– Спасите! Она на меня напала! – завизжала Айра, и ей завторила низким голосом Элен, когда Агата ловко вывернувшись, заломила руку внезапной соперницы за спину. – А-ай, больно!

– Агата, кирия! – оклик Элен отвлёк на мгновение, и этого хватило скользкой девице, чтобы вывернуться из захвата и ухватить Агату за одну из кос.

Жалобно звякнули цепочки, драгоценный венец упал с головы, но Агата только сжала зубы, хотя больно было ужасно.

– Ах ты змея! – она вспомнила, как Джонотан учил её правильно сжимать руку в кулак, и со всей силы ударила вцепившуюся в её волосы Айру в плечо.

Костяшки пальцев больно заныли, мерзкая цепочка-ошейник впилась в шею от резкого движения руки, но наградой ей был вопль противной девицы и её некрасиво скривившееся лицо.

Вот только порадоваться Агата не успела: удар вышел на удивление сильным, а Айра, так и не выпустив её косу из рук и не удержавшись на скользком полу, с воплем спиной полетела в бассейн с рыбками, увлекая её за собой.

Агата приземлилась прямо сверху, зажмурившись от плеснувшей во все стороны воды. Богато расшитый халат сразу же намок и потяжелел, а тонкая блуза облепила грудь, приятно охлаждая разгорячённую кожу. Вот только цепочки подаренного украшения зацепились за вышивку на рубашке Айры, и встать никак не получалось.

– Ты… ты, – задушенно просипела Айра, расцарапывая Агате руки в попытке спихнуть с себя.

– Ну, я, – согласилась Агата, рванула цепочки посильнее, наплевав на боль в шее и надеясь, что замысловатое украшение порвётся наконец. Но оно выдержало, в отличие от драгоценной вышивки.

Нитки порвались, брызнули во все стороны жемчуг и яшма, украшавшие вырез Айры, на которой Агата удобно устроилась верхом.

Воды в мелком бассейне почти не осталось, и она на секунду пожалела, что у местной красотки нет никаких шансов захлебнуться. Что-то злое и жестокое разливалось в груди, подстёгнутое болью. От правого запястья расходилось, вызывая колючие мурашки, странное тепло. Агата почти не слышала ни визгов девушек вокруг, ни окриков, даже придушенные всхлипы Айры доносились как сквозь вату.

– Ещё раз сунешься ко мне – убью, – просипела Агата, тряхнув головой, сбрасывая наваждение и одной рукой удерживая девицу, а второй растирая шею, на которой точно должен был остаться след от ожерелья.

– Тебя накажут! Орхан так…

– Я предупредила! – прошипела Агата и, скинув ненавистные тапочки и оскальзываясь на мокрой мелкой плитке, поднялась.

Она готова была к выволочке от Фадии, да к чему угодно, потому что нервное напряжение, сковывающее всё тело, отпустило после драки. И пусть приличные кирии так не поступают, Агата чувствовала глубокое удовлетворение от столкновения с противницей, которая была ей… равна по силам. Потому что теперь, пожалуй, ей хватит уверенности и на противостояние с сильными мира сего. А всего-то надо было – помахать кулаками!

Агата усмехнулась, откидывая с лица влажные волосы, и замерла, когда услышала хлопки за спиной.

– Восхитительно! – раздался весёлый голос. – Сколько страсти!

Агата резко развернулась, чувствуя, как невольное смущение заливает щёки: в дверях, довольно скалясь, стояли три брата Орхана. Здоровенные, как на подбор, и одинаково восхищённые увиденным зрелищем. А вообще, с какой стати они так свободно заходят на женскую половину?! Агата сердито запахнула полы мокрого халата, прикрывая почти обнажённую грудь.

– Что вам нужно?! – бросила она с привычными нотками хозяйки большого дома и наследницы одного из самых больших состояний их земель.

Один из братьев, Ахмад или Ахмед, даже оторопело округлил глаза. Только сейчас Агата заметила, что все девицы мигом смолкли, и даже Айра, барахтающаяся в воде, перестала зло фыркать и отплевываться, а молча выбралась и тоже опустила глаза.

Братья заговорили все разом на ануарском с размахиванием руками, и Агата перестала их понимать, но тушеваться и просить прощения даже не думала. В конце концов, это их – восточные – традиции пресмыкаться перед мужчинами и падать ниц каждый раз, когда один из «озарённых Солнцем» криво посмотрит или что-то скажет.

Ахмад, или Ахмед, или Ахмет – кто-то из них – шагнул к ней и требовательным кивком позвал за собой, не забыв эмоционально поцокать и помахать второй рукой.

– Куда? – Агата нахмурилась, продолжая держать руки скрещёнными на груди и прижимать локтями мокрый халат, с которого капало на мраморный пол.

Ахмет-Ахмад-Ахмед выразительно покачал головой и принялся повторять:

– Кириос… Кириос Эмери! Эмери, понимаешь? Твой папА! – с ударением на последний слог наконец выговорил ануарец. – Хади, хади!

– Я иду с госпожой, – Элен наконец ловко вывернулась из хватки Фадии и бросилась к Агате, осматривая её со всех сторон и всем своим видом показывая, что больше никому не позволит обидеть вверенную ей госпожу.

– Нетъ, – попытался было возразить Ахмед-или-кто-из-них, прихватывая Агату за локоть, – только ты.

– Элен идёт со мной, ясно?! – Агата снова закипела. – Идём! Сейчас мы поговорим наконец с отцом и закончим всё это! Сумасшедший дом.

– Сначала я выдам ей сухую одежду! А вы отвернитесь немедленно, бесстыдники! – замахала Фадия руками. – И вон, вон отсюда! – встала вдруг она на их сторону и повела Агату с Элен прочь из зала, не преминув перед уходом угрожающе погрозить пальцем притихшим девушкам и грозно нахмурить брови.

Глава 23

Послушай

– Ох, ох! Мне придётся потрудиться с тобой, – причитала Фадия себе под нос, шагая впереди и уводя их к череде комнат.

И всё же в её ворчании Агата различила будто горделивые нотки, словно та давно мечтала, чтобы кто-то поставил зарвавшуюся любимицу Орхана на место.

– Что за поведение! Тоже мне, благопристойная госпожа! Ах! Хорошо, что это не видел господин, иначе надрал бы уши вам обеим – собственноручно! Не посмотрел бы, что ещё лишь невеста! Нет, милочка, попала сюда – забывай старые привычки, забывай скорее! Иначе не сносить тебе головы!.. – всплеснула руками Фадия.

При упоминании головы и Агате, и, судя по всему, Элен сразу поплохело. Слава богам, Фадия не повела их снова через тот злосчастный сад. Интересно, как долго Орхан собирается упиваться собственной жестокостью?!

Но времени и сил на жалость к казнённым пиратам не хватало. У Агаты было о ком переживать – помимо себя! И если судьба отца сейчас её беспокоила всё меньше, то о жизни Джонотана она думала каждую минуту.

Фадия привела их в отведённые Агате роскошные покои. Высокие потолки, выложенные мозаикой, как в зале, где Орхан навешал на неё золото, мраморный пол, устланный ковром с таким мягким ворсом, что