вызов, и он не сможет одолеть противника, он хотел, чтобы мы с тобой ушли из этого мира, а не надеялись на милость победителя. Что ты думаешь?

Жрец ощерился хищным оскалом:

— Если он не одолеет противника, то я разорву победителя на две половинки. Я никуда не уйду, Кьяра.

— Я в тебе и не сомневалась, — улыбнулась девушка. — Хорошо, что ты с нами. Я тоже останусь, чтобы ни произошло.

— Я думал, ты уйдешь, спасая, кого сможешь, как он того желает, — удивленно ответил драколюд. — А он в курсе о твоем решении?

— Нет, — покачала головой тифлингесса, — он не в курсе, и не говори ему. Остальные присягнут дому Амавель и получат защиту. Это мы с тобой чужие этому миру.

Понимающе кивнув, жрец перевел взгляд на гвардейцев, которые уже начали свое бдение.

— Мне с трудом верится, что Элледин сделает это. Кто угодно, но не он, — задумчиво сказал драконид

Кьяра тоже перевела взгляд на золотоволосого. Он был таким серьезным и собранным, ощущая лежащую на плечах ответственность.

— Если Эридан отдал приказ, то сделает, — ответила она, не сводя взгляда с капитана гвардейцев.

— Нам, к счастью, такого приказа не давали, — хмыкнул Арум.

За пару часов зал преобразился. С потолка свесились развивающиеся на магическом ветру гобелены с изображениями цветов и птиц, которые трепыхались, пели и вспархивали с одной вышитой ветви на другую. Сыпался дождь из призрачных лепестков, ласковый бриз разносил запахи цветущих яблонь. Чем ближе к трону, тем глуше становились цвета гобеленов, пока не перешли в угольную черноту, на которой плясало сине-красное яростное пламя, рассыпая иллюзорные искры. На столах появились маленькие фонтанчики, бьющие вином и сидром, и расползлись цветущие лианы, над которыми порхали бабочки. Такое количество иллюзий свело с ума её магическое чутье, отследить чужое колдовство будет очень сложно. Чародейка страдальчески вздохнула.

У стен расположились полураздетые девицы с мандолинами, ситарами и арфами, и прекрасные танцовщицы в одеяниях из струящихся полупрозрачных тканей и массивных украшений, скрывающих обнаженную грудь. Кьяра ожидала чего-то подобного, на ум сразу пришли калимшанские приемы. Чрезмерность и разврат.

Наконец слуги выставили блюда, посуду и замерли неподалеку от столов, готовые услужить любому капризу господ. Подав Аруму и Кьяре знак, Эридан направился к трону. Зариллон подошел к креслу тифлингессы.

— Я буду рядом весь день, я уже подготовился, — сказал он, махнув волшебной кружкой.

— Осторожно, Зариллон, — усмехнулся белобрысый, — некоторые захотят посмотреть, что ты прячешь под мантией.

Альбинос кивнул в сторону. Обернувшись, маг увидел, как одна из танцовщиц помахала в его сторону, да так активно, что украшения на груди заколыхались, ничего не скрывая. Зариллон потерял дар речи от представшей картины, а Кьяра подумала: “Бедный книжный червь”.

— Такому меня в Академии не готовили, — пробормотал волшебник, накладывая на тифлингессу и Арума заклинание для понимания эльфийской речи.

— Это обычный прием в Стране Фей, господин маг, — слегка улыбнулся Эридан. — Мой отец называл такие "тихой семейной вечеринкой".

Заиграла музыка, гобелены полыхнули магией, и зал наполнился гостями. От пестрых цветов у Кьяры закружилась голова. Первыми засвидетельствовали свое почтение меньшие дома, польщенные необычным приглашением. Появились Элах и Сехтен, облаченные в ослепительные наряды. Шрамоликий скучающе прихлебывал из кубка, а его дядя лукаво улыбался, и девушку это насторожило. Однако нельзя вскидываться от одной лишь подозрительной улыбки, и Кьяра заставила себя успокоиться.

К ступеням трона подошла леди Хуоро Трабрар. Ее полупрозрачное платье больше походило на струящиеся по телу потоки воды, в волосах и декольте пестрели розовые цветы, источающие сильный аромат. Она сделала реверанс с грацией благородной лани и томно произнесла:

— Добрый день, Ваше Величество.

Эридан сдержанно кивнул, но взгляд невольно зацепился за почти прозрачное платье, а Кьяра напряглась от запаха. Она сразу же вспомнила Лемифинви, и когти с силой впились в подлокотники кресла, но леди Трабрар плывущей походкой устремилась в гущу гостей. Ее дочери, красноволосая Ахруиль и блондинка-Майяр сделали по игривому реверансу. Златовласка стрельнула в альбиноса дерзким взглядом, но тот ответил лишь отстраненным кивком.

К трону подошел невысокий мужчина, и Кьяра заметила, что у белобрысого удивленно вспыхнули глаза. Селани! Девушка вспомнила, как Эридан описывал их: замкнутые, непостижимые, загадочные, живущие борьбой с Фейдарком. “Хотя кто знает”, - говорил белобрысый, — “может, они нашли способ заключить с ним своеобразный союз. В любом случае, до сих пор неизвестно ни откуда у них столько сил и влияния, ни точный состав клана”. И вот сейчас глава самого таинственного великого дома эладринов стоял у подножия трона. Черные как смоль волосы, длинный нос делали Калара Селани похожим на ворона в облике человека. Его нельзя было назвать красавцем, но необычные ярко-изумрудные глаза словно гипнотизировали, так что невозможно было отвести взгляд. В чертах лица было что-то выбивающееся, но девушка не могла понять, что именно. На камзоле трепыхал крылышками крошечный ярко-зеленый дракончик, а за плечом замерла девушка, которую он представил как Намиас. Её бледно-зеленые волосы навевали мысли о какой-то отраве, а такие же яркие глаза явно указывали на близкое родство.

Из толпы выступило семейство Амавель во главе с леди Халирр. Ее дочери, Кисан и Саевил, разодетые в сверкающие платья, походили на ходячие сокровищницы. Чуть позади, прячась за старшими сестрами и матерью, шла девушка лет семнадцати на вид. Белые вьющиеся волосы отливали лавандой и фиалками.

— Это моя младшая дочь, Илавин, — сказала Халирр, подтолкнув девушку вперед. — Простите ее грубость, она всю жизнь просидела взаперти. Ее дар пугал второго мужа.

Девчонка набычилась, но подошла к трону. Сделав неумелый реверанс, она протянула руку в сторону Эридана, и с пальца сорвался яркий электрический разряд, ужаливший альбиноса в ногу. Халирр ахнула, гвардейцы выхватили клинки, девчонка испуганно отпрыгнула, завидев обнаженную сталь, но Эридан делал успокаивающий жест.

— Ваша дочь ведет себя очень дерзко, — произнес он. — Вы объяснили ей, кто я и что могу сделать с ней и с вами?

Его рука потянулась к свернутому кнуту, закрепленному на поясе, и Халирр рухнула на пол, уничижительно причитая. Кьяра многозначительно посмотрела на девчонку, всем своим видом стараясь сказать: “Извинись, или всем будет плохо”.

Илавин оказалась не такой уж и глупой. Она сразу поняла, к чему все идет. Быстро взобравшись по ступеням, чуть не запутавшись в подоле, она обхватила колено Эридана и затараторила:

— Простите меня! Я плохо контролирую силу, поэтому меня держат взаперти. Я вовсе не хотела причинить вред Вашему Величеству.

Белобрысый подпрыгнул на месте, не ожидая такой реакции, и ответил, пытаясь отпихнуть девушку:

— Эээ… Леди Илавин, негоже вам так цепляться за меня, это неприлично. Я понял, что