

Если остается хоть один шанс – каким бы фантастичным он ни казался сейчас, – что она снова увидит их, обнимет их, вернется к ним домой, она должна постараться выжить.

Спустя еще один день разразился шторм, сопровождавшийся оглушительными ударами грома и мощными потоками воды, низвергавшейся с небес с такой силой, что казалось – наступил конец света. Крыша потекла настолько серьезно, что часть отделки потолка отвалилась, упав на пол магазина с глухим стуком.

Температура, и так минусовая, упала еще больше.

«Нужно найти припасы и теплую одежду, – подумала Ребекка. – А может быть, и новое пристанище».

Она принялась разглядывать свою карту и поняла, что на северном побережье осталось несколько неизученных ею участков – туда вели тропы и дорожки, отмеченные на карте, которых сегодня уже не существовало. Ребекка оделась, вышла из магазина и села за руль.

Оказалось, что нужно заправить машину.

Она планировала двинуться на запад по объездной дороге и начать с северо-западной оконечности острова, но вместо этого поехала в другую сторону, чтобы оказаться рядом с заправкой.

Тогда казалось, что это ее решение ни на что не повлияет, таким мелким и малозначимым оно было.

Но оно изменило все.

34

Ребекка наблюдала, как меняются цифры на счетчике бензоколонки, отсчитывая галлоны бензина, которые она заливала в бак «чероки». Она понятия не имела, сколько топлива осталось в бункере под бензоколонкой, и, по правде говоря, не хотела даже думать об этом. Возможно, единственное, что ей нравилось на острове, так это возможность путешествовать в его пределах. Каждая поездка давала ей ощущение цели в жизни и создавала чувство свободы. Она почти забыла, что такое настоящая свобода – возможность отправиться куда угодно, чувствовать себя в безопасности, находиться рядом с людьми, которых любишь, тогда, когда захочешь, – поэтому дорожила своим верным джипом.

Пока она заправляла «чероки», ее взгляд упал на забрызганный грязью «форд эксплорер», лишенный колес и поставленный на кирпичах в стороне от заправки. В первый раз она с трудом смогла разглядеть эту машину из-за буйно разросшихся кругом трав и плюща, опутывавшего ее, но теперь, каждый раз, когда Ребекка возвращалась на заправку, она пыталась представить себе, кому она мог принадлежать. В один из дней она даже поймала себя на том, что придумывает для «форда» целую предысторию.

Из-за того, что вся машина, включая номерной знак, была покрыта густым слоем грязи, она решила, что ее владелец жил там, где не было асфальтированных дорог. Однажды она протерла стекло на водительской двери, заглянула в салон и увидела внутри на полу раздавленные банки из-под газировки, пакеты от чипсов и упаковки от сэндвичей. Еще в машине был пустой вещевой мешок, закрывавшийся на молнию. На брелок была прикреплена фотография: на ней можно было разглядеть симпатичного мужчину лет сорока с женщиной примерно того же возраста. Пара явно была на отдыхе где-то в горах. Никаких детей на снимке не просматривалось, а в машине отсутствовали детские вещи. Ребекке почему-то пришло в голову, что владелец авто не мог иметь детей. Почему ей так показалось, она объяснить не могла. Мысленно она назвала хозяина «форда эксплорера» Стивом, потому что