не знала, что именно, да и не могла разглядеть, что сжимает в руке женщина – нож, пистолет, что-либо другое, – но все же Халила бросилась вперед, схватила женщину за руку и вывернула ей запястье.

Это оказалась бутылка.

Жидкость забрызгала мантию женщины длинными, блестящими пятнами от груди до бедра, и запах ударил Халиле в нос за мгновение до того, как она почувствовала, что капли, которые угодили на ее руку, начинают тлеть. Халила схватилась за подол своего платья и плотно обмотала руку, чтобы затушить огонь; пока у него нет доступа к кислороду, то нет и топлива, чтобы разрастаться и полыхать, хотя жгучая, острая боль все равно заставила Халилу охнуть.

Ей повезло.

Библиотекаршу же спасти было нельзя.

Женщина закричала, когда ее мантия вспыхнула зеленым пламенем, который жадно ее окутал. Все начали разбегаться. Мурасаки подскочила на ноги и закричала что-то Халиле, но та не расслышала.

Греческий огонь злобно полыхал, пока командир – Фергус – криками раздавал приказы. Библиотекарь продолжала орать, пока ее кожа краснела, а затем чернела под огнем. Она билась, кружась, а когда сделала шаг, огонь последовал за ней. Начался хаос.

А потом Мурасаки сама выхватила пистолет у одного из солдат и выстрелила женщине прямо в сердце.

Тело рухнуло на инкрустированный мраморный пол, продолжая шипеть и гореть, пока один библиотечный солдат, нарядившийся в толстый защитный мундир, не подоспел на помощь, чтобы залить тело густой пеной для тушения.

Халила силилась сохранять спокойствие. Зловоние, дым и сам ужас происходящего вокруг нее казались кошмаром, все кричали, вопили, бегали по разным частям огромного здания. Халила взяла себя в руки, попыталась сделать несколько маленьких вдохов и приказала себе ждать, пока Мурасаки не осознает окончательно, что только что произошло.

Много времени не потребовалось.

Пожилая женщина отдала пистолет обратно солдату, который, похоже, устыдился, что сам не сделал то, что требовалось, и многозначительно посмотрела на командира отряда. Они двое, кажется, и правда были давнишними друзьями. Это читалось в их взглядах: пылающих. Фергус тяжело дышал, а его голубые глаза горели от негодования; Мурасаки же выглядела спокойной, как и всегда.

– Что ж, – сказала она. – Мы знали, что это может произойти.

– Простите? – переспросила Халила. Ей вдруг стало совсем не по себе. – Вы знали, что кто-то может попытаться вас убить?

– Мои дни были сочтены с того самого момента, когда пошел слух о Кристофере Вульфе, его задержании и… отмене.

– Вы знаете Вульфа?

– Очень хорошо знаю. Он был гениальным человеком, пусть и не самым добродушным. Для многих новость о том, что его исключили из профессорских рядов, стала ужасной. Мы не знали, какую ересь или преступление он совершил, чтобы заслужить подобное, однако большинство из тех, кто его знал, были уверены, что это ошибка. Скажите мне, он все еще жив?

Халила отчаянно хотела сказать «да», однако вместо этого могла произнести лишь:

– Я надеюсь на это. Он теперь в руках архивариуса, вместе с моим другом… – Она чуть было не ляпнула «с Джессом», но безопасность Джесса зависела от сохранности его тайны. – Морган, которую должны были отправить в Железную башню. Я не знаю, что произошло с Вульфом, но мы собираемся его отыскать. Даю вам слово.

– Я не знаю вас и не знаю цену вашего слова, профессор Сеиф, но ни один из ваших поступков не заставил меня в вас усомниться. – Мурасаки вновь повернулась к солдатскому командиру: – Ну? Что скажете?

Тот вздохнул.

– Скажу, что если архивариус так отчаялся, что послал по вашу душу убийцу, – а она ведь однозначно была его посыльной, в этом сомнений нет; мы давно это выяснили, – то у нас не остается иного выбора. Он считает вас угрозой.

– И правильно делает. Я прибыла сюда по своей воле, чтобы не становиться его соперницей. Однако я могу легко поменять свое решение.

– Вам следует запереть телепортационный зал, – сказала им Халила. – Пока сюда не направили еще больше войск и не отняли у вас здание. Архивариус может приказать его уничтожить.

– Думаете, он на это решится? На уничтожение? – спросила Мурасаки.

– Я думаю, что архивариус сделает что угодно, чтобы сохранить свою власть, а у профессора Мурасаки сильная репутация. Если профессор присоединится к нам, ему это нанесет заметный урон. Он не захочет рисковать.

Фергус кивнул и щелкнул пальцами. Лейтенант вышла вперед.

– Кали, запри зал, – сказал Фергус. – И позаботься, чтобы профессора и библиотекари были на виду. Я не хочу, чтобы они подвергались лишнему риску. Также отключи Кодексы. Все. Чем медленнее Библиотека будет узнавать о происходящем, тем лучше.

– Да, сэр, – сказала женщина и покосилась на Халилу. – А что насчет них?.. Какие приказы…

– Мы не личная стража архивариуса, а эти люди не представляют угрозы для серапеума. Мы не покинем свои территории.

Кали отдала честь и отвернулась, чтобы отдать приказ солдатам, которые разбежались по делам. В огромном холле остались лишь все еще дымящийся труп, Мурасаки, Фергус, Халила и лейтенант. Дым вился высоко, пачкая окна над головой и кружась как штормовая туча.

– Лейтенант, пожалуйста, пусть отряд унесет тело в безопасное место, – сказала Мурасаки. – Узнайте, какие у нее были пожелания относительно похорон. Я лично их оплачу, а также позабочусь о транспортировке тела родным, если она так желала.

Лейтенант молча отдала честь и ушла.

Фергус сказал:

– Мы и впрямь это сделаем, Ширасу?

– Мы обсуждали это уже не раз. Не думаю, что у нас есть другой выбор, если мы собираемся сдержать наши клятвы, – сказала она и повернулась к Халиле. – Вы ранены, детка. Я позову медика.

Халила осознала, что дрожит от боли, но по крайней мере ей не становилось хуже. Она боялась, что если сейчас размотает руку, то греческий огонь снова вспыхнет с новой силой.

– Я в порядке, – соврала она. – Профессор Мурасаки, мне нужно знать, что вы собираетесь сделать.

– Мне казалось, это очевидно, – сказала Мурасаки. – Я продолжу служить людям Кадиса и людям этой страны. Если понадобится, мы защитим это место и эти книги ценой своих жизней. И я воспротивлюсь силой, если на то пойдет, любым попыткам архивариуса взять контроль над этим серапеумом. Можешь сказать королю Рамону Альфонсу, что, хоть мы и продолжаем служить Великой библиотеке и ее идеалам, мы не поддерживаем архивариуса. И не станем бороться на его стороне.

Халила кивнула.

– Спасибо.

– Спасибо профессору Вульфу, – сказала Мурасаки. – Несправедливость архивариуса по отношению к нему стала единственным доказательством, которое мне было необходимо.

– Еще кое-что, – сказала Халила. – Просьба.

– Вы спасли мне жизнь. Полагаю, я перед вами в долгу.

– Использовать телепортационный зал.

– Чтобы отправиться куда именно?

– В Александрию, – сказала Халила. – Не в серапеум. В библиотечную военную часть.

Мурасаки вскинула брови.

– Вы так жаждете умереть?

– У нас там друзья, – сказала Халила. – И у нас есть план. Если все выйдет так, как я рассчитываю, вы сможете отправиться следом за нами домой, глубокоуважаемый профессор, и помочь