достигло пика, Ахметов и Фирташ поняли, что настала пора бежать с тонущего корабля. Буквально в одночасье два подконтрольных этим олигархам телеканала, «Украина» и «Интер», переметнулись на сторону оппозиции. В парламенте члены правящей Партии регионов, лояльные Ахметову и Фирташу, вышли из партийных рядов и примкнули к былым политическим противникам. Силовики, которые пытались разогнать ультраправых экстремистов, покинули Майдан, опасаясь предательства (позднейшие события подтвердили их правоту).

Так Янукович познал «момент Нерона». Внезапно вся поддержка куда-то испарилась, и он остался один на один с разгневанными протестующими. Миллиарды, награбленные у других олигархов и у украинского народа, не могли его защитить (их отобрали, когда к власти пришел новый режим). При этом Янукович избежал гибели, ему удалось бежать на юг России, где он и поныне обитает в изгнании.

Народ победил, демократия была восстановлена. По крайней мере, так изображают революцию Евромайдана корпоративные СМИ. На самом же деле украинская революция 2014 года была народной ровно в той степени, что и любая другая революция в истории. За нею стояли те же силы, которые обсуждались ранее на страницах этой книги, – обнищание масс и перепроизводство элиты. Народ ничего не выиграл от этой революции. Украинская политика осталась столь же коррумпированной, как и прежде, а качество жизни простых людей едва ли улучшилось. Петр Порошенко вступил в должность президента, но его администрация быстро утратила общественную поддержку. На следующих выборах (2019) за него отдали свои голоса менее 25 процентов избирателей.

Самым катастрофическим последствием революции 2014 года стала ожесточенная гражданская война в двух областях Донбасса – Донецкой и Луганской, где местное ополчение при поддержке России вступило в бой с украинскими военными и неонацистскими добровольческими бригадами вроде полка «Азов»200. К моменту введения российских войск на Украину 24 февраля 2022 года война на Донбассе унесла четырнадцать тысяч жизней 201. Пока рано говорить, чем эта война закончится. Но исторические факты подсказывают, что текущий конфликт, вероятно, так или иначе станет концом украинской плутократии. Большинство олигархов лишилось значительной доли доходов – частично в результате экономического коллапса, а частично в результате военных разрушений 202. Что еще важнее, олигархов отодвинули от политических решений. Избрание нынешнего президента Украины Владимира Зеленского явилось результатом соперничества двух олигархов, Порошенко (президент Украины с 2014 по 2019 год) и Игоря Коломойского (глава «днепровского» олигархического клана), которому требовался свой кандидат против Порошенко 203. Но когда 24 февраля локальный конфликт перерос в полномасштабную войну, Зеленский обрел себя в качестве президента военного времени и поклялся сражаться до победы. Украина стоит перед жестоким выбором – либо утратить государственность, либо превратиться в милитократию. Время покажет, какое из этих будущих окажется реальным.

Усвоить уроки

По иронии судьбы из трех восточнославянских республик, образовавшихся в результате распада СССР, самая демократическая среди них, Украина, стала самой бедной и нестабильной, а самая автократическая, Беларусь, наслаждается сегодня относительным благополучием и стабильностью. Какие выводы можно сделать из этого наблюдения? Очевидно, что автократия работает лучше, чем демократия. Но этот вывод ошибочен. Существовало и существует множество нефункциональных автократий с обедневшим населением, многие из них в прошлом рухнули. А страны с лучшим управлением и высоким уровнем благосостояния для подавляющего большинства населения, скажем, Дания и Австрия, являются, как правило, демократиями.

Логично допустить, что далеко не все государства с внешними признаками демократии управляются на благо широких слоев населения. Некоторые псевдодемократии раскрывают свою истинную суть, когда, например, государственные чиновники заранее решают, какие партии будут участвовать в выборах и кто в итоге победит. Впрочем, на Украине этого не было, тамошние политики и чиновники не принимали решений – они безропотно подчинялись олигархам, которые отстаивали собственные интересы.

Какой урок можно вынести из изучения случаев краха государственности в прошлом и настоящем? Политическая власть, управляющая сложными человеческими обществами, является гораздо более хрупкой, чем может показаться на первый взгляд. Крах государства, внезапный распад системы власти, управляющей обществом, – частое явление в истории; оно наличествует и в современном мире. Нередко правящий класс свергается (а иногда даже уничтожается) в результате поражения в войне или в каком-то одном сражении с превосходящей силой. Так происходит при успешных внешних вторжениях; вспоминаются исторические рассказы о монголах Чингисхана, что устраивали набеги, убивали всех подряд и складывали из черепов жертв пирамиды. Или же случаются нападения организованных групп революционеров и путчистов. Президент Чили Сальвадор Альенде погиб под градом пуль с автоматом в руках, сражаясь с войсками генерала Пиночета, что штурмовали президентский дворец. Но наиболее часто причиной краха государственности (если вынести за скобки фактор вторжения извне) выступает распад правящего сословия и правящей сети. «Момент Нерона», с которого начиналась эта глава, служит тому, пожалуй, наиболее наглядным подтверждением. В случаях Кубинской революции и краха Афганистана в 2021 году давление со стороны конкурирующей сети власти имелось, однако правящая сеть распалась еще до того, как повстанцы вошли в столицу. Кстати, по тому же сценарию разворачивалась и Октябрьская революция 1917 года в России. Советская пропаганда прославляла штурм Зимнего дворца как переломное событие, но ведь Временное правительство уже лишилось большей части своих войск, а его глава Александр Керенский бежал до того, как большевистские отряды вошли во дворец. Наконец политический режим может рухнуть под давлением массовых общественных протестов, как было на Украине в 2014 году.

Контраст между успешной украинской революцией 2014 года и неудачным восстанием 2021 года в Беларуси особенно поучителен. Основным фактором, объясняющим это расхождение результатов, является природа правящей группы. В случае с Украиной перед нами экономическая элита, члены которой ненавидели друг друга, строили заговоры друг против друга и были готовы покинуть тонущий корабль в любой миг. В случае с Беларусью налицо сплоченная военно-административная элита, которая ничуть не испугалась общественных протестов и не дала, что называется, трещин. В конечном счете, различие между двумя указанными восточнославянскими странами обуславливается разными политико-экономическими траекториями, по которым они двигались два десятилетия, до революционных ситуаций 2014 и 2021 годов. Массовая приватизация государственных корпораций на Украине создала «насос богатства», который привел к перепроизводству олигархов, породил межолигархический конфликт и спровоцировал неоднократные кризисы государственности. В Беларуси же не было ни «насоса богатства», ни олигархов, ни внутриэлитных конфликтов, ни краха государства.

Все сложные общества уязвимы перед разрушительной силой перепроизводства элит, поэтому все они периодически испытывают социальные сбои. Но плутократии, крайним примером которых является нынешняя (бывшая?) Украина, уязвимы в максимальной степени. Главная их беда заключается в том, что плутократы, действуя в своих корыстных интересах, склонны создавать институциональные механизмы, способствующие работе «насосов богатства». С одной стороны, «насос богатства» увеличивает обнищание масс, а с другой – содействует перепроизводству элиты (плодя новых, более богатых плутократов). Иными словами,